Предварительные решения - Евгений Викторович Сурмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сталин задумался; понятно, что сейчас это мечты. Но в перспективе иметь возможность атаковать какой-нибудь немецкий или британский крейсер десятком 300-мм ракет была очень соблазнительной. Одиночный самолет уничтожат, даже если он произведет залп с километра. А вот если их будет несколько? Пожалуй, полк таких ракетоносцев перетопит эскадру. Или нет? Осколочные боеприпасы кораблю что слону дробинка. А если заряд бронебойный? Тогда как попасть в цель? Впрочем, кроме кораблей есть ведь и небронированные неподвижные цели: мосты, склады, железнодорожные вокзалы, нефтепромыслы наконец.
– Это интересная концепция. Ее стоит обдумать.
– Самойлов вообще считает, что и авиация, и современная война в целом без реактивных снарядов, раций и радаров немыслима. Бьется на этих направлениях насмерть.
– Недавно ЦК принял постановление, обязывающее разработчиков внести изменения в конструкции танков и самолетов, позволяющие экранировать места под радиостанции от… – Сталин на секунду задумался, вспоминая, – наведенного электромагнитного поля. Также на тысяча девятьсот сорок первый год план выпуска радиопередатчиков всех типов увеличен почти в два раза. Запускаем в производство несколько новых моделей радиостанций. ЦК прекрасно понимает значимость связи в армии и делает все возможное, чтобы устранить имеющиеся недостатки. Критиковать все мастера. Радары ему подавай и радиопередатчик в каждый танк и самолет. А где все это взять? Если вон, – Иосиф Виссарионович махнул рукой куда-то в стол, – снарядов не хватает, мин не хватает, резины не хватает. Ладно, давай, что там дальше.
– Зенитки. Тоже в каком-то роде продолжение авиационной темы. Как говорит наш фигурант, «сами не летают и другим не дают». В общем, все стандартно. Ездит по заводам, разговаривает с людьми. Претензий всего две. Зениток не хватает, а те, что есть, не отвечают требованиям современной войны. Рекомендует на военных кораблях увеличить количество зенитных орудий втрое. А с началом войны в обязательном порядке оснащать зенитными пушками гражданские суда водоизмещением хотя бы более пяти тысяч тонн. Также считает целесообразным усилить зенитное прикрытие аэродромов на западном направлении, пусть даже и в ущерб восточному. Считает производство пушек 61-К[38] в Коломне абсолютно недостаточным и предлагает купить в Америке или где получится как можно больше швейцарских 20‑мм автоматических пушек «Эрликон» и оригинальных шведских 40-миллиметровых «Бофорсов».
Товарищ Сталин в очередной раз вздохнул. Армия увеличивается, выпускаются новые модели танков и самолетов. Корпуса вот механизированные развертываются. А он как та ложка дегтя, что в бочке меда. Все нудит и нудит. Все плохо и плохо. Понятно же, что при таком стремительном увеличении армии будут проблемы. Танки вот – что толку в том, что их армада, если большинство давно устарели и почти выработали моторесурс? Разве товарищ Сталин не понимает этого? Понимает. Вот укомплектуем формирующиеся корпуса новыми танками, тогда и о мотопехоте будем думать, и о гаубицах. Два-три года, и все у нас будет. А сейчас нет лишнего ресурса. Не знает этого Самойлов? Прекрасно знает. Эх, правильно Лаврентий говорит, наградить его давно пора. Дать бы ему полковника, а еще – лучше генерала. Так ведь только хуже сделаю, и так его многие наркомы еле терпят. Да и на доллары нужно производство покупать, а не готовый продукт.
– Вся валюта идет на закупку оборудования. Свободных средств у нас нет. Вопрос закрыт.
– Тогда следующее направление – взрывчатка. Особенно новая взрывчатка Ледина. Хочет партию патронов для снайперских винтовок. И даже обратился к конструкторам Дегтяреву и Рукавишникову с предложением создать крупнокалиберную снайперскую винтовку под патрон 12,7 миллиметра или 14,5 миллиметра, снаряженный этой взрывчаткой.
– Он так уверен, что у товарища Ледина все получится?
– Более чем. Но майор опасается, что с началом войны мы можем столкнуться с дефицитом химических компонентов для производства порохов, особенно нитроглицериновых видов. Считает производство тринитротолуола и гексогена совершенно недостаточным. Опасаясь, что пороховые заводы могут быть подвергнуты массированной бомбардировке, предлагает сделать стратегический запас компонентов заранее, купив их у Соединенных Штатов.
– Товарищ Самойлов совершенно правильно высоко оценивает перспективы гексала. И совершенно напрасно лезет в наши внешнеторговые дела.
– Тогда, наверное, осталось рассказать о любимом детище майора Самойлова – о вертолете.
Иосиф Виссарионович позволил себе улыбнуться и наконец-то раскурил трубку. Разговор о вертолетах состоялся у него с товарищем Самойловым еще в далеком 1939-м.
Тогда старший лейтенант, чья карьера на тот момент могла закончиться весьма скверно, с пеной у рта доказывал, что судьба летающих аппаратов вертикального взлета и посадки предрешена. Их появление обусловлено просто самим техническим прогрессом. И тот, кто не успел, тот опоздал, поэтому заниматься ими по остаточному принципу ну никак невозможно.
Тогда Самойлов перечислял области применения такой машины, рисовал схемы, называл фамилии и был уверен, что с подходящими моторами создание серийного «военного» летательного аппарата вертикального взлета и посадки возможно в течение ближайших пяти лет.
Сталина подкупило, что лейтенант не брался создавать «вертолет» сам, а называл фамилии тех, кто этим уже занимался. Самойлов говорил с абсолютной верой в глазах и прямо-таки с революционной категоричностью. «Да вы хоть попробуйте!» – кричали каждая его фраза или жест. Сталин поверил и решил попробовать «по-взрослому».
Потом в Кремль были приглашены три энтузиаста аппаратов вертикального взлета – Борис Николаевич Юрьев[39], Иван Павлович Братухин[40] и Николай Ильич Камов[41]. Итогом этой встречи стало создание Центрального конструкторского бюро по аппаратам вертикального взлета и посадки (вертолетам).
Сталин не забывал следить за деятельностью этого ЦКБ и сейчас с интересом приготовился слушать, о каких успехах вертолетостроителей поведает ему товарищ Берия.
– Думаю, майора Самойлова можно с полным правом назвать одним из соавторов проекта «Омега». С самого начала Братухин предлагал поперечную двухмоторную схему. Винты машины разносились на длинных фермах, предполагаемые размеры около десяти метров в длину и пятнадцати в ширину без учета винтов. Майор настоял на одномоторной одновинтовой конструкции с еще одним маленьким вертикальным винтом, играющим роль руля и компенсатора вращения. Требования к летным характеристикам тоже были заявлены весьма скромные. Первым делом Самойлов объяснил, как он видит предназначение вертолета: «Не надо тягаться с истребителями, я жду от вас летающую артиллерийскую платформу. Скорость сто пятьдесят километров в час, потолок тысяча метров – и прекрасно. Дальность полета
