Империя хирургов - Юрген Торвальд

Если Вы хотите познакомиться с этим человеком, который, как я небезосновательно ожидаю, совершит настоящий прорыв в нашей области, то, не мешкая, приезжайте в Лондон. Здесь действительно очень многое сможет Вас заинтересовать…»

Я не был бы собой, если бы во время ближайшей поездки в Европу, которую я запланировал на июнь, не заехал бы в Лондон и не разыскал там Виктора Хорсли.

Я оповестил Джексона о моих намерениях, поблагодарил его и сразу же пожалел о том, что я не поступил так же, как в случае с операцией Беннета, и пропустил первую операцию Хорсли. Я настоятельно попросил моего адресата заблаговременно уведомить меня, если Хорсли предпримет что-то «новое». Дописывая приветствие, я вдруг осознал, что в конце своего письма Джексон упомянул об экспериментах Хорсли на спинном мозге. Поэтому в постскриптуме я дописал: «Ни при каких обстоятельствах я, разумеется, не могу упустить возможность присутствовать при таком важном событии в мире хирургии, как операция по удалению опухоли спинного мозга».

Двадцатого мая я забронировал место на корабле, отплывающем в Европу десятого июня. Утром двадцать четвертого мая, просматривая утренние газеты, я стиснул в руках страницы одной из них, увидев заголовок, полностью захвативший мое внимание. Попытаюсь воспроизвести часть дословно (насколько смогу вспомнить, как в те времена выражались журналисты) и часть по смыслу: «Заболел наследный принц Германии! Простуда или серьезное заболевание гортани, которое требует хирургического вмешательства?! – Знаменитый лондонский ларинголог, доктор Маккензи со вчерашнего дня находится во дворце своего пациента в Берлине». Далее сообщалось: «По имеющимся данным, хрипота с начала весны не оставляет пятидесятипятилетнего наследного принца Фридриха Вильгельма, супруга старшей дочери английской королевы Виктории, давшей ей свое имя. Пребывание в немецком курортном городе Эмс в апреле и начале мая не принесло облегчения. Как сообщают надежные источники в Берлине, после тщетных попыток профессора Герхардта, берлинского терапевта, найти действенный метод лечения, восемнадцатого мая был собран консилиум, в котором, что примечательно, кроме доктора Вегнера, личного врача принца, доктора фон Лауера, личного врача кайзера Германии Вильгельма, доктора Тобольда, берлинского ларинголога, также принял участие профессор фон Бергман, который в настоящий момент принадлежит к числу самых выдающихся хирургов Германии. Отсюда в хорошо осведомленных кругах заключили, что речь идет о серьезном заболевании, возможно, об опухоли гортани, для удаления которой потребуется операция. Более того, ходят слухи о необходимости удаления опухоли по причине ее злокачественного характера. Первая операция по удалению ракового новообразования в гортани была проведена двадцать седьмого ноября 1873 года в Вене известнейшим хирургом того времени Теодором Бильротом. В данный момент в Берлине воцарилось напряженное ожидание результатов осмотра доктора Морелла Маккензи, которому на данный момент пятьдесят лет и который, несмотря на ожесточенную полемику с врачебным сообществом Лондона, располагает самой крупной в Лондоне практикой. Он считается прародителем особой врачебной дисциплины, связанной с заболеваниями горла, и мастерски обращается с недавно вошедшим в употребление ларингоскопом…»

Я отложил газету и в следующую минуту решил, что не буду дожидаться начала июня, а отправлюсь в Европу на первом же корабле, чтобы попытаться проследить за развитием событий в Берлине, поскольку происходящее там имело непосредственное отношение к хирургии.

Было ясно, что больше десятка лет назад Бильрот сделал первую, в условиях того времени едва ли имевшую шанс на успех попытку посредством операции спасти пациента с прогрессирующей формой рака, фактически приговоренного к смерти. Этому примеру последовали немногие, так как операция была чрезвычайно рискованной, а рецидив болезни в этой стадии мог возникнуть очень быстро. Поэтому все большую популярность приобретал метод частичного удаления гортани на ранних стадия рака. Стояли ли хирурги перед выбором: сохранить жизнь принца, прооперировав его – для чего им пришлось бы применить еще не разработанные методы хирургии гортани, – или отстраниться, покорившись судьбе, – в любом из случаев мне хотелось бы быть свидетелем этого решения.

Разумеется, я знал Бергмана. В определенной степени мне был знаком и Маккензи. Я предполагал, что мне будет несложно разузнать все, что будет необходимо. Письмо Джексона, Хорсли, мысли о возможностях хирургии спинного мозга тогда отошли на второй план.

