Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

перешептывались, указывая на коридор. Другие кивали на меня. Если бы я уже не

покраснела, будучи застигнута за вожделенной слежкой за Келланом, меня бы вогнало в

краску их внимание. Досадным следствием общения с Келланом являлось то, что люди,

стоило ему скрыться, начинали задумываться обо мне – чересчур для декорации на заднем

ряду. Я поспешила пройти мимо компании таких любопытных, когда пара из них уже была

готова пригласить меня присоединиться, чтобы потрепаться о Келлане. К неловкой болтовне

с незнакомыми людьми я была совершенно не расположена, а потому отыскала место на

задворках, где соседей оказалось немного. Несколько девушек проследили, куда я пошла, но

ни одна из них не последовала за мной.

Я с головой ушла в учебу и не успела оглянуться, как занятие закончилось. К моей

радости, все прошло здорово и волновалась я совершенно напрасно. В школе я училась

хорошо. Сестра всегда говорила, что ум у меня книжный, а не уличный. Не знаю,

задумывалось ли это как оскорбление, но она была права. Я гораздо лучше ладила с

заданиями и тестами, чем с людьми. Трудно сказать, какая мне светила карьера.

Специализацию я еще не выбрала, склоняясь при этом к английскому языку, но понятия не

имела, кем именно буду работать. Иногда я завидовала уверенности Денни: он всегда знал,

чего хотел, шел и делал это. Я же до сих пор не представляла, куда податься.

Келлан, верный своему слову, ждал меня за дверью. Я улыбнулась, хотя его внимание

и было излишним. Когда я приблизилась, он взял меня за руку. Из аудитории вышли две

девушки, приметившие его раньше. Он ухмыльнулся им, и они прыснули. Я закатила глаза и

покачала головой, удивляясь его нескончаемому кокетству.

– Идем, Казанова, – пробормотала я, оттаскивая его от хихикавших девиц.

Он наморщил лоб, а потом расхохотался:

– Как отучилась?

– Изумительно!

Он подивился моему энтузиазму. Лекция по экономике явно не была ему так же

интересна, как мне. Я улыбнулась, представив его оцепеневшим от тоски на занятии.

– Ты вздремнул?

– Да, – кивнул Келлан, – целый час. До трех продержусь.

Я только покачала головой:

– Как тебе удается?

Он рассмеялся, и мы вышли из здания.

– Это дар… И он же – мое проклятие.

Он возил меня на занятия и обратно всю неделю, что было не обязательно, так как

Денни оставил мне свою обожаемую «хонду», но здорово, потому что я терпеть не могла

ручную коробку передач. Мы болтали и смеялись без устали. Келлан расспрашивал меня обо

всех курсах, выясняя, что мне нравилось больше, а что – меньше. Он упорно продолжал

каждое утро провожать меня до аудитории, что было совершенно ни к чему, но очень мило с

его стороны. Девушки обмирали при его появлении и наблюдали за ним, буквально истекая

слюной, когда он со мной прощался. И он, конечно, все это немедленно подмечал и одаривал

их улыбками. После занятий, к моему полному восторгу, он ждал меня в коридоре или на

парковке с эспрессо наготове.

В первые дни учебы Келлан обеспечил мне гладкий переходный период, тогда как я

ожидала худшего. Я была бесконечно признательна ему за это. На самом деле в течение всей

недели всерьез меня огорчало лишь одно – Денни.

К выходным мое раздражение в его адрес сильно возросло. Когда он только-только

уехал, звонки поступали ежедневно. Затем он стал звонить раз в два дня. Однако на этой

неделе я вовсе его не слышала – целых пять дней! Последний разговор состоялся накануне

начала учебного года. Я была уверена, что он позвонит узнать, как прошел мой первый день,

но этого не случилось. В силу занятости Денни редко появлялся в гостинице и не получал

сообщений, которые я ему оставляла, поэтому поздно вечером в воскресенье, переодевшись

ко сну, я решила позвонить ему в последний раз. Когда я наконец-то пробилась к нему в

номер, то поначалу пришла в восторг.

– Привет, солнышко.

Родной акцент согрел мне сердце, но голос Денни был очень усталым.

– Привет! Ты в порядке? У тебя измученный голос – могу перезвонить завтра.

Я закусила губу в надежде, что он не попросит об этом. Облокотившись на кухонную

стойку, я скрестила пальцы.

– Нет, хорошо, что ты позвонила. Нам нужно поговорить.

Внезапно я захотела, чтобы он сказал мне перезвонить позже. Меня охватила паника.

