Степень вины - Ричард Паттерсон

— Как вы думаете, теперь они не возбудят дело?

— Вполне возможно. Одно из белых пятен в истории Марии — связь с Ренсомом, непонятно как возникшая, — это все равно что кто-то решил бы изнасиловать Барбару Уолтер на том веском основании, что как-то видел ее в программе «20/20». Я могу понять Брукса и Шарп, предполагающих во всем этом какую-то подоплеку. — Он сделал паузу, как будто пытаясь представить себя на месте Шарп. — Окружной прокурор должен согласиться с тем, — закончил он, — что, как в свое время Мелисса Раппапорт, по причинам, которые мог бы объяснить лишь сам Марк Ренсом, Мария Карелли стала для него фетишем, замещающим Лауру Чейз.

Терри допила вино.

— Есть одно отличие. Как удалось завлечь в это Марию?

— Как удалось, говорите?

— Она не стала бы играть в эту игру.

— Мария Карелли, — сказал он, — никогда не играла в чужие игры, только в свои.

В его голосе звучали язвительные нотки. Терри попыталась разобраться в этих словах, когда внезапно ей представилась возможность убедиться, как удивительно похожа Мария Карелли на сына.

— Я не помешаю? — спросил Карло.

Давно ли он стоит здесь, подумал Пэйджит, и многое ли слышал?

Карло перевел взгляд с отца на бокалы с вином, потом на Терри.

Сохраняя совершенное спокойствие, она соскользнула со стула и протянула ему руку:

— Я — Терри Перальта, помощница твоего отца. Ты лишь помешал своему отцу разбираться в обстоятельствах дела, а мне — выслушивать его с обычным почтением. К сожалению, я преуспевала больше.

Недоумение в глазах мальчика почти исчезло. Пэйджит видел: интуитивно или по чистой случайности Терри нашла единственно верный способ обезоружить Карло — в шутливом тоне заговорила о его отце.

— Теперь понятно, почему вино. — Карло посмотрел на Пэйджита уже спокойным взглядом. — Два парня толковали о моей матери.

— Терри помогает мне доказать, что Марк Ренсом был именно таким, каким твоя мать его обрисовала.

Карло перевел взгляд на Терри:

— Вы думаете, это удастся?

Пэйджит заметил, что Терри внимательно смотрит на Карло, сочувствуя его смущению.

— По моему сугубо личному убеждению, — заявила она, — Марк Ренсом делал гнусности, подобные этой, задолго до того, как по оплошности нарвался на твою матушку. Если я права, значит, есть и другие женщины, только они не смогли защитить себя, как это сделала она. Вот мы и пытаемся понять, как их разыскать, что сделать, чтобы укрепить позиции нашей подзащитной.

Пэйджит понял, что Терри искусно скрыла суть их разговора, истолковав в пользу Марии двусмысленное замечание, которое Карло мог нечаянно услышать. Мальчик начал переминаться с ноги на ногу — ему в равной степени хотелось и закончить разговор, и не упустить то, что еще могли сказать взрослые.

— Думаю, — обратился Пэйджит к сыну, — что твоим первоначальным намерением было не знакомство с миссис Перальтой, а рейд в холодильник. Мороженое, молоко?

— И то и другое.

Терри взглянула на часы:

— Мне пора.

Но по ее интонации Пэйджит понял, что спешить ей некуда; и сидела Терри в расслабленной позе человека, которому никуда не нужно идти.

— Мороженого не хотите? — спросил он.

— Я уделю немного, — кивнул Карло.

— Что? Хотите, чтобы появилась еще одна толстушка?

Пэйджит посмотрел на ее миниатюрную фигуру, тонкие запястья.

— В какой жизни?

— В этой. Я абсолютно уверена, что где-то в Латинской Америке есть другая женщина, которую зовут Тереза Перальта. Глядя на нее, можно представить себе гору пончиков, съеденных мною за время учебы в школе. — Терри обернулась к Карло: — Из-за меня она весит триста фунтов[14], и никто не приглашает ее на зимний танцевальный вечер.

— Ну и хорошо, — заявил Карло. — Наш танцевальный вечер был просто ужасный. Никто не танцевал.

— Возьмите же мороженое, — сказал Пэйджит.

Терри притворно вздохнула:

— Когда я устаю до такой степени, у меня притупляется чувство ответственности перед человечеством.

Карло сидел рядом с Терри, потому что Пэйджит поставил рядом две вазочки с мороженым.

— А вы? — спросила его Терри.

— Никогда не ем. Теперь тем более не буду.

— Почему теперь?

— Посмотрел в старом клипе, каким я был раньше, во времена слушания по делу Ласко…

— В самом деле, — вмешался Карло, — отец каждое утро пробегает пять миль и шесть раз в день взвешивается. Хочет попасть на обложку журнала «Семнадцатилетний».

