Сквозь призму права. Судебные очерки, статьи, эссе - Геннадий Мурзин

Куда более странно звучали свидетельские показания Владимира Малькова, водителя узла связи. Выслушав его, председательствующий вновь вынужден был обратиться к материалам предварительного следствия. Зачитав фрагменты, спрашивает:

– Это ваши показания?

– Мои.

– Но в них нет ни слова о том, что Ненашев просит у Додина денег в долг.

Мальков начинает мямлить нечто невразумительное. Судья не отступает. В конце концов звучит:

– Я советовал Ненашеву не брать у Додина деньги.

– Почему?

– Он скряга.

– Хорошо, – председательствующий находит нужный лист дела. – Здесь идет речь о том, что вы брали у Додина деньги в долг. Скажите, свидетель, какую сумму вы тогда одолжили? – Тот называет. Председательствующий замечает. – Сумма очень крупная. Вы отдали долг?

Мальков снова мнется. Ему не хочется отвечать. Председательствующий настаивает. Свидетель с трудом выдавливает из себя:

– Не… не совсем.

– Уточните, вы отдали или нет долг Додину?

– Нет.

Председательствующий:

– Несколько лет назад вы одолжили у Додина большую сумму и не отдаете? Почему?

– Отношения наши не сложились.

Председательствующий уточняет:

– Причем тут «отношения»? Не он вам должен, а вы ему. Почему не отдаете долг?

– Я не хочу его видеть.

– Объясните, почему?

– Он заварил кашу. И невинный человек сидит за решеткой.

Наконец-то! Мальков сказал то, что думал.

Председательствующий продолжает.

– Вы были судимы?

– Да.

– За что судили?

– Двести восьмая статья.

Читателям объясню: статья 208 УК РФ – это приобретение или сбыт имущества, приобретенного преступным путем.

Видя, что свидетель окончательно запутался и несет околесицу, на помощь приходит подсудимый.

Из-за решетки Ненашев спрашивает друга:

– Расскажи суду, в каких условиях ты вынужден был давать показания на предварительном следствии.

– Не понял: чего-чего? – переспрашивает Мальков, не врубившись.

Друг помогает.

– Ну-ну… насчет чайника.

Дошло-таки до Малькова, чего от него хочет Ненашев.

– А, да… Следователь давил на меня.

Председательствующий:

– Каким образом? Он угрожал?

– Следователь чуть не бросил в меня чайник с водой.

– Почему вы так решили?

– Он вдруг взял в руки чайник, встал и…

– И что же?

– То ли чая хотел налить в стакан, то ли бросить в меня.

Похохотать бы над этой человеческой комедией. Однако события-то происходят нешуточные. И не на сцене театра, а в зале заседаний областного суда, где никак нельзя ошибиться.

Свидетели же (это уже мое личное мнение) делали все, чтобы суд ошибся и вынес оправдательный приговор.

Зачем? Им что, больше по душе, когда в Артемовском вершит правосудие взяточник?

Не устаю повторять: нет права у свидетеля на ложь. Нет и нужды ни в выгораживании кого-либо, ни в потоплении. Как то, так и другое бесчеловечно. Пришел в суд – говори правду, только правду и ничего, кроме правды.

Кто-кто, а жители Артемовского, постоянно общавшиеся с Ненашевым в неформальной обстановке, отлично понимали, что быть судьей ему нельзя, морального права не имеет, если бы даже он и не занимался вымогательством. Кроме того, Ненашев, как установил суд, не зря покинул Касли и переехал в Артемовский.

Цитирую обвинительное заключение:

«Работая в городе Касли Челябинской области, неоднократно задерживался милицией в нетрезвом состоянии».

Вернемся в зал судебных заседаний. Председательствующий спрашивает свидетеля Алевтину Мальгину (председатель Артемовского городского суда, то есть, своего рода, начальница подсудимого):

– Вы интересовались работой подсудимого в Каслях?

– Поскольку это была кандидатура управления юстиции, то у меня и мысли не появилось позвонить в Касли.

Мальгину, председателя Артемовского городского суда, понять можно: начальство есть начальство. Однако ни с какого боку невозможно понять и объяснить позицию управления юстиции Свердловской области: какая такая уж надобность была тащить от соседей их «дерьмо»? Не знали? Тогда, простите, за что деньги получают, зачем взяли на себя столь ответственную функцию, как подбор кандидатур на должность судей? Тем более сейчас, когда назначить судью, оказывается, проще простого, а вот исправить ошибку, убрать его – почти невозможно.

