Счастливый предатель. Необыкновенная история Джорджа Блейка: ложь, шпионаж и побег в Россию - Саймон Купер

что их были сотни, да разве будет кто спорить с несчастным хвастуном? Его идеалы умерли, как и его жертвы»[464]. Зато Александр Соколов, офицер контрразведки КГБ в отставке, подкрепил домыслы редкими фактическими подтверждениями с советской стороны:

Я думаю, самой важной его работой на советскую разведку, со стратегической точки зрения, была информация о британских агентах, отправленных на Балканы и в Советский Союз после Второй мировой войны, в 1950-х и начале 1960-х годов. Благодаря полученной от Блейка информации были арестованы несколько сотен агентов[465].

Блейк как-то раз сказал журналисту, что не имеет понятия, скольких агентов он выдал: «Я никогда не подсчитывал»[466]. Он всегда заявлял, что не испытывает никаких угрызений совести из-за предательства. По его признанию, он с удивлением обнаружил, что это дается ему очень легко[467]. Вряд ли в нем можно заподозрить психопата. Скорее для него предательство было просто частью шпионских игр. В конце концов, шпионаж в своей собственной стране был в его ремесле делом довольно обыденным. За время службы в СИС основная задача Блейка состояла в том, чтобы убедить граждан Советского Союза и Восточной Германии работать против их государств. «Это же дело моей жизни и не может не сказываться на отношении человека к предательству», — говорил он[468]. Ле Карре считал, что возмущаться двойными агентами в Британии лицемерно: «Если твоя задача — вербовать предателей и использовать их в своих целях, вряд ли ты будешь сетовать, когда окажется, что и кого-то из твоих… переманили»[469].

Разоблачение тоже было частью шпионских игр. В 1992 году, когда КГБ в очередной раз вывел Блейка на пресс-конференцию для западных журналистов, тот выразил надежду, что агенты, которых он выдал, не держат на него зла[470]. Он уточнил:

Разоблачены были не невинные люди. Они были не хуже и не лучше меня. Это все часть мира разведки. Если бы человек, донесший на меня, сегодня явился ко мне домой, я бы предложил ему чашечку чая[471].

Однажды на вопрос, не сожалеет ли он об агентах, которых выдал, Блейк ответил: «Нет, потому что они знали, на какой риск идут. Мы были солдатами холодной войны». Он признавал в автобиографии, что шпион часто занимается грязной работой — от подслушивания и шантажа до организации убийств. «Никому и в голову не придет самостоятельно заниматься подобными делами в собственных интересах», — добавил он. Но Блейк шел на это ради общего блага. «Быть может, я умею в значительной мере разграничивать и отделять личное от официального, и именно это позволяло мне выполнять свои обязанности советского агента»[472]. Блейк умел расставлять моральные приоритеты.

Тем не менее он всегда отрицал, что его жертвы были убиты. Это просто «выдумки прессы», заявлял он[473]. Он любил подчеркивать, что даже на закрытых заседаниях суда его ни разу не обвинили в том, что его действия привели к чьей-либо смерти[474]. Как бы то ни было, возможно, это связано с отсутствием у СИС неопровержимых доказательств, что агенты были убиты, и нежеланием приглашать свидетелей и раскрывать тайны даже на закрытом британском суде.

Блейк не раз рассказывал, будто КГБ пообещал ему, что ни один из переданных им агентов не будет убит. Однажды он даже заявил, что если сложить вместе сроки заключения его жертв, получится меньше сорока двух лет, к которым его приговорили. В своей рукописной апелляции по приговору в 1961 году он утверждал, будто «ставил условие… и повторял» русским, «что эти агенты не должны быть арестованы» и «что русские могут использовать эту информацию исключительно в оборонительных целях»[475].

Возможно, он и правда ставил такие условия. Но кураторы из КГБ — далеко не сестры милосердия — вряд ли к нему прислушались. И он наверняка об этом догадывался. Алан Джадд, британский писатель, специализирующийся на теме шпионажа, задается вопросом: «Что, по его мнению, грозило советским шпионам, пойманным в разгар холодной войны, — общественные работы?»[476] По признанию самого Блейка в разговоре с одним журналистом в 1990 году, он и сам не был уверен, что этих людей пощадили.

Как бы то ни было, советская сторона оговорила с Блейком пункт, снимавший с нее ответственность: если сотрудники Штази разоблачали агента собственными силами, русские в их решения не вмешивались. Поэтому всякий раз, когда агента хватало Штази, КГБ мог говорить наигранно-наивному Блейку, что он к этой расправе совершенно непричастен[477].

Вероятно, опасаясь узнать правду, Блейк никогда не выяснял, сдержал ли КГБ обещание защищать агентов, отмечает Кнопп[478]. Руководитель контрразведки КГБ Олег Калугин, хорошо говоривший по-английски, после того как в 1958 году КГБ пристроил его в Колумбийский университет в Нью-Йорке, и впоследствии сдружившийся с Блейком в Москве, всячески старался оградить его от правды: «Я не решался сказать ему, что из-за его работы пострадали десятки агентов за железным занавесом». Так Блейк, мягкий, миролюбивый человек, действовавший из лучших побуждений, de facto стал серийным убийцей. Ребекка Уэст сравнивает его роль с Первым, Вторым и Третьим убийцей в «Макбете»[479].

Блейка, однако, совесть мучила больше, чем некоторых других шпионов, отмечает Калугин: «Филби же знал, что его шпионаж и переданные КГБ наводки стали смертным приговором для многих людей, но он закрывал на это глаза как на потери холодной войны»[480]. Сам Калугин открыто рассказывал, что курировал нашумевшее убийство болгарского диссидента Георгия Маркова, которого в 1978 году отравили в Лондоне уколом зонта. Как следует из анализа Калугина,

у Джорджа Блейка был невинный склад ума… Он до сих пор остается весьма наивным человеком. Он не хотел знать, что многие из тех, кого он предал, были казнены. И, кажется, мы даже обсуждали с ним этот вопрос, а он просто не верил. Он говорил: «Ну, мне же сказали, что ничего такого не произойдет». Происходило, но его в известность не ставили[481].

Есть почти полные основания говорить, что некоторых из выданных Блейком агентов казнили. Но десятки лет не было никаких доказательств, какая судьба постигла эти «пять или шесть сотен» людей, мы даже не знали, кто они. На суде по делу Блейка не были раскрыты почти никакие детали, даже на закрытых заседаниях[482]. Лишь в 1996 году в историческом отчете ЦРУ называлось всего одно имя погибшей жертвы Блейка — «генерал Роберт Бялек, генеральный инспектор народной полиции в Восточной Германии»[483].

Бялек был в антигитлеровском сопротивлении и