Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

праздник. Если останусь посмотреть, он, может, и забудет об этом. Но звуки, доносившиеся с

экрана, не позволяли мне справиться со стыдом. Зачем ребята смотрят эту муру? И почему

Келлан смотрит на меня?

В итоге он подался ко мне и шепнул на ухо:

– Тебе неприятно?

Я отрицательно помотала головой. Мне не хотелось, чтобы он считал меня еще

большей ханжой, чем, очевидно, уже назвал про себя. На самом деле было бы здорово, если

бы он вовсе не замечал меня и смотрел свою гадость. Сколько мне еще сидеть, прежде чем

можно будет тайком ускользнуть? Приняв мой ответ, Келлан чуть подался вперед,

прикрывая меня от Гриффина, а Гриффина – от меня. Я благодарно улыбнулась и заглянула

ему в лицо. Он внимательно смотрел телевизор и был явно увлечен. С фильмом мне

знакомиться не хотелось, но за Келланом я наблюдала с огромным интересом.

Сначала он просто смотрел, но чуть погодя его взгляд изменился, вспыхнув и

разгораясь все ярче. Он глотнул пива и на миг задержал бутылку у рта. Его губы чуть

приоткрылись, дыхание слегка участилось. Напряженно глядя в экран, он медленно провел

языком по нижней губе и закусил ее.

Фильм был настолько эротичен, что я издала горлом негромкий звук, и мое дыхание

пресеклось. Телевизор меня заглушал, но Келлан, сидевший вплотную, услышал. Его

горящие синие глаза встретились с моими. Я поняла, почему ни одна женщина не могла

устоять под этим взглядом: вряд ли кто-то мог ответить на него отказом. Ну а я, если бы

Келлан перешел к делу? О чем он сейчас думал? Я понятия не имела…

Его дыхание заметно участилось в ответ на мое. Внезапно взгляд его переметнулся на

мои губы, и я знала, точно знала, что у него на уме. Ему не следовало думать об этом. Я не

хотела, чтобы он думал об этом. Он снова тронул губу языком и на миг встретился со мной

взглядом. Огонь в его глазах пылал все сильнее. Он вновь переключился на мои губы и

наклонился ко мне. У меня бешено забилось сердце, и я понимала, что должна оттолкнуть

его. Но в голове царил кавардак, не позволявший вспомнить почему. Я не могла

пошевелиться.

Чувствуя его приближение, я закрыла глаза. Все во мне кричало – столь тесным стало

наше соседство: бок о бок, его рука на моей ноге. От осознания этого в сочетании со

страстным телевизионным звукорядом по спине у меня пробежал озноб. Прошла, казалось,

целая вечность, прежде чем он дотронулся до меня, но не так, как я ожидала. Мы

соприкоснулись лбами и носами и так застыли. Я ощущала, как он дышит – негромко, но

часто. Повинуясь инстинкту, я вскинула подбородок в поисках его губ и вновь издала

приглушенный горловой звук.

Но наши губы еще не соприкоснулись. Я ощутила жар его кожи и легкое касание

плоти, он провел носом по моей щеке. От близости к нему я перестала дышать. Он выдохнул

в меня, и я вдохнула, с его губ слетел искушающий шелест, обративший меня в дрожь. Он

замер, дважды неровно вздохнул, а я продолжала таять, не узнавая себя. Мои колени

вдавились в него, рука легла ему на бедро, и я приблизилась у нему вплотную. От него так

хорошо пахло…

Вдруг Келлан схватил меня за руку и стиснул ее чуть ли не до боли. Он хрипло

шепнул мне в ухо:

– Идем со мной.

Не вполне понимая, чего хочу я и чего хочет он, я встала и вышла за ним из комнаты.

Мэтт и Гриффин, о присутствии которых я напрочь забыла, на нас не взглянули. К моему

удивлению, он отвел меня на кухню. Я понятия не имела, что он собрался там делать, и

воображала, как он, укрывшись от глаз друзей, подарит мне долгий, горячий и страстный

поцелуй, представляла, как он зароется руками в мои волосы и привлечет к себе, как

прижмется ко мне всем телом. Когда мы вошли в кухню, мое дыхание уже немного

сбивалось.

Однако Келлан был безупречен. Он выпустил мою руку, поставил свое пиво на стойку

и налил стакан воды. Смущенная и отчасти раздраженная переменой в его настрое, я

задалась вопросом – не приснилась ли мне короткая сцена в гостиной? Казалось, что между

нами проскочила искра. Он был готов поцеловать меня. Я в этом не сомневалась. Более того,

и я была готова поцеловать его. Все это сбивало с толку.

