Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

горевавшую по своему мороженому, которое упало на горячий асфальт. Мать успокаивала

ее, но тщетно. Келлан пару раз глянул на метавшуюся мамашу и ее зареванное чадо, а потом

повернулся ко мне. Я озадаченно уставилась на него и заметила, что он смотрит на

выигранного мишку.

– Не возражаешь? – Он кивнул на малютку, все еще рыдавшую над мороженым.

Я улыбнулась его отзывчивости и протянула мишку:

– Нет. Действуй.

Он извинился и направился к девочке. Вопросительно посмотрев на ее маму, которая

в ответ улыбнулась и кивнула, он присел на корточки и вручил плаксе игрушку. Девчушка

схватила ее, прижала к груди и моментально успокоилась. Застенчиво держась одной рукой

за мамину ногу, а другой обнимая подарок, она тихо поблагодарила Келлана и захихикала.

Келлан взъерошил ей волосы и выпрямился, выслушивая сердечные благодарности от ее

матери. Он кивнул, приветливо улыбнулся им и заверил женщину, что все в полном порядке.

Я вся растаяла, когда увидела его идущим ко мне.

Потянувшись к его руке, я улыбнулась краешком рта, когда он взял ее и наши пальцы

сплелись.

– Ты, выходит, добрая душа?

Келлан осторожно оглянулся:

– Тсс. Никому не говори, – и рассмеялся. – Хочешь, добуду тебе новую?

Решив, что никакая игрушка не заменит прекрасного воспоминания о его поступке, я

покачала головой:

– Нет, мне и так хорошо.

Он увлек меня к тому месту, где мы покинули ребят.

Когда начало смеркаться и я настолько устала, что еле передвигала ноги, мы

отправились к машине. Не желая больше сидеть с Гриффином, я устроилась на переднем

сиденье между Келланом и Эваном. Гриффин, вынужденный сесть сзади, надулся, а я

расплылась в улыбке.

Езда укачала меня, и, начав засыпать, я прикорнула на плече у Келлана. После всех

наших объятий я полностью освоилась в его обществе. И мне до странности нравилось

прикасаться к нему. Почти отключившись, я почувствовала, что машина остановилась, и

услышала звук открывающихся дверей. Я хотела открыть глаза и попрощаться с ребятами,

но тело не слушалось.

– Эй, Келлан, мы зависнем у «Пита». Ты придешь?

Я не разобрала, кто спрашивал, – по-моему, Эван.

Мне показалось, что Келлан чуть отодвинулся, чтобы взглянуть на меня, почти

уснувшую на его плече.

– Не, сегодня я пас. Надо ее уложить.

Повисло долгое молчание. Дверь оставалась открытой.

– Аккуратнее, Келлан. Тебе же не нужна очередная Джоуи, и… Денни – наш друг,

старина.

Я хотела вмешаться, почувствовав нарастающее негодование, но мой усталый мозг не

мог сосредоточиться.

Келлан молчал еще дольше.

– Эван, я не собираюсь… – Он не договорил, и меня охватило искреннее

любопытство. – Не волнуйся. Может, я и заеду попозже.

– Ладно, до скорого.

Дверь тихо закрылась.

Келлан глубоко вздохнул и вырулил с парковки. Пока мы ехали домой, я то

просыпалась, то отключалась. Я бы легла к нему на колени, но боялась, что этого испытания

наша дружба уже не выдержит. Мне показалось, что поездка длилась всего несколько

секунд, после чего мы остановились.

Келлан немного выждал в темном и тихом салоне, и я ощутила на себе его взгляд.

Наверное, мне следовало встать и идти в дом, чтобы он спокойно поехал к «Питу», но мне

было ужасно интересно, как он поступит, да и расслабилась я, если честно, уже полностью.

Тишина сгущалась. Мое сердце забилось чуть чаще, и мне стало не по себе, а потому я

зевнула и чуть потянулась.

Я натолкнулась на взгляд его красивых синих глаз.

– Эй, соня, – шепнул Келлан. – Я уж решил, что придется тебя нести.

– Ой, прости. – Я вспыхнула при этой мысли.

Он усмехнулся:

– Ничего страшного. Я бы не расстроился. – Он секунду помедлил. – Тебе

понравилось?

Восстановив в памяти день, я осознала, как он был хорош.

– Очень. Спасибо, что вытащил.

Он улыбнулся уголком рта и глянул в сторону едва ли не застенчиво:

– Всегда пожалуйста.

– Прости, что завис со мной и не попал в «мясо»[15].

Келлан хохотнул и посмотрел на меня:

– Да ладно тебе. Лучше пообниматься с красавицей, чем проснуться в синяках.

