Предварительные решения - Евгений Викторович Сурмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шум моторов первым услышал сержант Свиридов с незамысловатым позывным Свир.
– Грузовик! И вроде бы легковушка еще. Слышишь, Илья?
– Теперь да. Разве кого-то ждем сегодня?
Свир отрицательно помотал головой и потянулся к телефонному аппарату.
– Сейчас в мастерские позвоню.
Би-и-и-и!
Все трое находящихся в караулке немедленно и независимо друг от друга оценили звук автомобильного клаксона как наглый и раздражающий и незамедлительно прониклись к незваным гостям чувством неприязни.
Тем временем небольшая колонна из эмки и грузовика ЗИС-3, не прекращая сигналить, наконец-то въехала на пятачок перед воротами и оказалась в поле зрения охраны. Правда, вместо окна, как было бы в любой другой части, тут использовалась система из двух зеркал. По большому счету надобности в этом не было, делалось все в рамках большой исследовательской программы по усовершенствованию УРов.
– Алло! Татарин, здорово. Это я, Свир. С КПП звоню. Чего трубку не берете?.. Чего?.. А… Все равно брать надо… Я чё звоню-то, вы сегодня ждете кого-нибудь?.. Точно нет?.. Хорошо. Конец связи.
Свир повернулся к товарищам:
– Никого не ждут.
Одновременно с его словами умолк и раздражающий звук клаксона. Зато из легковушки вылез упитанный командир и направился прямиком к воротам. Разглядеть нашивки не получалось, но было заметно, что человек сильно раздражен и что-то говорит.
– Илья, погоди, – остановил Казак уже взявшегося за ручку входной двери караульного. – Свир, включи-ка «прослушку».
Еще одно экспериментальное устройство, состоящее из вынесенного за ворота микрофона, которое и маскировать-то не пришлось – подумаешь, кусок меха, намотанный то ли на палку, то ли на железку, торчит из расположенного в самой караулке динамика с подключаемым магнитофоном, купленным, между прочим, в Германии за валюту. Устройство прекрасно зарекомендовало себя, и сейчас, хотя Казак об этом не догадывался, советские конструкторы работали над уменьшением габаритов звукозаписывающего оборудования, ну и параллельно проводили различные полевые испытания.
Слушать, о чем говорят стоящие перед воротами, было любопытно, а иногда и полезно. Вот и сейчас Свир без промедления последовательно щелкнул тумблерами, подключая к сети сначала динамик, а затем магнитофон.
– Всем уши отрэжу, уроды сиволапые…
Отборная брань с характерным кавказским акцентом ворвалась и мгновенно заполнила помещение. Все трое удивленно переглянулись: чтобы позволять себе такие высказывания, нужно иметь за спиной танковую роту, а не два автомобиля. Да и не за спиной, а впереди себя.
– Ты смотри какой джыгыт! – не удержался от реплики Свир.
Все дружно посмотрели в обзорное зеркало, а через секунду и услышали. Толстяк в форме командира Красной армии вытащил нагайку и стал от души колотить рукоятью прямо в центр левой створки ворот.
Искаженный динамиком, резкий с дребезжанием металлический звук больно ударил по ушам, заставляя бойцов непроизвольно поморщиться.
– Пишет? – Казак кивнул на импортный магнитофон.
– Да.
Старший лейтенант Донских спокойно, с показной ленцой достал из оружейки «дегтярь» и, опустив на лицо балаклаву, мотнул головой в сторону выхода.
– Пойдем, Илья, узнаем, кто тут ишаки обоссанные.
– Стой, кто идет?! – для порядка гаркнул Илья, выскочив за ворота.
– Ах ты баран! В лагерях сгною!
Кавказец без замаха, снизу попытался перетянуть караульного плетью. Намереваясь не столько ударить, сколько показать бойцу его место.
