Словно сон: сага о Хильде - Даниил Олегович Шварцман

– Знания? Нет! – Хильда давила ладонями на голову и начала колотить её. – Я не забыла! Не могла! Нет! Нет!

Норвид старался её держать, но ладья врезалась в ветвь, образовав пробоину в корме. Норвида отшвырнуло к носу, и его крохотная голова ударилась о бочку. Хильда тоже упала, лицом вниз, из носа текла кровь, колени были расшиблены, ладони покрыты занозами. Ладья тонула, Странник Девяти Морей был уже под водой, и его тело всплыло спиной вверх.

– Скалли! – Хильда вспомнила.

Её тело наполнилось силами, и она бросилась к Норвиду. Ухватив его, она взобралась по ветке вверх и уложила его. Толстая, размером с десяток драккаров, лишь одна из многих ветвей древа Иггдрасиль. На одной из таких себя подвесил Один.

Норвид не дышал, Хильду загрызал стыд, что из-за её опьянённости знаниями погиб хороший человек. По крайней мере она пыталась его спасти.

– Знания опасны, – голос Одина не принёс ей никакой радости. – Если ты решаешь открыть свой разум для них, то будь готова, что последуют жертвы.

– Кому как не тебе об этом знать, Всеотец? – Хильда не была зла, скорее, расстроена.

– За знания я был готов и до сих пор готов отдать кого угодно и что угодно. Вопрос: стоят ли они того?

– Я никогда не просила об этом, – Хильда грустно посмотрела на Норвида.

– Закончи испытания – и меч станет твоим. Путь в Хельхейм сам покажет себя, и ты совершишь своё предназначение.

Один взмахнул рукой – и за Хильдой открылся новый портал. Древо выглядело удручающе: листва опала, а кора потрескалась. Этого было достаточно, чтобы понять, что времени осталось мало. Она вошла в портал. Один, не сгибаясь, склонил голову над Норвидом, посмотрел на него и просто ушёл.

Níunda réttarhöldunum: eðli rúnar[17]

Её душили. Крепкая петля вокруг шеи удушала Хильду. Чудовищная боль разносилась по всему телу, копьё торчало из её груди, и струйка крови бежала вниз. Хильда была очень высоко над землёй. Так высоко, что деревья казались травой, а моря – лужами. Никакие мысли не прокрадывались к ней в голову, только желание избавиться от петли.

День сменился ночью, а ночь днём. Девять раз прошёл цикл, и петля её порвалась, и с огромной высоты она полетела вниз. Земля стремительно увеличивалась, и деревья уже не выглядели такими крошечными. Плашмя она приземляется в озеро, холодная вода живительна. Кровь из раны поднималась на поверхность. Хильда всплыла и выползла на берег. Гнусное копьё не давало ей лечь на спину. Хильда схватила его и принялась тянуть, пока большая часть копья не оказалась снаружи. Ей удалось вытащить копьё. Боль от раны быстро утихала, и она забыла о ней. В глазах мельтешило что-то красное, неразборчивое.

По озеру плыло кровавое пятно, и из воды на неё смотрели чьи-то глаза, гипнотизируя воительницу. Зайдя по пояс, она увидела под водой своей лицо, а в очах непонятные вспышки и мельтешение, которые выстраивались в ранее виданные символы – руны. Прямые линии собрались в магические слова, которые ей также знакомы – обереги.

Они шептали, передавали столько знаний зараз. Хильда слушала, смотрела в глаза самой себе и видела в них руну, одну за другой. Костяшки пальцев жгло, она подняла руки: руны выжглись у неё на коже. Шестнадцать рун тянулись от мизинца левой руки до мизинца правой. Три кроваво-красных руны проступили на её ладони – и оставшиеся три на другой её ладони.

Шестнадцать голосов шептали ей как один:

– Знаешь ли ты, как читать их? Знаешь ли ты, как писать их? Знаешь ли ты, как вырезать их? Знаешь ли ты, как испытывать их? Знаешь ли ты, как просить у них? Знаешь ли ты, как поклоняться им? Знаешь ли ты, как даровать их? Знаешь ли ты, как предлагать им?

– Кровью руны скованы, сокровенные знания. От Fé до Ýr знаю я, как испытать, как поклониться, как предложить жертву, как даровать и как попросить у них, – ответила Хильда.

Одновременно руны на её руках загорелись багрово-красным и потухли. Деревья загнулись, листья обратилась в прах и были унесены ветром, озеро иссохло, обнажив подводные камни. Всякая водоросль рассыпалась, а по небу пробежали молнии – ровные, резвые, они переливались между ярко-голубым и тёмно-фиолетовым. Словно кто-то могучий на небесах метает их или ловко стреляет ими из лука.

Хильда была очарованна, и лишь опустив глаза, она заметила, что ни леса, ни озера больше нет. Она была посреди ничего, в кромешной тьме, которую освещали молнии. Так ни одна и не изменила своего направления – они били строго на север. Хильда пошла, куда указывали молнии. Когда-то ей рассказывал отец, что молнии на небе – это Тор, что бьёт своим молотом по наковальне, выковывая себе доспехи. Маленькая Хильда обожала стоять в грозу снаружи и думать, что где-то там наверху могучий Тор высекает молнии своими ударами.

Её привело к выжженному полю, на котором лежало пять мёртвых мужчин. В руке каждый держал топор или меч. Хильда прошлась между трупами: все мужчины выглядят более-менее одинаково и лицами, и одеждой. Причиной к кровопролитию послужил увесистый мешочек серебра. Богатство заставит даже братьев убивать друг друга, оно сеет раздор среди родных и друзей. Истинное проклятие любого человека и естество руны Фе. У каждого из мужчин на шее были амулеты с заклинанием на несметное богатство, но все как один допустили ошибку в сочетании рун и наслали на себя не благословение, а проклятье.

– Руны коварны, – прозвучал голос Одина, но поблизости его не было. – Без знаний они смертельно опасны, если ты их собираешься заговорить. Помимо письменности они способны на невиданное. Стены Асгарда защищены рунами, которые даже самый искусный маг Ётунов не обойдёт.

– Как мне получить знание? Они со мной стольким поделились, но мало я поняла, – сказала Хильда и подбоченилась.

– Руны можно изучать на своей шкуре… – Хильда слышала, как он затаил дыхание, и она ощущала его ухмылку на лице. – Или принести жертву им.

– Хватит ходить вокруг да около, Отец павших! Какую жертву?

– Они сами тебе покажут, – вполголоса ответил Один.

Хильда посмотрела на шрамы на своих руках, но руны не горели. Она устала от загадок, поисков, и может она бы уже сдалась, если бы не тянущаяся за ней вереница точек невозврата. Скалли уже совсем рядом, она чувствует это. Ей остаётся довериться своему инстинкту и идти, пока не появится знамя.

Стоявшая темнота не походила на ночь: она была необычайно неживой, неподвластной глазу, холодной и жуткой. С поляны Хильде удалось выйти в пролесок и идти между чёрных деревьев, будто кто-то окунул их в чан с краской и небрежно расставил. С просёлка Хильда вышла в полноценный лес и продолжила брести – пейзаж