Ненавистник полицейских. Клин. Тайна Тюдора. - Эван Хантер

— Я был с ним, — ответил Ди Палермо.

— Как вы взломали дверь? -

— Мы сбили замок.

— Чем?

— Молотком.

— А вы не боялись наделать шуму?

— Мы только слегка ударили по нему, — сказал Ди Палермо. — Мы не знали, что кто-то был в это время дома.

— Что вы намеревались делать в квартире? — спросил шеф сыскной полиции.

— Не знаю, — ответил Ди Палермо.

— Послушай, — терпеливо стал разъяснять шеф сыскной полиции, — вы оба ворвались в квартиру, теперь мы знаем это, и вы только что подтвердили это. Так что должна быть какая-то причина. Что вы на это скажите?

— Девчонки сказали нам, — ответил Ансельмо.

— Какие девчонки?

— Да цыпочки, — ответил Ди Палермо.

— И что же они вам сказали?

— Выломать дверь.

— Зачем?

— Им так захотелось, — ответил Ансельмо.

— Что захотелось?

— Просто ради удовольствия.

— Только ради удовольствия?

— Не знаю, зачем мы ломали дверь, — сказал Ансельмо и мельком взглянул на Ди Палермо.

— Взять что-нибудь из квартиры? — продолжал спрашивать шеф.

— Может быть… — пожал плечами Ди Палермо.

— Что может быть?

— Пару долларов, понимаете, ну что-нибудь вроде этого.

— Значит, вы планировали ограбление со взломом, не так ли?

— Полагаю, да.

— Что вы сделали, когда обнаружили, что в квартире кто-то есть?

— Женщина закричала, — начал Ансельмо.

— Ну, мы и убежали, — добавил Ди Палермо.

— Следующее дело, — объявил шеф сыскной полиции.

Задержанные, шаркая ногами, побрели с возвышения туда, где их уже ожидал офицер. По правде говоря, они сказали гораздо больше, чем от них требовалось. Они имели право вообще не отвечать на вопросы во время процедуры освидетельствования. Не зная этого, они с удивительной наивностью отвечали шефу сыскной полиции, хотя их положение немного улучшилось бы вследствие того, что они не дали никаких показаний при задержании. Хороший адвокат с помощью простого обвинения в незаконном использовании их неосведомленности или, доказав недостаточную обоснованность квалификации их действий как кражи во взломом, мог бы свести виновность своих подзащитных к мелкому хулиганству. Однако шеф сыскной полиции спросил парней, планировали ли они совершить кражу со взломом, и парни ответили утвердительно. А статья 402 Уголовного кодекса квалифицирует кражу со взломом первой степени таким образом:

«Лицо, преднамеренно совершающее преступление, в частности, взламывающее дверь и вторгающееся ночью в чужое жилище, в котором находится человек:

1) будучи вооруженным опасным для жизни орудием; или

2) вооружив себя таким оружием; или

3) действуя вместе с сообщником, реально находящимся на месте преступления; или…»

Какая теперь разница? Парни беспечно завязали узел преступления вокруг своих юных шей, вероятно, не осознавая, что кража со взломом первой степени наказуема заключением в государственной тюрьме на неопределенный срок — минимально не менее десяти лет и максимально — не более тридцати.

По всей вероятности, «девчонки» сказали им неправду.

— Даймондбэк, два, — продолжал объявлять шеф сыскной полиции. — Притчет, Виргиния, 34. Ударила своего мужа топором по шее и голове в три часа утра. Примечаний нет.

Виргиния Притчет поднималась на помост, пока шеф сыскной полиции с кем-то разговаривал. Это была невысокая женщина, едва достигавшая ростом отметки пяти футов и одного дюйма, худенькая, с узкой костью и тонкими рыжими волосами. На губах не было следов помады. Она не улыбалась. Глядела потухшими глазами.

— Виргиния? — обратился к ней шеф сыскной полиции.

Она подняла голову, держа у пояса руки, сжатые в кулаки, поставленные один на другой. Ее взгляд продолжал оставаться отсутствующим. Серые глаза не мигая смотрели в одну точку ослепительного света лампы.

— Виргиния?

— Да, сэр. — Голос у нее был очень тихий, почти еле слышный.

Карелла наклонился вперед, чтобы разобрать то, что она говорила.

— Случались ли с вами подобные неприятности раньше, Виргиния? — спросил шеф сыскной полиции.

— Нет, сэр.

— Что же произошло, Виргиния?

Женщина пожала плечами, будто и она тоже не может осознать случившееся. Этот жест был мимолетным, как будто провели рукой по глазам.

— Как же это случилось, Виргинии?

Женщина выпрямилась в полный рост, отчасти чтобы говорить в установленный микрофон, который висел в нескольких дюймах от ее лица на толстой стальной трубке, отчасти потому, что на нее смотрели, и еще оттого, что стоит, опустив плечи. В зале наступила мертвая тишина. На улице не было ни ветерка. А по другую сторону ослепительного света ламп сидели детективы

— Мы спорили, — сказала она тяжело вздохнув.

— О чем?

— Мы спорили с самого утра, как только встали. Жара. Очень… ужасная жара в квартире. Прямо с утра. В жару быстро выходишь из себя.

— Продолжайте.

— Он начал придираться ко мне из-за апельсинового сока. Сказал, что сок не совсем охлажден. Я ответила, что сок всю ночь стоял в ящике со льдом, и я не виновата, что он не охладился. Даймондбэк не отличается роскошью, сэр. У нас в Даймондбэке нет холодильников, а при такой жаре лед тает очень быстра Вот с апельсинового сока все и началось.

— Вы замужем за этим мужчиной?

— Нет, сэр.

— Сколько вы жили с ним вместе?

- Семь лет, сэр.

— Продолжайте.

— Он сказал, что спустится вниз, в кафе, позавтракать, а я говорю, что ему не следует идти, потому что глупо тратить деньги, когда в этом нет особой нужды. Он остался, но продолжал ворчать об апельсиновом соке все время пока ел. Так и пошло, и поехало на весь день.

— Об апельсиновом соке, хотите сказать?

— Ну, там и другое. Уже не помню что. Он смотрел игру в мяч по телевизору, пил пиво и весь день придирался по мелочам. Он сидел в трусах из-за жары. Да и на мне едва что-то было надето.

— Продолжайте.

— Вечером мы поужинали. Только холодной вырезкой. Он все время ко мне придирался. Не захотел спать в спальне в тот вечер, все собираясь улечься в кухне на полу. Я сказала, что это глупо, даже если в спальне очень жарко. Он ударил меня.

— Что вы имеете в виду, говоря, что он ударил вас?

— Ударил меня по лицу. Один глаз заплыл. Я сказала, чтобы он меня больше не трогал, иначе я его из окна выброшу.

Он засмеялся. В кухне на полу у окна он расстелил одеяло и включил радио, а я пошла в спальню и легла спать.

— Продолжайте, Виргиния.,

— Я никак ие могла заснуть из-за духоты. А он еще включил радио на полную громкость. Я пошла на кухню попросить его приглушить радио, но он мне ответил, чтобы^ я шла спать. Я пошла в ванную, умылась и тут-то заметила топор.

— Где был топор?

— Среди инструментов — гаечных ключей, молотка — на полке в ванной лежал и топор. Я подумала, надо пройти и еще раз попросить, чтобы