— «Американская невеста», Карло. Дети нынче совсем не уважают родителей. И чтобы заглушить обиду, те придумывают себе разные увлечения. Я, например, сказал себе: любыми путями стремись к славе! Весьма почтенное хобби! И попрошу относиться к нему соответственно.

Терри улыбнулась:

— Вы всегда такие задиристые?

— Нет, только если Карло чувствует поддержку. — Пэйджит перевел взгляд с сына на нее. — К моему несчастью, он считает, что нашел себе настоящего союзника.

Терри улыбнулась Карло.

— Полагаю, он прав. — Она обернулась к Пэйджиту: — Не хотелось бы задевать ваши чувства, обижать вас, но во времена слушания по делу Ласко я была всего лишь восьмиклассницей.

Пэйджит смотрел на нее с деланным ужасом.

— Скажите, пожалуйста, — воскликнул он, — а вы хотя бы помните группу Пола Маккартни, какой она была до «Уингсов»?

Карло показал пальцем на отца.

— А хотя бы его помните? — спросил он.

— Смутно, — ответила Терри. — А вот твоя мама очень хорошо сохранилась.

Мальчик засмеялся:

— Твой ход, папа.

— Мне нужно подумать, Карло. И пока я не сразил ее наповал, можешь задать Терри те вопросы, на которые я, в силу своего преклонного возраста, не в состоянии ответить, — о свиданиях, прыщах и тому подобное. Можешь даже спросить ее, почему респектабельный молодой человек пятнадцати лет, человек нового времени, в котором я так плохо разбираюсь, не может добиться от каких-то там родителей, чтобы они разрешили своей дочери выйти с ним в свет. Одна Терри в состоянии помочь тебе с этой дочкой, пусть не сразу и не без раздумий.

— А в чем дело? — спросила Терри у Карло. Тот положил ложку.

— У меня есть подружка, Кейт, только с ней одной из всей школы мне и хотелось бы дружить. А родители не отпускают ее на уик-энд. — Он нахмурился. — Не из-за меня — они меня даже не знают.

— Но, может быть, как раз в этом вся проблема.

— Что вы имеете в виду?

Терри доела мороженое и отодвинула вазочку.

— Моя мама была самой замечательной на свете. Она была не такой, какими мне представляются эти люди, — я могла говорить с ней обо всем, и она мне полностью доверяла. — Терри опустила подбородок в сложенные ладони. — Но у нас было неписаное правило: никто не мог меня куда-либо пригласить, пока какое-то время не покрутится возле нашего дома.

Карло был явно удивлен.

— Она говорила когда-нибудь почему?

— Скорей всего, моя мама хотела вначале узнать, кто он такой, этот мальчик.

Терри помолчала в задумчивости.

— К тому же, как мне кажется, она хотела, чтобы мальчики, которые приглашали меня, помнили, что у меня есть семья, что кто-то заботится обо мне. Как и родители Кейт, она вложила в меня много сил, средств, души.

Пэйджит подумал, что у Терри просто талант разговаривать с его сыном на равных.

— Это верно, — заметил Карло, — вот только общаться с такими людьми не очень-то весело.

Терри кивнула:

— Наверное, нет. Но мама всегда спрашивала меня: как я считаю, готов ли этот мальчик что-то сделать ради меня. А ты как думаешь, ради Кейт стоит на что-то пойти?

В ее голосе не было ни сомнения, ни порицания, на вопрос, заданный таким тоном, можно отвечать то, что думаешь, — любой ответ будет воспринят как единственно правильный. Наблюдая реакцию сына, Пэйджит поверил, что у Терри была замечательная мать.

— Да, — решительно сказал Карло. — Я думаю, что стоит.

Терри улыбнулась:

— Какая она?

— Очень приятная. С чувством юмора. — Он помедлил. — С ней действительно очень приятно общаться.

— У Карло, — мягко заметил Пэйджит, — все женщины — Венеры Миговские. А может быть, у этой Кейт интеллектуальный коэффициент[15] около пятидесяти и выглядит она как Галушкина старшая сестра.

— Нет, — замотал головой Карло. — Она на самом деле очень приятная.

— Твоему отцу не понять, что такое «приятная», — поддразнила Терри.

— Ну почему же, — возразил Пэйджит. — Я понимаю. «Приятный» можно сказать про Санта Клауса, верно? Или про Братца Кролика?

Терри и Карло улыбнулись друг другу. Пэйджит увидел, что если Терри по-настоящему весело, улыбка у нее широкая и белозубая. Карло улыбался в ответ с такой искренностью, какой отец не замечал у него раньше, и даже слегка оторопел, когда понял, что эта женщина не только симпатична его пятнадцатилетнему сыну — он находит ее привлекательной.