Синеволосая ондео (СИ) - Иолич Ася

Анкэ вышла и тихонько прикрыла за собой дверь.

Аяна снова легла, растирая затёкшие от сидения на полу ноги. Кимат начинал просыпаться, и она смотрела, как он потягивается, зевает и тянется к разрезу её рубашки.

– О, ты тут занята, – сказала Ригрета, заглядывая в комнату. – Ну, тогда я попозже зайду.

– Заходи. Ничего.

– Я хотела предложить тебе продолжить шитьё. Как только мы закончим костюм, ты сможешь играть моего возлюбленного в одной из пьес. Там Чамэ будет играть старую деву, кирью, которой уже исполнилось двадцать два, а она всё ещё не замужем.

– Старую деву? В двадцать два года девушка становится старой?

– Ну не настолько, конечно, – рассмеялась Ригрета, оправляя подол платья. – Просто это уже достаточно серьёзный возраст для брака, и выбирать уже не приходится, понимаешь? Если родители не умудрились выгодно пристроить дочку, то шансов уже почти нет. Приходится идти за стариков, вдовцов или каких-нибудь калек. Обычно родители всё-таки стараются выбрать кого-то не столь отталкивающего за те же деньги.

– Это звучит так... жестоко! Как ты можешь так говорить?

– Как? Как говорить? Я родилась и выросла, зная, что у меня не будет богатого мужа, потому что я из низкого рода. Эти бедняжки кирьи сидят, как птахи в своих золотых клетках и даже пискнуть не могут. Ты думаешь, мне не жаль их? Очень жаль. Но такова их цена за сытую, красивую и безопасную жизнь. И старый, отвратительный муж – иногда часть этой цены.

Аяна свела брови. Она уже слышала что-то подобное от Верделла.

– А к чему ты стремишься, Ригрета? Мне показалось, что ты тоже не отказалась бы жить сытой, красивой жизнью.

– Конечно. А кто же к этому не стремится? – рассмеялась Ригрета, кокетливо наклоняя голову и поднимая бровь.

– Но как же ты обретёшь её без потери свободы?

– Очень просто, – хихикнула Ригрета, присаживаясь на край стола и взметнув оборкой нижней юбки. – Я обрету её ценой своей репутации. Ты же, надеюсь, знаешь, что это такое?

– Ну, да, я имею представление об этом. Некоторые девушки в Фадо имеют покровителей...

– Я хочу пойти дальше, – задрала подбородок Ригрета, с лёгким высокомерием глядя на Аяну. – Я достойна большего. Знаешь, что такое государственный театр? Театр, который существует при дворе крейта Алты?

– Тот, от которого отказался Айол.

– Именно. Айол – мужчина, он свободно найдёт какую-нибудь работу в любом возрасте. Он может позволить себе любую блажь. А я увяну и стану никому не нужной.

– И в чём же твой план?

– Я коплю, чтобы пойти на обучение в театр крейта. Ты знаешь, как популярны такие актрисы среди обеспеченных киров? Это откроет мне дорогу к безбедной жизни. Я не буду тратить всё на наряды и духи, как делают глупые девчонки, и подарки буду предпочитать такие, которые не портятся со временем. Золото, камешки... Я буду откладывать столько, сколько смогу, и к тому времени, как постарею и увяну, накоплю на небольшое поместье неподалёку от столицы. Совсем небольшое, ровно такое, какое нужно для хорошей, сытой жизни.

– Но женщины не могут владеть имуществом!

– Аяна, ты совсем не знаешь жизни! Для этого заключается поддельный брак, за который я плачу мужчине, чтобы записать на него своё имущество. Есть хитрые правоведы, которые оформляют специальный договор, так, чтобы муж не смог обобрать меня. Представь! Он живёт где-нибудь в своей деревне, не мешая мне наслаждаться моей заслуженной сытой старостью, а я в свои тридцать пять имею всё, о чём даже не могла мечтать моя мать, и вдобавок могу приглашать красивых, но бедных молодых людей, которые... услаждают мой взор. Это ли не мечта? Это гораздо завиднее участи чьей-нибудь, пусть и молодой, вдовы, которая даже деньгами мужа-покойника не может распорядиться. Главное – найти хорошего управляющего, который не разорит арендаторов, как один кир, чей дом мы будем проезжать по пути.

Ригрета белозубо рассмеялась, и глаза её сверкали, озарённые мечтой о красивой жизни, к которой она стремилась.

