Изменение ума. Заметки о прошлом, настоящем и будущем русского государства - Григорий Кузьмин

самом деле решают важный вопрос о том, стоит ли выдвигать Дж. Байдена на следующий срок. Для нас же это не имеет почти никакого значения: даже если Америкой будет руководить трёхлетняя девочка, политика этой страны не станет для нас меньшим вызовом. А вызовы нужно обсуждать, а не высмеивать. Да и хочется напомнить современным россиянам события двадцатипятилетней давности: насколько нам было приятно видеть во главе свой страны человека, почти неспособного самостоятельно ходить и внятно говорить? Неужели не лучше, памятуя о прошлом, стыдливо опустить глаза и поговорить о политике, а не о самом человеке?

Не может не вызвать отвращения деятельность так называемых пранкеров – мастеров телефонных розыгрышей, высмеивающих людей и выставляющих их в дурном свете перед всем миром. Нужно называть вещи своими именами: пранкеры – это маргиналы и хулиганы, им не место в культурном обществе. То, что у нас в стране они становятся известными и уважаемыми людьми, чуть ли не национальными героями, что они выступают на молодёжных форумах наравне с федеральными министрами, есть полное смешение понятий о добре и зле, это позор для великой страны. Даже охотно верится в слухи о том, что пранкеры – агенты спецслужб или, по крайней мере, работают по заказу правительства. Нынешнее российское государство брало своё начало в войне со средневековыми чеченскими боевиками, но, кажется, слишком много взяло с собой в цивилизованный мир из той борьбы.

Мы высмеиваем европейских политиков, называем их американскими марионетками и зачастую полностью отказываем им в субъектности. Самое плохое даже не то, что такую точку зрения транслируют нам государственные средства массовой информации, а то, что и наша власть и все мы и правда в это верим. Сравнительно малый размер европейских государств, их слабая способность ввиду этого влиять на глобальную повестку дня поодиночке не делает их ничтожествами. Да и дело не только в размере, но и в стремлении к единству, которое не может не вызывать уважения. Даже если с российской точки зрения заботы европейских политиков мелочны, а европейские ценности не верны, то это не значит, что можно демонстрировать презрение ко всей Европе и всем европейским государственным деятелям. В таком контексте мы совершенно теряем способность верно понимать внешние вызовы и реагировать на них. Мы отмахиваемся от М. Моравецкого, считая его законченным русофобом, но не можем объяснить, почему его печатают и читают; мы видим стремление европейцев сплотиться вокруг США, но не можем толком понять причину этого. В итоге, наше удивление тому, что Запад нас не любит, совершенно непонятно.

Мне нравится, что сейчас всё более пробуждается национальное самосознание немецкого народа. Постоянные унижения со стороны американцев и украинцев могут и правда в них исцелить исторические комплексы и снова вернуть в подлинно большую политику. Современное поколение немцев совершенно не виновато в той бойне, которую устроили их прадеды. Я убеждён в том, что они усвоили исторический урок и более никогда не пойдут по этому пути. В то же время, вместо того чтобы радоваться за немцев, поддерживать их и ободрять, мы всё более стремимся вновь унизить их и снова привести на Нюрнбергский трибунал. К сожалению, мы не понимаем того, что нынешняя поддержка немцами украинских нацистов – это не свидетельство их кровной связи друг с другом, а опасение того, что мы окажемся ещё большим злом. И слушая некоторых самых развязных российских «патриотов», всё более в душе соглашаешься с этими опасениями.

В своей борьбе против Европы мы незаметно позабыли, что ненавидеть нужно не человека, а грех, зло в нём, а самого человека, наоборот, нужно любить. Мы же всё более ненавидим европейцев, мы всерьёз говорим о том, что зло (насильственность, колониализм и прочее) являются неотъемлемыми свойствами их душ и их мировоззрения. Неужели так говорят люди сами совсем недавно свято веровавшие в коммунизм? Неужели сложно отделить зло от человеческой природы? А если нам это удалось, то почему европейцам такое не под силу? И как вообще нам удалось в добрых до неприличия европейцах, заботящихся о животных, природе, самых мелких частях их обществ вплоть до сексуальных меньшинств, увидеть настоящих исчадий ада? Даже если мы считаем систему ценностей европейцев неверной, опасной для общественного развития и нравственного здоровья человека, то это не повод чувствовать отвращение к ним.

Сегодня мы милостиво «позволяем» сохранить Западу свою самобытность наравне с другими мировыми цивилизациями25, но ведь навязчивое желание европейцев и американцев везде распространяться и всё себе подчинять – это их главная, самая самобытная особенность, отличающая их от почти всех прочих народов планеты, – как быть с ней? Вероятно, лишая Запад права на обладание именно этой чертой характера мы подрываем самую суть его индивидуальности и лишаем стимула к творчеству, без этой нелюбимой нами особенности он перестанет быть самим собой и навсегда исчезнет с лица планеты. К тому же вера Запада в свою исключительность – проблема не Запада, а всего остального мира, если мы не можем представить иного взгляда на суть вещей и смысл человеческой истории, который мог бы стать достойной альтернативой ложной системе ценностей.

Между тем сегодня в некоторых отечественных публикациях и высказываниях всё более явственным становится наше стремление признать Запад абсолютным злом и, вслед за тем, отказать ему в праве на существование. Мы пока не считаем возможным вернуться к применению смертной казни по отношению к преступникам, но считаем желательным её применение к целой цивилизации, не видя Западу более достойного применения и считая его отжившим свой век историческим рудиментом. Кажется, что это и правда становится всё более похожим на немецкий фашизм прошлого столетия, хоть и в оборонительных целях. Конечно, мы не пойдём завоевывать мир, что несомненно для нас, хотя, может, и не очевидно для пана Моравецкого. Но всё же во всём этом есть кое-что, о чём стоит задуматься. Вопрос об уважении к Европе – это в конечном счёте не вопрос о Европе как таковой, но вопрос о нас и нашей собственной нравственности, о твёрдости наших духовных ориентиров и способности сохранять самообладание.

Признаться честно, мне тоже, как и многим патриотам в нашей стране, приятно видеть нелепые шаги Запада, в глубине души я испытываю чувство злорадства, когда вижу очередные ошибки заграничных политиков, их непрофессионализм и мелочность, я испытываю чувство удовлетворения, когда Россия оказывается на первом месте в спортивных соревнованиях, военных и дипломатических столкновениях. В то же время я понимаю низменность этих чувств, я хочу избавиться от них, и совершенно точно я не хочу, чтобы моя собственная власть культивировала во