Я отправил Клинча, дворецкого, который служил в нашем нью-йоркском доме, еще когда была жива Сьюзан, выяснить, когда отходит ближайшее судно.

Через час Клинч вернулся с билетом на пароход с ограниченным количеством пассажирских кают, который в кратчайший срок, прямым курсом доставит меня в Лондон. Он должен был покинуть Нью-Йорк следующей ночью.

Погода над Атлантикой стояла необычайно спокойная, поэтому путешествие заняло необычайно мало времени. В ночь с шестого на седьмое июня судно бросило якорь в устье Темзы, и мы оставались на борту до рассвета. На лоцманском катере я раздобыл пачку газет, самая свежая из которых вышла шесть дней назад. При свете имеющейся в каюте керосиновой лампы я просмотрел некоторые статьи и заголовки. «Морелл Маккензи возвращается в Лондон…», – гласил один из них. В статье ниже говорилось: «Двадцать восьмого мая доктор Морелл Маккензи выехал из Берлина в Лондон. После обстоятельного осмотра гортани Его Кайзерского Величества и после микроскопического обследования проб ткани доктор Морелл Маккензи, по словам берлинского профессора Вирхова, заключил, что в данном случае речь не идет о злокачественном новообразовании, поэтому хирургическое вмешательство излишне…»

По Темзе расходились волны, раскачивавшие пароход. Река успокоилась, когда утром мы продолжили свой путь вверх по течению. Я не мог уснуть и, когда мы причалили к незнакомой мне набережной, уже был готов сойти на берег. Капитан, исполин с красным, в оспинах лицом, уже карабкался вниз по трапу. Он сообщил мне об агенте пароходной компании, который утверждал, что вечером в Гамбург отплывает быстроходное судно. Так я мог скорее добраться до Германии, чем если бы пустился в плавание по Ла-Маншу, сделав крюк. Он согласился зарезервировать для меня место, если я пожелаю последовать его совету. «Только оставьте мне Ваш лондонский адрес, – попросил капитан, – об остальном агент позаботится сам».

Пока я раздумывал, во мне невольно ожило воспоминание о письме Джексона. Я посмотрел на часы. Если бы я вздумал заехать к нему, то наверняка еще не застал бы его в постели. Но и в противном случае я мог бы попросить экономку в течение дня получить документы для посадки на пароход до Гамбурга. Я сообщил капитану адрес Джексона, подождал, пока выгрузят мой багаж, и по угрюмым улицам побрел к Манчестер-Сквер.

Джексон сам открыл мне дверь. Его волосы и борода еще не были приведены в порядок, на нем был домашний халат, который он, вероятно, носил с десяток лет, со времен смерти своей жены.

«Не верю своим глазам!» – воскликнул он и посмотрел на меня с безмерным удивлением. «Да Вы ясновидец», – была его вторая реплика. Я не понял, что он имеет в виду, и какое-то время мы стояли, молча глядя друг на друга. «Входите, – в конце концов сказал он. – Я уже собирался отослать Вам телеграмму в Нью-Йорк».

«Входите, – повторил он, – и рассказывайте, что Вас сюда привело». Я попытался объяснить ему причину моего путешествия. «Ах, – невнятно произнес он, – я должен был догадаться… Но я думаю, Вам не стоит покидать Лондон сегодня. Лучше подождать пару дней вместо того, чтобы ввязываться в эту странную историю с немецким наследным принцем и еще более странным господином Маккензи. По этому поводу хочу сообщить Вам, что мой младший коллега Говерс диагностировал удивительную опухоль спинного мозга и намеревается направить пациента на операцию к Хорсли. Окончательное решение будет принято сегодня».

Он сделал паузу, приковав ко мне свой пронизывающий и испытующий, однако не лишенный иронии взгляд. Возможно, он почувствовал, что от удивления я не мог сказать и слова.

«Если Вы немного подождете, – продолжал Джексон, – я познакомлю Вас с доктором Говерсом, который во второй половине дня вместе с сэром Уильямом Дженнером будет присутствовать на консилиуме в доме его пациента». Из-под густых, кустистых бровей были видны его прищуренные глаза. «Наследный принц никуда от Вас не денется. Вероятнее всего, у него карцинома гортани. О карциноме нельзя умолчать, если они надеются на положительный исход, – потребуется операция. Но жестокую правду скрывают под благообразной маской. Позже и Вы это поймете… Так Вы поедете со мной к Говерсу?»