– Да? – Я постаралась говорить небрежно. – И о чем же?

Он выдержал паузу, и мое сердце тяжело забилось.

– Я кое-что сделал. Не думаю, что тебе это понравится.

Перед моим мысленным взором мгновенно выстроился целый перечень вещей,

которые он мог сделать и которые мне бы не понравились. Затем я вспомнила о Келлане и

том, что могло произойти между нами во время просмотра того дурацкого фильма. Денни

это тоже наверняка не понравилось бы. В горле образовался ком, но я выдавила:

– Что?

Он надолго замолчал, и мне вдруг захотелось завопить ему: да говори уже!

– Во вторник вечером, после работы… – Денни снова помедлил, и в моем

воображении нарисовался самый худший кошмар. – Марк предложил мне постоянное место

здесь…

Облегчение нахлынуло на меня, ведь я напридумывала вещей куда более страшных.

– Денни, ты меня напугал…

Он перебил меня:

– Я согласился.

Моя мысль увязла. Мне понадобилось время, чтобы осознать услышанное. Когда до

меня дошел смысл его слов, мое дыхание пресеклось.

– Ты не вернешься?

– Кира, такое бывает раз в жизни. Они никогда не предлагают руководящие посты

интернам. – Голос Денни дрожал.

Ему было нелегко говорить. Он отчаянно не хотел причинить мне боль.

– Пожалуйста, постарайся понять.

– Понять? Я бросила все, чтобы поехать сюда с тобой! А ты теперь хочешь оставить

меня одну? – К глазам подступили слезы, но я приказала себе сдержаться – не время плакать.

– Всего на два года, – взмолился он. – Закончишь учебу и приедешь ко мне. Мы скоро

опять будем вместе. Здесь тебе тоже понравится.

Я обомлела вконец. Два года? Несколько недель без него уже показались жестокостью

– как протянуть два года? Это дольше того времени, что мы знали друг друга…

– Нет, Денни.

Он ответил не сразу. Тишина оглушала.

– Что ты имеешь в виду?

– Нет! Я хочу, чтобы ты вернулся! Останься со мной, найди другую работу. Ты

умный, ты что-нибудь найдешь!

Теперь уже я умоляла его.

– Кира, но я этого хочу… – прошептал он.

– Больше, чем меня? – Едва этот вопрос слетел с моих губ, я поняла, что он нечестен,

но все во мне кипело от ярости.

– Кира… – произнес он убито. – Ты знаешь, что это не так…

– Да неужели? – Теперь я окончательно рассвирепела. – Мне кажется иначе: ты

выбираешь работу и бросаешь меня.

Какой-то крохотной частью сознания мне хотелось прекратить этот чудовищный

разговор и перестать обижать Денни, но я не могла остановиться.

Он вновь предпринял слабую попытку возразить, и его акцент усилился от чувств.

– Солнышко, это всего два года. Я буду приезжать при каждой возможности…

Мой мозг воспламенился. Два года… Два чертовых года! Не думая, не потрудившись

даже сначала спросить меня, он согласился на работу в тысяче миль от Сиэтла и несколько

дней молчал! Я застряла в этом городе. Мои родители смирились с переездом главным

образом из-за стипендии. Они не позволят мне перебраться в новый институт очередного

штата! И в любом случае не станут за это платить, а самой мне не потянуть два года

обучения. Стипендия, которую я выиграла, была моим единственным шансом в жизни. Такая

удача навряд ли улыбнется вновь.

Я застряла здесь до конца учебы, и Денни знал это.

Он знал! Мой разум, кипевший яростью, пришел к наиболее вероятному выводу:

Денни хотел, чтобы я осталась. Он хотел, чтобы мы были врозь. Он хотел меня бросить. Я

взбесилась. Что ж, я не позволю ему сделать это первым.

– Не утруждайся визитами, Денни! Ты сделал свой выбор! Надеюсь, ты будешь

счастлив со своей работой! – Я подчеркнула это слово. – Я остаюсь здесь, а ты – там. Все

кончено… Прощай.

Швырнув трубку, я выдернула шнур телефона. Мне не хотелось, чтобы он

перезванивал. Я так разозлилась, что вообще не желала с ним говорить. При мысли о том,

что больше мы не увидимся, отчаяние вернулось столь быстро, что я была не в силах

вздохнуть, хватая ртом воздух. У меня закружилась голова, я сползла на пол, и сдерживать

рыдания дальше стало невозможно. Слезы хлынули ручьем.

Мне показалось, что прошло несколько часов, и я встала, чтобы налить воды, но