Он улыбнулся немного смущенно, а я потупила глаза. Было в высшей степени странно

услышать такую оценку из уст столь симпатичного парня, но мне, само собой, было приятно.

– Ну, поехали. Я отнесу тебя в дом.

– Нет, зачем? – замотала я головой. – Я как-нибудь справлюсь. Поезжай к «Питу».

Он вдруг встревожился, и я поняла, что он думал, будто я проспала весь его разговор

с Эваном.

Я постаралась исправить дело:

– Ребята ведь туда отправились?

Келлана явно отпустило.

– Ага, но я не обязан быть с ними. Ну, если ты не хочешь сидеть одна. Можем

заказать пиццу, посмотреть кино или еще что.

Внезапно почувствовав голод, я подумала, что пицца придется в самый раз. Желудок

во весь голос согласился. Я смущенно расхохоталась.

– Ладно, мой живот голосует за второй вариант.

– Вот и отлично, – улыбнулся он.

Мы заказали огромную «Пеперони» и съели ее, стоя на кухне и хохоча над

воспоминаниями о дурацких выходках Гриффина и остальных ребят. Потом я свернулась

калачиком в кресле, а Келлан растянулся на диване и включил «Принцессу-невесту». Перед

сном я смутно запомнила, как маленький мальчик на экране беседовал с дедушкой. Я

проснулась, когда Келлан сел рядом и стал укрывать меня одеялом.

– Келлан… – прошептала я.

Его руки замерли.

– Что?

Я еле различала его в темноте.

– Мы забыли про «Космическую иглу».

Улыбнувшись, он подоткнул одеяло.

– В другой раз.

Он помедлил, по-прежнему склонившись надо мной. Его глаз было не рассмотреть, но

я странным образом возбудилась от его взгляда. В следующую секунду он шепнул:

– Спокойной ночи, Кира.

Келлан ушел. Я успокоилась и с улыбкой вспомнила минувший день, а также то, что

почти ни разу не затосковала по Денни сильно.

Глава 6

Слияния и расставания

После того дня Келлан уже не выходил у меня из головы. Я не могла не замечать,

насколько он мил: он слегка кивал мне, появляясь в баре, посматривал на меня и

периодически мне улыбался со сцены, болтал со мной за утренним кофе и пел для меня

одной, что я обожала. С каждым днем я все сильнее прикипала к нему, что восторгало меня и

в то же время тревожило. Однако, как бы это ни было скверно, в его присутствии я забывала

о тоске по Денни. Я продолжала ждать звонков, но, если тех не было день или два, мое

одиночество скрашивалось обществом Келлана. Он, казалось, ничуть не возражал против

того, что я постоянно вьюсь рядом. Как раз наоборот, он явно поощрял это.

Мы продолжали дружеский флирт, начатый на «Бамбершуте». В погожие дни мы

выходили на задний двор, лежали там на траве, читали и радовались солнцу. Келлан обычно

раздевался до пояса, чтобы позагорать, и мое сердце билось чуть чаще, благо я оказывалась

совсем рядом. В конечном счете он засыпал, а я перекатывалась на бок и любовалась его

безупречным спокойным лицом. Однажды он лишь притворился, что спит, приоткрыл глаз и

улыбнулся, отчего я ужасно покраснела, перевернулась на живот и спрятала голову от его

смеха.

В те вечера, когда у меня бывали выходные, он иногда приходил домой с репетиции,

вместо того чтобы сидеть с дружками в «Пите». Мы обедали, а потом садились бок о бок и

смотрели кино. Иногда Келлан приобнимал меня и поглаживал пальцами или же брал меня

за руку, играл с ней и улыбался своей потрясающей сексуальной полуулыбкой.

А если мне предстояло идти на смену, мы сидели в обнимку перед работой – читали

газеты или смотрели телевизор. Келлан позволял мне расслабленно навалиться на него и

положить голову ему на плечо. Однажды, когда я провела бессонную ночь в тоске по Денни,

мы так же обнялись и он бережно опустил меня ниже, чтобы моя голова легла ему на колени.

Я так и заснула, слившись с ним: он придерживал меня одной рукой, а другой гладил мне

волосы. В глубине души я знала, что Денни это вряд ли понравилось бы, но мне было уютно,

и я чувствовала себя превосходно. Удовольствие от близости Келлана немного тревожило

меня, и все-таки я не могла остановиться.

Однажды вечером в баре кто-то выбрал в музыкальном автомате особенно заводную

мелодию, и Гриффин, гордо носивший свою футболку с истинным названием группы,

почувствовал необходимость выцепить по девице из-за каждого столика, возле которого

оказывался, и утянуть их с собой на танцпол. Конечно, все шли охотно. Но потом он заметил