– А теперь пошли шить. Я загорелась твоим костюмом, и мне не терпится посмотреть на нового героя, который будет в меня влюблён!

19. Заклинательница коней

– Слушай, а ведь неплохо смотрится, – с удивлением сказала Ригрета, оглядывая Аяну после нескольких часов работы, от которых у них затекли ноги, спины, а некоторые части тела просто отваливались. – Теперь осталось всё сшить как следует и вынуть намётку.

Аяна стояла перед ней в частично сшитом, частично смётанном тёмно-зелёном костюме и пыталась оглядеться.

– Не вертись. Там же булавки остались кое-где. Подожди, пока закончим. Я не думала, что у нас так быстро получится. Ты хорошо и быстро шьёшь. Лучше, чем я. А я столько этих костюмов перешивала, что не сосчитать.

– Я училась с детства. Никогда не была такой усидчивой, как старшая сестра или мама, но, если садилась за работу, доводила её до конца. Но мне больше нравится вышивать. Хочешь, покажу тебе мою вышивку?

– Давай. Я не особо умею вышивать.

Аяна порылась в мешке и достала полотенце с вышитым рогатым животным. Ригрета взяла вышивку и осторожно провела пальцем по боку животного, рассматривая его.

– Я не знаю таких зверей. Он похож на оленя. Но почему-то с человеческими глазами и лапами кота. Это в ваших краях такие водятся?

– Нет. Я выдумала его после поездки в долину Рогатого духа.

Аяна вспомнила, какой далёкой ей казалась когда-то долина Рогатого духа, и с усмешкой покачала головой.

– Тебе не слишком свободно вот тут? – спросила Ригрета, охлопывая Аяну по бокам.

– Нет. Мне удобно. Это самая удобная одежда, которую я носила за последнее время, – сказала Аяна, поднимая и опуская руки и сгибая ноги. – Мне очень нравится.

– Как тебе моя задумка с подплечниками?

Аяна повернула голову и посмотрела на свои плечи, которые теперь были шире по крайней мере на два с половиной пальца с каждой стороны.

– А это не слишком?

– Нет. Ты не видишь со стороны. С ними ты выглядишь как худой, но плечистый парень, особенно со спины. Мне очень нравится. Была бы ты ещё немного повыше, хотя бы на два пальца, и шея пошире... Ну да ладно. И так хорошо.

Ригрета отошла на пару шагов назад и ещё раз осмотрела Аяну.

– Тут не хватает шляпы, – сказала она, вставая на цыпочки и шаря на верхней полке. – Бороды и шляпы. А ну-ка...

Она достала большую круглую коробку и открыла её. Аяна подошла и заглянула внутрь. Ригрета осторожно извлекла несколько туго упиханных одна в другую слегка помятых поношенных шляп.

– Вот эту, верхнюю мы используем чаще всего. Была тут одна... Вот она. Погоди-ка...

Она нахлобучила на голову Аяны коричневую шляпу с пятном на тулье.

– Её носил Ригелл, когда играл камьера в одной пьесе. Эх, жаль, ты не видишь себя целиком.

– Ничего, – сказала Аяна, надевая свою шляпу на Кимата. – Что это за пятно? Может, свести его?

– Сведи. Это Ригелл посадил, когда дрался после спектакля с местными парнями из-за того, что местные девчонки на него посматривали слишком игриво. Его запустили головой вперёд в лоток молочника, и шляпа замаралась. Он не занялся этим, а потом мы заехали в Кугат, ну и всё закрутилось. Слушай, твой сын выглядит как юный кир. Смотри, как ему идёт шляпа.

Кимат снял шляпу и перевернул её, рассматривая, потом снова надел на голову. Аяна с Ригретой рассмеялись, и он тоже улыбнулся, глядя на них.

– Хорошенький, – сказала Ригрета, глядя на него. – Уж на что я не люблю мелких детей, но твой хорошенький.

– Ригрета, мне надо покормить его чем-то. У нас же скоро выступление?

– Скоро. Иди. Хочешь, я пока тут останусь и продолжу? Мне очень нравится, что у нас выходит.

– Я была бы благодарна тебе. Мне ещё предстоит заняться платьем.

– А что ты хочешь с ним сделать?

– Потом покажу. Иди сюда, Кимо, – сказала Аяна, поднимая Кимата на руки.

Чуть позже, когда он поел, и Аяна сидела, держа его на коленях и жуя свой сыр, к ним подошёл Харвилл.