Операции английского флота в мировую войну - Джулиан Корбетт

Поэтому в 10 ч. 22 м. командующий крейсерами, невзирая на тяжелые повреждения Lion, перестроил эскадру в строй пеленга на NNW и приказал дать самый полный ход. Все его стремления сводились к уменьшению дистанции для достижения решительных результатов; ничего другого он сделать не мог. Немецкие миноносцы немедленно повернули вправо как бы с намерением парировать всякую нашу попытку перейти на левый борт вне линии их струи. На такой риск, связанный с возможностью попасть на пловучие мины, которые миноносцы легко могли сбросить, итти было нельзя. Не оставалось иного выхода, как положиться на преимущество в ходе и, таким образом, или заставить противника уклониться к N, навстречу адм. Джеллико, или же принудить его вести бой на коротких дистанциях.

День еще только начинался, до Гельголанда оставалось более 100 миль, главные же наши силы находились не далее 150 миль к N, и все корабли Хиппера, за исключением Дерфлингера, повидимому, пострадали. Сокрушительная победа казалась неминуемой, если наша эскадра сохранит свою скорость. Судьба Блюхера не вызывала сомнений. Обреченный крейсер продолжал гореть и хотя делал попытки отвечать на огонь, но по всем признакам потерял возможность управляться и отставал, однако, все еще следуя за эскадрой. Остальные германские крейсеры явно показывали одно только желание уйти и потому вполне правильно все свои усилия направляли против английского флагманского крейсера. Продолжая сосредоточивать огонь по Lion, немцы действовали не без успеха. Между 10 ч. и 35 м. и 10 ч. и 50 м. попадания следовали одно за другим. Снова пробило броню и затопило несколько угольных ям. Снаряд разорвался в башне A и вызвал пожар. Пожар был быстро потушен и не помешал твердому намерению адмирала во что бы то ни стало притти на расстояние решительного боя. Он дал сигнал, который, подобно старинному сигналу «Общая погоня», все требования тактики подчинял одному единственному порыву. В 10 ч. 48 м. адмирал поднял сигнал: «Сблизиться с противником как можно скорее, имея в действии все орудия». В это момент Блюхер, потерявший способность управляться, начал описывать широкую циркуляцию влево, благодаря чему очень скоро пришел на дистанцию артиллерийского огня легких крейсеров. Крейсеры открыли огонь.

Поворот Блюхера был тотчас замечен Битти, и он поднял сигнал вступившему в бой Indomitable: «Атаковать неприятеля, прорывающегося к N».

Решительная победа, казалось, была в руках нашего адмирала, как вдруг обстановка резко переменилась. Около 11 час. Lion получил попадание, которое потрясло крейсер до основания. Взрывом снаряда была вдавлена броневая плита близ ватерлинии против одной из кочегарок и повреждена питательная система холодильника. Левую машину пришлось застопорить. В динамомашине № 1 произошло короткое замыкание. Свет погас, тока нехватало, крен увеличился до 10°. Lion не мог дать больше 15 узлов.

Полный, как и в первые минуты боя, неослабным боевым духом, он тем не менее принужден был выйти из строя, беспомощно наблюдая, как его товарищи проносятся вперед.

Поклонники теории сосредоточения огня по авангарду не могли желать лучшего результата. Повреждения флагманского крейсера лишили адмирала возможности управлять эскадрой. Однако, в этот критический момент боя обстановка так сложилась, что управление выскользнуло из рук не только у нашего командующего. Германский адмирал оказался в подобном же положении.

Незадолго до выхода из строя Lion, пока еще Битти держал в руках управление своей эскадрой, ему было доложено о появлении на правом крамболе подводных лодок, и он сделал в 10 ч. 54 м. сигнал: «Повернуть всем вдруг на 8 R влево»[53].

Маневр был далеко не безопасный. Эскадре предстояло пересечь курс неприятельских миноносцев и, таким образом, подвергнуться риску попасть на мины. Адмирал быстро сообразил, что его сигнал влечет за собой излишне широкий поворот. Новый курс — NtO — проходил под прямым углом к курсу противника, и, следуя им, крейсеры понапрасну теряли в расстоянии. Все, что требовалось, — это, чтобы эскадра не прошла того места, на котором находился хвост колонны немецких миноносцев в момент поворота. Раз этого можно избежать, опасность от мин переставала существовать. Поэтому в 11 ч. 2 м., т. е. через 2 мин после спуска сигнала о повороте на 8 R, Битти поднял сигнал «Курс NO». Новый курс, сходящийся с неприятельским курсом, обеспечивал проход эскадры вне опасной зоны и отрезал Блюхера от остальных германских кораблей, заставляя Хиппера, как надеялся Битти, повернуть на поддержку подбитого корабля. Если же германский адмирал решил предоставить Блюхера собственной участи, то Битти предполагал снова лечь на параллельный курс, как только вполне выяснится курс неприятельских миноносцев.

