Счастливый предатель. Необыкновенная история Джорджа Блейка: ложь, шпионаж и побег в Россию - Саймон Купер

абсурдный уикенд он продолжил свои откровения. В какой-то момент Блейк вышел на кухню к теще Шерголда, задумав испечь офицерам СИС оладьи (он очень гордился своим умением готовить оладьи). Блейк называл этот момент «умилительно английским»[394]. Но все было отнюдь не так умилительно, как казалось. Если верить Майклу Рэндлу и Пэту Поттлу, борцам за мир, которые потом помогут двойному агенту бежать из Британии, Блейку сообщили, что руководство решает, не лучше ли от него просто избавиться вместо того, чтобы устраивать судебный процесс[395].

Когда коллегам в СИС сообщили, что Блейк — крот, одни отказывались в это верить, а другие плакали[396]. Дэвид Корнуэлл (также известный как Джон Ле Карре) тогда только окончил подготовительные курсы в СИС, овладев «навыками, ни разу мне не пригодившимися и тут же забытыми»[397]. В день поступления их группы на службу начальник учебного отдела Робин Хупер, краснея, огорошил их сообщением, что только что разоблачили двойного агента, которого зовут Джордж Блейк. «И тут он зарыдал, — пишет биограф Ле Карре Адам Сисман, — а их отправил домой, пока решался вопрос, скомпрометированы ли они или их еще можно задействовать как агентов внедрения»[398]. Джон де Сент-Джор, служивший в то время в МИ-6, вспоминает:

Внутреннему расследованию, которое проводили сотрудники контрразведки в штаб-квартире, присвоили кодовое название «Судок». Насколько я знаю, каждого офицера службы отмечали определенным цветом: «красный судок» — для однозначно скомпрометированных; «янтарный судок» — для тех, на чей счет возникали какие-то сомнения; и «зеленый судок» — для тех, кто не запятнал себя каким бы то ни было взаимодействием с Блейком. Я почти уверен, что меня отнесли к «зеленым»[399].

Ле Карре, десятки лет спустя вспоминавший эти события, размышлял, что Блейк сдал «весь персонал МИ-6, явочные квартиры, боевой порядок и резидентуры по всему миру»[400]. И несмотря на это, его предательство потрясло коллег гораздо меньше, чем побег Филби в Москву в 1963 год у. В конце концов тот был очень высокопоставленным офицером и «одним из нас», а Блейк всегда воспринимался как чужак[401]. И несмотря на семнадцать лет работы в СИС, мало кто из коллег водил с ним знакомство, выходившее за рамки светского общения[402]. После его разоблачения МИ-6 перестала доверять иностранным кандидатам, опасаясь предательства с их стороны[403].

Ле Карре, ни разу не встречавший ни Филби, ни Блейка, говорил, что испытывал «довольно внятную неприязнь к Филби», потому что «он обладал многими моими качествами», и «необъяснимое сочувствие» к Блейку,

потому что он был наполовину голландцем и наполовину евреем, а с такой родословной он становился наименее подходящим кандидатом на службу в секретных рядах британского истеблишмента. Филби родился в крепости и всю жизнь укрывался за ее рвами, а Блейк, с клеймом иностранца и инородца, был лишен привилегий и из кожи вон лез, добиваясь одобрения тех, кто втайне его презирал, — своих работодателей[404].

Позже Ле Карре размышлял: «Ну, Блейк лучше писал. И отчего-то меня поражал абсолютизм его идеологического обращения, огромное физическое мужество и выносливость. Наверное, Блейком я восхищался исключительно из-за контраста с Филби»[405]. Ле Карре также диагностировал у обоих изменников «предрасположенность к обману», уточняя: «История им обоим преподнесла, как казалось, благородный мотив»[406].

В Ливане Джиллиан, находившейся на солидном сроке беременности, сообщили, что ее муж оказался агентом КГБ, чему она немедленно поверила. «Я не сказала: „Это, наверное, ошибка, не может быть!“ Когда я вспоминала о прошлом Джорджа, о шести с половиной годах нашей очень счастливой жизни, все как-то сходилось»[407]. Пытаясь найти объяснение его поступкам, она отмечала, что ему «недоставало надежного фундамента, который другим дает семья и школа, школе и так далее»[408]. Голландец Луис Весселинг, однокашник Блейка по курсу арабского, рассказывал: «Это был момент озарения: так вот в чем дело! Вот почему он такой замкнутый, стремится к открытости, но не может быть до конца откровенным, утаивает что-то от меня, дружит, но не может дружить полноценно — вот оно что»[409]. Как уточняла Джиллиан, «у него действительно не было друзей, хотя знал он многих и многие ему нравились»[410].

Весной 1961 года, когда Блейка разоблачили, британская публика только-только вступала в пору «одержимости шпионами»[411]. В январе того года на канале ITV выпустили фантастический телесериал о шпионах «Мстители». Летом появится первый роман Ле Карре «Звонок мертвецу». Лен Дейтон дебютирует на следующий год. Книги о Джеймсе Бонде только-только становились бестселлерами отчасти благодаря тому, что, как выяснилось в марте 1961 года[412], их любит президент Кеннеди[413]. 20 июня 1961 года студии United Artists в Нью-Йорке потребовалось всего сорок минут, чтобы согласовать контракт на съемку первых шести фильмов бондианы[414].

Сама жизнь подпитывала этот оживленный интерес. В марте того года, за месяц до ареста Блейка, в тюрьму отправили членов так называемой «Портлендской шпионской сети», группы предателей, чье дело привлекло огромное внимание общественности. Два клерка Адмиралтейского подводного оружейного предприятия в Портленде графства Дорсет сфотографировали значительные объемы засекреченной информации и передали ее КГБ. Как и Блейка, их разоблачил Голеневский[415]. Их история была словно создана для таблоидов:

Клерки — расхлябанный алкоголик и его любовница средних лет — продавали эти секреты человеку, выдававшему себя за канадца (и, судя по всему, торговавшему музыкальными автоматами и автоматами для продажи жвачки), который на самом деле являлся русским агентом КГБ. Далее секреты передавали в Москву два американских коммуниста, живших под фальшивыми именами на неприглядной вилле в Райслипе и выдававших себя за букинистов[416].

Арест «Портлендской сети», отмечала газета The Daily Mail, «неизбежно скажется на англо-американских отношениях. Ведь американцы только что преодолели недоверие к британским спецслужбам, сложившееся после дела Фукса, дела Понтекорво, Берджесса и Маклина»[417]. В США сенатор Джозеф МакКарти запустил волну национальной истерии, когда красных искали в каждом шкафу; в Британии же они и правда, казалось, прятались в каждом шкафу, даже в Райслипе. Арест Блейка стал лишь очередным эпизодом в серии британских шпионских скандалов.

К счастью, когда СИС сообщила новости о Блейке, американское руководство отреагировало сдержаннее, чем могло бы. Глава ЦРУ Джеймс Энглтон заверил Дика Уайта: «Такое с кем угодно может случиться»[418]. Директор ФБР Дж. Эдгар Гувер сочувственно размышлял: «Даже Христос обнаружил предателя в Своей небольшой команде из двенадцати человек»[419]. В это время президента Кеннеди занимало