Заслуга в том, что произошло в Артемовском, управления юстиции велика, но не вознаграждена по достоинству. Более того, весь позор, связанный с делом Ненашева, обратился на Артемовский суд, а управление юстиции как бы в стороне, в тени.

Не одну неделю и даже не один месяц длился этот судебный процесс. Сейчас он завершен. Вынесен приговор. Ненашев признан виновным в вымогательстве взяток и осужден к пяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.

Приговор не столь суров, как предполагалось, однако достаточный, чтобы у Ненашева было время на размышления. Беря во внимание просто-таки наглое (другого определения трудно подобрать) поведение в зале суда, не верю, что выводы для себя сделает правильные.

Свердловский областной суд также возбудил уголовное дело в отношении одного из свидетелей, дававших заведомо ложные показания.

Что ж, другим наука.

Интим: спрос и предложение

Пролог

На столбах и на рекламных щитах Екатеринбурга то и дело можно встретить объявления, главное достоинство которых – невероятная лаконичность (всего-то семь крупно отпечатанных цифр), но именно они-то и становятся объектами самого пристального внимания особей мужского пола. Почему? Что в тех рекламных плакатах особенного? Очевидно, есть нечто, коли равнодушный взгляд мужчины, завидев, сразу светлеет. С подобной «несанкционированной» рекламой иногда пробуют бороться. Например, активистки женских движений, коих почему-то такие объявления сильно оскорбляют. Например, особенно рьяные православные христианки, помолившись в церкви и испросив благословения у батюшки, идут на улицы и сдирают плакаты. Сдирают с остервенением.

Дались им эти плакаты! Допустим, на плакате всего лишь одно-единственное слово (но крупно) – СТИЛЬ и также крупно номер телефона. А сбоку, демонстрируя грациозность, – очаровательный женский силуэт. Ну, и что?

К тому же энергичность активисток не приносит никаких результатов. Потому что уже через час или два вместо одного содранного появляется два объявления: ИМПЕРИЯ ЧУВСТВ или БЛЮЗ.

Выходит, другие активисты, настойчиво распространяющие лаконичность и грациозность, не менее настойчивы и энергичны в своих действия.

Так как же быть, а? Такие мощные силы задействованы со всех сторон, однако всякое противодействие ведет лишь к двойному действию. Боюсь, все это будет продолжаться бесконечно долго. Будет продолжаться до тех пор, пока российский законодатель не решится на подвиг и не скажет свое веское слово.

Ну, а пока этого не случилось, я спешу со своим словом, то есть предлагаю читателям две миленькие криминальные истории.

1. «Маркиза», приоткрой личико, а?

Зал судебных заседаний. На этот раз дело рассматривает Октябрьский районный суд Екатеринбурга.

Еще до начала заседания суда, сидя в коридоре, я пытался определить на взгляд, кто же на этот раз будет подсудимым. Никто из тех, кто окружал меня, никак не подходил под категории нарушителя закона. Все казались вполне добропорядочными гражданами России. И тем не менее…

Когда же вошли в зал судебных заседаний, то уже не составляло труда распознать, кто есть кто. Потому что, кроме автора этих строк, там оказались трое: двое подсудимых (из числа как раз тех самых добропорядочных) и один адвокат. А больше – никого.

Пока судья решает обязательные процедурные вопросы, а сторона обвинения зачитывает обвинительное заключение, я познакомлю читателей с теми, кого сегодня судят.

Первый подсудимый – Андрей Бухтин. Ему всего двадцать три года – высокий и стройный молодой человек. Совсем еще недавно он числился студентом инженерно-педагогического института, а затем из-за, как он потом выразится, неважной успеваемости, был отчислен и устроился работать газоэлектросварщиком в одно из товариществ с ограниченной ответственностью.

Вторая подсудимая – Мария Бородина. Ей – пятьдесят. Образование средне специальное. Социальное положение – домохозяйка. Хотя дети взрослые и в уходе давно не нуждаются. Говорит, что не может найти подходящую работу. Можно поверить. Потому что в ее возрасте найти «подходящую», то есть непыльную и высоко оплачиваемую работу не так-то просто. Не замужем, если судить по формальным признакам, однако муж все-таки, как выяснилось, имеется. Неформальных мужей у нас почему-то именуют сожителями.