Келлан тепло улыбнулся, как будто ничего странного не произошло. Протянув мне

воду, он забрал у меня пиво и поставил его рядом со своим. Я глубоко вздохнула,

успокаиваясь. Внезапно я ощутила себя полной дурой. Конечно же, ничего не было. Он

обычный парень, решивший посмотреть дурацкий эротический фильм, а я почему-то

вообразила, будто он возжелал конкретно меня. Боже, какой же я, наверное, выглядела

идиоткой, когда с закрытыми глазами ждала его поцелуя. Меня охватил стыд, и я залпом

выпила воду, благодарная за возможность не смотреть на Келлана.

– Прости за фильм… – Я вскинула глаза, когда он заговорил, и Келлан усмехнулся: –

Гриффин есть Гриффин.

Он пожал плечами. Меняя тему, Келлан продолжил:

– Ты спустилась расстроенная. Хотела рассказать сон?

Он прислонился к стойке возле плиты и скрестил на груди руки, выглядя полностью

собранным и расслабленным.

Все еще чувствуя себя глупо, я пробормотала:

– Я не помню его… Знаю только, что он был плохой.

– Надо же, – ответил он негромко, вдруг задумавшись.

Желая повернуть время вспять и остаться в постели, я поставила мой почти пустой

стакан и двинулась мимо Келлана.

– Я устала… Спокойной ночи, Келлан.

Он улыбнулся и шепнул, когда я миновала его:

– Спокойной ночи, Кира.

Избегая смотреть на Мэтта, Гриффина и телевизор с бесконечным, похоже,

эротическим фильмом, я оглянулась через гостиную на заднее окно кухни. В нем хорошо

отражался Келлан. Он все еще стоял у стойки, но теперь обмяк и пощипывал переносицу.

Казалось, у него болит голова. Я озадачилась этим, однако поспешила наверх, не желая,

чтобы он заметил мою слежку. И мне действительно хотелось отгородиться от звуков этого

дурацкого фильма.

* * *

Утром при встрече с Келланом я чуть покраснела, но он лишь улыбнулся и предложил

мне кофе. Он не обмолвился ни словом о моем постыдном просчете, да и мне не хотелось о

нем говорить. Сидя за столом напротив Келлана, я заметила, что он снова надел

неприличную футболку «Чудил». Я нахмурилась, и он слегка побледнел.

– Что? – спросил он негромко и несколько нервно.

Не понимая его реакции, я указала на футболку и ответила как можно

непринужденнее:

– Ты так и не достал мне такую же.

Он явно расслабился и кивнул:

– О, точно.

Затем он пожал плечами, встал и снял футболку. Я разинула рот, когда он вывернул ее

и протянул мне. У меня не осталось слов. Мое внимание было приковано к его телу, пока он

одевал меня, и я даже не могла ему помочь. Ему пришлось просунуть мои руки в рукава,

словно я была маленькой девочкой.

– Ну вот, носи мою.

Он просиял, продолжая маячить передо мной и ничуть не стесняясь своей наготы.

Мое лицо пылало и наверняка было красным.

– Я не имела в виду… Ты не обязан… – Мне было даже не выстроить фразу.

Он тихо рассмеялся:

– Не парься, я еще достану. Ты даже не представляешь, сколько Гриффин понаделал

этой фигни.

Он снова хохотнул и повернулся, чтобы уйти. Я невольно уставилась на его

мускулистую спину – широкую в плечах, чуть уже в груди, затем еще уже в пояснице.

Взгляд сам опускался ниже, как намагниченный. Келлан обернулся на пороге, застукал меня,

опустил глаза и улыбнулся краем рта.

– Сейчас вернусь.

Он снова оглянулся, продолжая пленительно улыбаться, и в очередной раз вогнал

меня в краску.

Затем до меня донесся запах. Он был настолько восхитителен, что я закрыла глаза,

взяла футболку за подол, подняла его и глубоко вдохнула. Не знаю, что это было – мыло,

дорогой шампунь, стиральный порошок, одеколон или просто его естественный запах, – но

от Келлана всегда прекрасно пахло, и сейчас я купалась в этом аромате. Когда он вернулся, я

сидела и нюхала футболку, как дура.

Келлан склонил голову набок и с любопытством улыбнулся. Я выпустила футболку.

Внезапно я захотела вообще не просыпаться с утра. Сколько способов я могу придумать,

чтобы выглядеть идиоткой круглосуточно? Келлан сел в свое кресло и допил кофе. Теперь на

нем была ярко-синяя майка, оттенявшая синеву его глаз. Сглотнув, я сосредоточилась на

своей кружке.

День прошел обычно: я стирала, он мыл посуду; я пылесосила, он играл на гитаре.