Только в этот раз номер не прошел, Илья успел среагировать и подставить автомат. Через доли секунды нагайка, намотавшись плетью на ствол, бабочкой выпорхнула из рук оторопевшего хозяина.
Донских, подсознательно надеющийся на что-то такое, зло оскалился и начал смещаться, чтобы выйти из-за спины товарища.
– Илья, в сторону!
Упорные тренировки не прошли даром: не задавая лишних вопросов, старший сержант Илья Ивлев резко дернулся влево.
Короткая, патронов на десять, пулеметная очередь выбила фонтанчики земли и снега у самых ног оказавшегося аж целым капитаном-танкистом толстяка.
– Лежать, сука! Лежать, я сказал!
Быстрее всех на выстрелы отреагировали караульные: Илья вскинул автомат и взял на прицел водителя легковушки, а Свир без раздумий врезал кулаком по тревожной кнопке.
Резанувшая по ушам сирена вывела «танкиста» из ступора. Капитан, тяжело дыша, опустился сначала на колени, а затем, словно загипнотизированный раструбом пулеметного ствола перед глазами, такого близкого, что на нем сложно было сфокусироваться, уткнулся лицом в снег.
Кроме сирены, нажатие тревожной кнопки опускало бронеплиту, до поры до времени скрывающую пулемет, установленный в нише караульного помещения. И сейчас он в лоб, в упор (для «максима», с его убойной дальностью в несколько километров, десяток метров не расстояние) смотрел на два небронированных неподвижных автомобиля.
– Старший, ко мне! Остальным оставаться в машинах! – Донских без колебаний наступил на спину «танкисту» и ткнул стволом «дегтяря» в обтянутую дорогим габардином ягодицу. – Лежать! Яйца отстрелю!
Именно этот момент почему-то посчитал удачным водитель ЗИСа для того, чтобы добавить оборотов мотору своего автомобиля. Но для чего он это сделал, так и осталось неясным – чуть левее грузовика в густом подлеске, примыкающем к дороге, затрещало, и нарочито медленно показалась человекообразная фигура, вся в еловых ветках, но зато с ручным пулеметом.
Водителю показалось, что немецкий MG, удерживаемый «лешим» на широком ремне, смотрит прямо в душу, и нога сама собой отдернулась от педали газа.
Удовлетворенно кивнув, Казак повторил:
– Старший ко мне, я сказал!
– Не стреляй, землячок! Выхожу! – прокричал сидящий рядом с водителем грузовика командир.
Караульные не успели удивиться, почему старший не в эмке, как дверь ЗИСа приоткрылась, и показались две вытянутые вверх руки с пустыми ладонями.
– Оружие брось и подходи.
– Да зачем бросать-то, ищи потом. Давай я аккуратно тут на крышу положу.
– Хорошо, ложь! – И тише для Ильи: – Ушлый кадр, пригляди за ним.
Говоривший аккуратно, держа за ствол, положил пистолет на крышу грузовика, и так, не опуская рук с открытыми ладонями, спрыгнул на снег рядом с кабиной. Пока немолодой уже военный, оказавшийся лейтенантом, подходил, Донских стало ясно, что, в отличие от «танкиста», этот человек имеет реальный боевой опыт. Казак затруднился бы ответить, откуда он это знает, мягкая, чуть пружинистая походка тому виной или цепкий, чуть ироничный взгляд, но старший лейтенант готов был поручиться последним патроном, что приближающийся человек много воевал.
– Пятьдесят первый отдельный танковый батальон, командир разведвзвода лейтенант Воронов. Вот документы. – Четко отдав честь, лейтенант протянул командирское удостоверение Илье. В ответ ничего, кроме воинского приветствия, не дождался, хмыкнул про себя, но промолчал.
– И что вы тут… разведываете?
– Сопровождаем представителей Главного автобронетанкового управления Красной армии.
Не заметив ни страха, ни хотя бы почтения, лейтенант-разведчик в очередной раз чертыхнулся про себя. Даже для частей НКВД действия
