В когтях у сказки - Лана Синявская

Анри рассказал, как барон умерщвлял детей. По его приказу им разбивали головы молотом или палкой. Иногда он садился на ребенка и отсекал ему голову одним ударом ножа, а иногда только надсекал горло, чтобы малыш подольше мучился, или вспарывал животы, чтобы рассмотреть сердце и внутренности. В другой раз он отрубал детям руки и ноги, глядя на корчившийся у своих ног обрубок. Иногда приказывал повесить ребенка, а когда тот уже впадал в агонию, велел снять, делая вид, что передумал. Но не успевал малыш с надеждой вдохнуть глоток воздуха, как ему опять-таки перерезали горло.

После показаний Анри, подтвержденных другими слугами, барон резко сменил тактику. На очередной допрос он явился в одежде ордена кармелитов и принялся каяться. Он даже набрался наглости обратиться за помощью к королю, но тот предпочел не вмешиваться. Однако, неожиданно пришел приказ, запрещающий производить дальнейшие обыски в замках и крепостях сира де Реца. Очевидно, власти опасались, что вскроются еще большие мерзости.

Пытаясь купить себе снисходительность, Жиль де Рец пообещал передать все свои земли и имущество Церкви, умоляя разрешить ему удалиться в монастырь кармелитов в Нанте. Но тут барону не повезло. Его приговорили к повешению с последующим сожжением на костре, но это было лишь малой толикой страданий, которой подверглись истязаемые им дети.

Перевернув последнюю страницу, Анна почувствовала, как закоченели ее руки, и сжалось сердце. Она не сомневалась, что мистер Неро выбрал себе плохой пример для подражания.

За спиной послышался едва уловимый шум, будто ветерок пробежал по верхушкам деревьев или зашелестела страницами старая книга. Ярко освещенный стол казался крошечным островком посреди океана темноты. Там, в глубине этого океана кто-то был, чей-то взгляд сверлил Анне спину.

Девушка заставила себя встать. Войти в темноту оказалось труднее, но она сделала это. Подождав немного под громкий стук собственного сердца, она начала различать во мраке очертания привычных предметов: бесконечные ряды книжных стеллажей, столы с выключенными лампами, ряды стульев вдоль стены. Анна вглядывалась во тьму изо всех сил, но не смогла заметить ни малейшего движения в огромном зале.

Показалось?

Словно в насмешку, звук раздался снова, совсем не с той стороны, откуда она ждала. Казалось, звук шел прямо из стены. Но там никого не было! Девушка неуверенно подошла ближе и смогла разобрать, что большой квадрат в центре стены вовсе не картина, как она решила вначале, а старинное зеркало. «Слишком много зеркал!» – неприязненно подумала Анна и сделала еще шаг. С уборкой на этом этаже не заморачивались: сквозь толстый слой пыли она едва различала собственное отражение. Оно было таким мутным, что Анна с трудом узнала сама себя. Или она ошиблась? Почему-то ей стало казаться, что по другую сторону стекла кто-то другой…

Отражение шевельнулась. Анна, стоявшая неподвижно, вздрогнула. Затаив дыхание, девушка медленно повернула голову. ТОТ, КТО ЗА СТЕКЛОМ, послушно повторил движение, но Анну уже было не провести.

В метре от себя она заметила брошенный кусок холста вроде тех, которыми укрывают мебель. Девушка нагнулась, подтянула к себе ткань и, стараясь не смотреть за стекло, быстро набросила ее на зеркало. С той стороны раздалось возмущенное шипение.

– Ничего, потерпишь, – пробормотала Анна, недобро усмехнувшись.

Не оглядываясь, она поспешила к выходу. Ей было страшно. Очень страшно. Но она больше не имела права на страх.

Глава 10

Анна устало плюхнулась на плоскую каменную ограду вокруг фонтана и постаралась принять независимый вид. В конце концов, никто ведь не прочтет ее мысли. Никто не услышит гулкий стук сердца, танцующего гопак от волнения.

Целый час она шаталась по улице Ваци и успела во всех деталях изучить здание в стиле викторианской готики с высокими стрельчатыми окнами, зубчатым парапетом вдоль крыши и миниатюрными башенками по углам. Ей пришлось долго уговаривать себя войти в парадную дверь, но она все не решалась.

«Ну что такого может случиться?» – в который раз спрашивала она себя. – «Что нового я могу узнать о своем сыне? Даже если так, то ничто не изменит моего к нему отношения. Я люблю Ники, и всегда буду любить».

Ничего не помогало. Она то вскакивала, то садилась обратно на нагретый солнцем камень. Вглядывалась в темные окна и прятала взгляд, едва заметив за стеклом движение. Анна понимала, что должна войти и расставить все точки над «i». Злая старуха лгала, делая гнусные намеки в сторону мальчика и этот визит всего лишь пустая формальность. В конце концов, она, Анна, ведьма и в ее власти решить любую проблему. Ну, почти любую…

В ответ на это дюже вредный внутренний голос шептал, что некоторые вещи нельзя исправлять с помощью магии, можно лишь не позволять кому бы то ни было творить зло.

Анна в очередной раз вскочила, не в силах усидеть на месте и посмотрела на часы. Ждать больше нельзя, Ники весь день провел без нее, нужно успеть повидать его перед ночным эфиром. Правда, когда она звонила сыну в последний раз, он заявил, что прекрасно проводит время с Хори и у них лишь одна проблема: в холодильнике как-то сразу закончилась вся еда. Стоило поспешить, пока друзей не посетила светлая мысль прогуляться до супермаркета. После своих библиотечных изысканий Анна чувствовала себя относительно спокойной только до тех пор, пока сын находился в пределах квартиры.

Все еще медля, девушка поставила ногу на край ограды, рассеянно вглядываясь в толщу воды, где шныряли золотые рыбки и сверкали серебряной чешуей брошенные на дно монетки. Тень, проскользнувшую в зеленоватом полумраке, она поначалу приняла за большую рыбину, но у этой рыбины, кажется, было человеческое лицо. И она смотрела прямо на Анну! Этот взгляд! Где-то она его уже видела…

Да нет! Не может быть! Всего лишь игра воображения. Девушка сморгнула и обнаружила, что никакой рыбы с человеческим лицом больше нет. Анна постаралась прогнать неприятное предчувствие, не понимая, что делает роковую ошибку.

Боясь передумать, девушка взбежала на крыльцо, потянула за ручку тяжелой парадной двери, на которой висела табличка: «Детский приют Святой Анны».

В кабинете директрисы все выглядело солидным и… бесполезным. Большой глобус, который никто никогда не вращал, корешки редких книг в большом шкафу, которые никто никогда не читал, даже чучело оленя, которого никто никогда не ловил, так как при ближайшем рассмотрении зверь оказался плюшевым от носа до кончика хвоста. Хозяйка этой роскоши, должно быть, понятия не имела о контактных линзах – блеклые глаза за толстыми стеклами очков смахивали на сонных рыбок, делая выражение лица глуповатым.