Булавинские хроники. Жизнь в удивительной деревне - Вера Перминова

День идет за днем в этой майской круговерти, и наконец я обнаруживаю, что уже наступил вечер шестого числа, а навоза как не было, так и нет. Мама уже начинает ворчать: «Где твой обещанный навоз? Не можешь договориться – так бери ведро и иди, собирай по деревне…» Я бросилась на ферму. Вижу – Олег сидит на крылечке, нежась в лучах вечернего солнышка.

– Олег, где навоз-то обещанный, шестое число уже?!

– А, привет-привет! Будет навоз, будет, привезу. Как только индюшка высидит индюшат.

Я так и села от неожиданности:

– Какая индюшка, – говорю, – при чем тут индюшка, Олег, ты что, издеваешься?

– Ну как при чем? Все дело в индюшке. Она у меня сидит на яйцах, и уже слышно, как индюшата пищат. Должны вот-вот вылупиться. Я думал, что третьего дня вылупятся, а они все никак!

– Ну и что, почему ты навоз-то не везешь? Что мне твои индюшата?

– Ну как же! Я не могу от нее отойти. Я должен сидеть и ждать, пока они вылупятся, потому что индюшка – дура и может на них наступить. Я должен сразу схватить и вытащить индюшонка и положить его в отдельную коробку.

Тут я начала понимать, что препятствие, возникшее передо мной, очень серьезное и просто наскоком его не возьмешь. Действительно, как быть с индюшатами?

Подумав немного, я решила атаковать с фланга:

– Олег, а кто-нибудь другой не может посидеть с индюшкой часок, пока ты мне навоз привезешь?

– Нет, ты что! Никто не может. Индюшка шипит, и они все ее боятся…

Вот так вот, понятно? Когда индюшата вылупятся, тогда и привезу!

Весна, весна! Как воздух чист, как ясен небосклон!

Это не со зла совсем такой подход, просто деревня живет в ритме природы. Природа же не делает ничего «к пятому или десятому числу». И деревенские жители привыкли следовать ее ритму: «когда земля прогреется», «когда пройдут дожди», «когда вылупятся индюшата». И городской человек со своими короткими отпусками с первого по десятое никак не укладывается в этот ритм, и синхронизировать его мировосприятие с деревенской неторопливостью действительно очень трудно.

Кстати, Олег навоз действительно привез на следующий день к вечеру. Индюшата, слава Богу, вылупились-таки.

Можно спросить: а что же он врал, что привезет к пятому? Он что, обманщик? Нет, он просто, во-первых, действительно привык считать, что на два-три дня опоздать – это вообще не значит опоздать, во-вторых, просто не смотрел на календарь и не знал, какое точно число на дворе, и в-третьих – кто же знал, что индюшата так долго не будут вылупляться?

Наши деревенские люди вообще очень честные. Чем дальше от Москвы, тем порядочнее люди, как правило. Дома мы запираем, только когда уезжаем совсем надолго. А, например, если идем в лес гулять, просто вставляем в проушины для замка палочку в знак того, что хозяев нет дома. На озере оставляем дорогие моторы на лодках, и, тьфу-тьфу-тьфу, их воруют очень редко. В нашей деревне был только один случай: в самую «перестройку», когда было очень плохо у людей с деньгами, угнали сразу несколько лодок с моторами. Была пара случаев, когда работяги с похмелья утаскивали пару бутылок водки у соседа, и как-то раз кто-то срезал замок с чужой «бензиновой будки» и отлил из канистры бензин – видно, для лодочного мотора.

Правда, на том берегу (в Задольском и Подорожье) лодки с моторами воруют довольно часто и однажды ограбили сарай, где у некоего Сан Саныча, пожилого и уважаемого человека, хранилось сразу несколько чужих моторов. Люди с другого берега оставляли у него моторы осенью, перед отъездом в Москву, чтобы не тащить их с собой, на хранение до следующего лета. Так вот, у бедняги отравили собаку и ночью, подогнав грузовик, увезли все до одного моторы. Бедный Сан Саныч от горя, что не оправдал доверия, даже серьезно заболел, хотя ни один владелец мотора не только не предъявил к нему претензий, но даже словом не упрекнул за случившееся.

Кроме того, иногда грабят дачи в пустых деревнях, где зимой не остается ни одного постоянного жителя. Таких деревень у нас много – Арапиха, Солнышкино. Как я уже упоминала, там бывают зимой случаи, что просто подъезжают на снегоходах, вскрывают дом, вывозят все, включая мебель, и перебрасывают на другой берег, где на шоссе ждет грузовик.

Вот он, главный местный транспорт и главная здешняя ценность – лодка с мотором! «Дачники» перед отъездом в Москву.

Но это орудуют не наши деревенские, это разлагающее влияние городов. В прошлом году одну такую банду поймали и судили – люди были из райцентра, из Д.

Интересно, что в прошлом, до войны и до революции, когда деревни были очень густонаселенными, наше Булавино считалось главным очагом воровства на озере. Даже сейчас, если на озере пропадает поставленная на ночь рыбацкая сеть, то все уверены, что это дело рук жителей нашей деревни.

А первенство по буйству и дракам с давних пор принадлежит Росинушкам. Они во всякий праздник всегда высылали в соседние деревни специальные группы драчунов. У нас показывают до сих пор в середине деревни место, где перед войной в такой драке зарезали пятнадцатилетнего парнишку в праздник. Просто так, в глупой драке, за здорово живешь. При этом Гаврила, сын деда Прошки, который рассказывает эту историю, всегда добавляет, что, хотя самые «лихие» ребята якобы жили в Росинушках и у нас, из обеих деревень ни один человек в войну ордена не получил. А из других деревень получали, и это нам в укор.

Отдельного рассказа заслуживает наша деревенская строительная бригада. Возглавлял ее постоянно до последнего времени очень замечательный человек по имени дядя Вова, или Владимир Иванович. До перестройки он был инженером на машиностроительном заводе, но из-за перестройки завод закрылся, и пришлось переквалифицироваться. Человек он умный, талантливый, с творческой жилкой, и он освоил профессию архитектора-прораба деревенских домов и дач. Причем ему по плечу весьма незаурядные строения, сильно отличающиеся от обычных бревенчатых домиков.

Привез его в нашу деревню один из дачников по имени Петр Сергеич (о нем рассказ впереди), и дядя Вова несколько лет строил для него дом – один из самых красивых домов в нашей деревне (хотя, как утверждают многие, с неудачной планировкой). Но потом они разругались вдрызг, и дядя Вова перешел на работу к Моркунову, который взялся обеспечивать его заказами и помощниками вплоть до полной строительной бригады. Дядя Вова всегда от своих алкоголиков-рабочих держится особняком, не пьет с ними, по вечерам играет в шахматы, и живет не в рабочем общежитии, а в передней комнате у Даши на положении почти члена семьи. Зарабатывал он всегда очень прилично, например, в те времена, когда цыган-тракторист получал в месяц пять-шесть тысяч рублей, ставка дяди Вовы была пятнадцать тысяч, вне зависимости от того, есть заказы или нет. Но услуги дяди Вовы этих денег очень и очень стоили.