Ненавистник полицейских. Клин. Тайна Тюдора. - Эван Хантер

процедуры. Карелла был уже на месте, когда в восемь пятьдесят подошел Буш. Точнее сказать, он плелся, сгорбившись, направляясь туда, где стоял Карелла, попыхивая сигаретой.

— Теперь я знаю, что представляет из себя дьявол, — сказал он.

— Подожди, вот еще солнышко как следует начнет светить, — ответил Карелла.

— Такие юмористы вроде тебя только ранним утром способны на шутки, — парировал Буш. — Сигаретку не дашь, а?

Карелла посмотрел на часы.

— Пора отправляться.

— Давай еще немножко постоим. У нас еще несколько минут есть. — Он взял протянутую Кареллой сигарету, прикурил и выпустил струйку дыма. — Новых трупов нет сегодня?

— Пока нет.

— Жаль. А то я уже начинаю привыкать к ежедневным трупам, как к утреннему кофе.

— Город, — произнес Карелла.

— Что?

— Посмотри на него. Какое проклятое чудовище.

— Косматый дьявол, — согласился Буш.

— Но я люблю его.

— Да, — уклончиво ответил Буш.

— Слишком жарко, чтобы работать сегодня. Денек выдался — только бы на пляж.

— Пляжи сегодня будут переполнены. А вот тебе повезло, что выдался случай сходить на освидетельствование.

— Конечно. Кому нравится прохладный песчаный пляж с накатывающимися бурунами волн…

— Ты случайно не китаец?

— А?

— Уж очень хорошо знаешь, чем пытать меня.

— Пошли наверх.

Они бросили окурки и вошли в здание Главного управления полиции. Само здание когда-то гордилось своими стенами из гладкого кирпича и современной архитектурой. А теперь кирпичи покрывала пыль пяти десятилетий, а архитектура была такой же «современной», как и пояс целомудрия.

Они вошли в фойе, отделанное мрамором, поднялись на второй этаж, миновали отдел сыскной полиции, лабораторию, различные регистрационные кибинеты. Далее затемненный коридор вел к двери из матового стекла с указателем: «Комиссар полиции».

— Держу пари, что уж он точно на пляже, — сказал Карелла.

— Да он, небось, прячется за столом, — предположил Буш. — Боится, как бы маньяк не выбрал его следующей жертвой из 87-го полицейского участка.

— Может, он и не на пляже, — поправился Карелла, — ведь в подвале этого здания есть плавательный бассейн.

— Даже два, — добавил Буш и поспешил к лифту. Они подождали в душной тишине несколько секунд. Двери лифта раздвинулись. Стоявший в лифте патрульный истекал потом.

— Входите в этот железный гроб, — пригласил он.

Карелла усмехнулся. Буш поморщился. Они вместе вошли в кабину.

— На освидетельствование? — спросил патрульный.

— Нет, в плавательный бассейн, — бросил Буш.

— В такую жарищу шутки что-то до меня не доходят, — сказал патрульный.

— Ну, тогда и не спрашивай, — ответил Буш.

— Со мной еще Эббот и Костелло, — сообщил патрульный и замолчал. Лифт медленно полз по кишечнику здания. Поскрипывал. Повизгивал. Стены его увлажнялись от выдыхаемого воздуха пассажиров.

— Девятый, — произнес патрульный.

Наконец, двери раскрылись. Карелла и Буш шагнули в залитый солнцем коридор. Они одновременно начали доставать кожаные бумажники с прикрепленными на них бляхами. И так же одновременно прикололи к своим воротничкам полицейские знаки и подошли к столу, за которым сидел другой патрульный.

Патрульный взглянул на знаки, кивнул головой, и они, минуя стол дежурного, вошли в просторное помещение, служившее в управлении для многих целей. Помещение имело пропорции, рассчитанные для гимнастического зала, и в нем на противоположных стенах были установлены баскетбольные кольца. Огромные окна защищены металлическими решетками. Этот зал использовали для занятий спортом, чтения лекций, проведения церемоний присяги для новичков, периодических совещаний Благотворительной ассоциации полицейских, Почетного легиона полицейских и, конечно, для проведения процедур освидетельствования преступников.