В немецкой литературе имеются указания, что фактически в этот момент Хиппером была сделана попытка спасти Блюхера. Миноносцам приказано было итти в атаку, эскадра повернула на S. Если таким маневром он рассчитывал отвести противника от Блюхера, наш резкий поворот в 11 ч. в противоположную сторону должен был его разочаровать. Он предложил гамбит, не принятый противником. Во всяком случае не подлежит сомнению, что намерение помочь Блюхеру было отставлено сразу же; ни атака, ни поворот на S на нашей эскадре замечены не были. Вполне возможно, что адм. Хиппер, заметив поворот Битти на 8 R, под прямым углом к его курсу, решил, что это дает ему возможность выиграть в расстоянии и спасти свою эскадру. Как бы то ни было, замеченный им маневр открывал новую возможность ускользнуть, которую надо было всецело использовать, и он продолжал свой бег, окончательно оставив Блюхера.

Если наши сведения о размерах повреждений на остальных немецких крейсерах верны, решение Хиппера представляется единственно правильным.

Младший флагман к. — адм. Мур принял командование эскадрой при исключительно трудных обстоятельствах. Эскадра только что повернула под прямым углом к курсу противника, уклоняясь от подводных лодок, и расстояние быстро увеличивалось. Но для правильного решения о последующем следует помнить, что Мур, не видел подводной лодки, и причина, вызвавшая сигнал старшего флагмана повернуть, была ему неизвестна. Битти не имел возможности объяснить причину поворота. Радиостанция Lion перестала действовать, все сигнальные фалы, за исключением двух, были перебиты, и адмирал, передавая командование эскадрой, не имел другого способа разъяснить свои намерения, как поднять два коротких флажных сигнала. Первый гласил — «Атаковать хвост неприятельской колонны», второй же повторял предсмертные слова Нельсона при Трафальгаре: «Сблизиться с неприятелем». К несчастью, разобрать сигналы было трудно. Ветер развевал флаги прямо по диаметральной плоскости, и, кроме того, первый из двух сигналов был поднят раньше, чем спустили сигнал «Курс NO», в результате чего младший флагман разобрал: «Атаковать хвост неприятельской колонны в направлении на NO». На New Zealand, Tiger и Indomitable сочетания флагов были разобраны совершенно в таком же смысле. Второй сигнал старшего флагмана — «Сблизиться с неприятелем» — разъяснил бы ошибку, но ни один из крейсеров этого сигнала не заметил. Поэтому Блюхер, находившийся на NO от New Zealand, и был принят за объект действий, на который указывали поворот в 11 ч. на 8 R и разобранные сигналы. Tiger и Princess Royal немедленно прекратили огонь по Дерфлингеру и Мольтке повернули влево, окружая Блюхера. Последний все еще поддерживал оживленный огонь и, несмотря на повреждения, стрелял столь хорошо, что заставил Гудинафа отойти. Однако, Гудинаф сейчас же снова возобновил нападение. Кроме того, командир Arethusa, видя невозможность догнать неприятельскую флотилию миноносцев, собирал свои миноносцы типа M для атаки Блюхера. Обреченному крейсеру не оставалось никаких надежд. Итак, полуразбитая германская эскадра была оставлена в покое. Как и при набеге на Скарборо, счастье сопутствовало немцам и снова дало им возможность ускользнуть.

Мур не встретил затруднений в выполнении задачи, как он ее понимал. Гибель Блюхера была очевидной. Крейсеры Гудинафа с 70 каб. успешно поражали противника, отвечавшего лишь двумя башнями. Показавшийся цеппелин был отогнан. Приближались Arethusa и миноносцы типа M. Meteor сблизился с Блюхером на торпедный выстрел, но в тот момент, когда он выходил на позицию, в носовую его часть попал тяжелый снаряд, разорвавшийся в передней кочегарке. Meteor оказался выведенным из боя. Arethusa, только что открывший огонь из носового 152-мм орудия, стрелял, пока дистанция не уменьшилась до 12½ каб, а затем положил руля влево и выпустил 2 торпеды. Обе попали. Одна взорвалась под носовой башней, а вторая — под машинным отделением, в результате чего на Блюхере погасло все освещение. Блюхер также выпустил торпеды по Arethusa и, возможно, по линейным крейсерам в момент их прохода у него под кормой, но расстояние было слишком велико и крейсеры описывали циркуляции, посылая залп за залпом, поражая противника, пока он не обратился в сплошное море пламени и дыма. Только тогда, потеряв всякую способность сопротивляться, он прекратил неравную борьбу.