Для проведения регулярных «парадов» уголовных преступников в дальнем конце зала под баскетбольным кольцом установлено специальное возвышение. Оно ярко освещено. Позади него находится белая стена с нанесенной на ней шкалой с черными цифрами для измерения роста преступников, рядом с которой они становились.

В центре зала, между этим возвышением и входными дверями, стояло рядов десять откидных кресел, и, когда Карелла и Буш вошли, большая часть из них уже была занята детективами из других участков города. Шторы на. окнах были уже опущены, установлена трибуна для выступающих, и Карелла с Бушем поняли, что шеф сыскной полиции был уже на месте и через несколько минут «клубничный фестиваль» начнется. Слева от возвышения стояли уголовные преступники, сбившись в кучку, которую охраняли несколько патрульных и детективов, проводивших аресты. Каждый уголовник, которого задержали в городе в прошлые сутки, будет сегодня стоять на этом возвышении.

Существует распространенное ошибочное мнение о том, что целью такой демонстрации является опознание подозреваемых потерпевшими, имеющее смысл только с теоретической точки зрения, но никак не с практической. Однако действительная цель такой процедуры — познакомить как можно больше детективов с людьми, творящими зло в их городе. Было бы идеальным, если бы каждый детектив имел возможность присутствовать в каждом полицейском участке на каждой запланированной процедуре освидетельствования преступников, но множество других неотложных дел не позволяли осуществить это.

Поэтому ежедневно от каждого полицейского участка посылают двух представителей, поскольку если уж нет возможности знакомить всех полицейских с преступниками регулярно, то можно, по крайней мере, знакомить хоть некоторых из них.

— Ну, хорошо, — сказал в микрофон шеф сыскной полиции, — начнем.

Карелла и Буш сели в пятый ряд и тут же первые два преступника пошли к помосту. Обычно их показывали так, как они были задержаны: вдвоем, втроем, вчетвером и так далее. Это требовалось для установления modus operandi: если преступник однажды орудовал в паре, он обычно и в дальнейшем будет действовать с сообщником.

Полицейский стенограф держал наготове ручку над чистым листом бумаги. Шеф сыскной полиции нараспев оглашал — Даймондбэк, один, — называя сначала территорию города, на которой произведен арест, и порядковый номер зарегистрированного преступления, — Даймондбэк, один. Ансельмо, Джозеф, 17, и Ди Палермо, Фредерик, 16. Взломали дверь квартиры на углу улицы Кембридж и Гриббл. Хозяин квартиры, оказавшийся дома, позвал на помощь и привел патрульного на место преступления. Примечаний нет. Ну, так как, Джо?

Джозеф Ансельмо — высокий худой парень с темно-карими глазами и тусклыми черными волосами. На фоне бескровного,' побелевшего лица глаза казались еще темнее. Эта бледность объяснялась только волнением и ничем иным. Джозеф Ансельмо был испуган

— Ну, так как, Джо? — снова спросил шеф сыскной полиции.

— Что вы хотите знать? — спросил Ансельмо.

— Ты взламывал дверь в квартиру?

— Да.

— Почему?

— Не знаю.

— Так. Ты взлЬмал дверь, значит, у тебя, по всей вероятности, была причина для этого. Ты знал, что кто-то есть в квартире?

— Нет.

— Ты один взламывал?

Ансельмо молчал.

— Ну, а ты что скажешь, Фреди? Ты был с ним, когда он сломал замок?

Фредерик Ди Палермо, голубоглазый блондин, был чуть ниже ростом, чем Ансельмо, и выглядел опрятнее. Два момента объединяли его со своим приятелем. Во-первых, его тоже поймали на уголовном преступлении. Во-вторых, он тоже