Грешная - Сара Шепард

Кейт отрицательно потрясла головой.

Наоми прикрыла рот рукой в притворном ужасе.

Кейт хихикнула и снова заглянула в журнал.

— Могу поспорить, что мы должны придти на концерт со своими кавалерами, ведь так? — спросила она, поглаживая глянцевые страницы.

— Я здесь не знаю ни одного парня.

— Тебе не о чем беспокоиться.

Наоми закатила глаза.

— Все парни в школе говорят о тебе.

Райли перелистнула страницу.

— А у Ханны уже есть приятель.

Ханна напряглась.

Что за сарказм ей послышался в голосе Райли? И что за дурацкая улыбка появилась на лице Наоми? Внезапно до неё дошло: они собирались отпустить грязную шуточку о Лукасе.

Возможно, о его одержимости школьными кружками или о его гейском жилете, который ему приходилось на себя напяливать, когда она убирал со столов в Rive Gauchе, или о том, что он не играл в лакросс.

Было и ещё кое-что посмешнее, но это, конечно, была ложь — слух, который Эли распустила давным-давно, о том, что Лукас гермафродит.

Ханна сжала кулаки в ожидании.

Она знала, что эта игра в "прости и забудь" была слишком хороша, чтобы быть правдой.

Но Наоми внезапно одарила Ханну доброй улыбкой.

Райли прищелкнула языком.

— Везучая сучка.

Худая, словно модель, официантка положила кожаную папочку со счётом на край стола.

В другом конце помещения, пара влюблённых, которым было лет по двадцать, сидела под любимым плакатом Ханны, на котором изображён зелёный дьявол, танцующий с бутылкой абсента.

Ханна поглядывала на Наоми и Райли, девушек, которые были её врагами сколько она себя помнила.

То, за что дразнила их Мона, внезапно перестало казаться таким ужасным.

Любовь Райли к леггинсам даже опережала тенденции моды: она начала носить их раньше чем Рэйчел Зоуи облачила в них Линдси Лохан.

А новая стрижка Наоми делала её роскошной, и она определенно заслужила похвалу за то, что попробовала нечто столь дерзкое.

Она снова уставилась в журнал, чувствуя прилив великодушия.

— Райли, ты будешь выглядеть потрясающе в этом наряде от Foley and Corrina, — сказала она, показывая на изумрудно-зелёное платье.

— Я тоже об этом подумала! — согласилась Райли и дала Ханне пять.

Потом она лукаво посмотрела на неё.

— Знаете, торговый центр будет работать еще час. Не хотите заглянуть в Saks?

Глаза Наоми загорелись.

Она уставилась на Ханну с Кейт.

— Что скажете, девочки?

Ханна внезапно почувствовала, будто кто-то завернул её в большой, уютный кашемировый шарф.

Она сидела в Rive Gauche с девчонками, готовясь пробежаться по всем её любимым магазинам.

Все, о чём она волновалась несколько минут назад, исчезло.

У кого есть время обижаться или бояться, когда нужно сходить за покупками с её новыми лучшими подругами? Ханна вспомнила о том, что ей приснилось, когда она лежала в больнице после несчастного случая: будто бы Эли наклонилась над её больничной кроватью и сказала, что всё будет хорошо.

Может, Эли, появившаяся во сне, указывала на этот момент.

Когда она потянулась, чтобы взять сумку, она заметила что на её Блэкберри мигает новое сообщение.

Она подняла взгляд.

Кейт надевала свое пальто, Наоми подписывала счет, а Райли красила губы блеском.

Официанты кружили по залу Rive Gauche, принимая заказы и убирая столики.

Она откинула волосы назад и открыла сообщение.

"Дорогой маленький поросеночек.

 Тот, кто не помнит прошлого, может снова в него окунуться.

Помнишь о своём маленьком происшествии?

Если расскажешь хоть кому-нибудь о моём маленьком секрете, в этот раз я сделаю так, что ты точно не проснёшься.

Но чтобы доказать, что я веду благородную игру, вот тебе полезная подсказка: кое-кто в твоей жизни не является тем, за кого он себя выдает.

Люблю тебя!

 — A".

 — Ханна?

 Ханна быстро прикрыла экран телефона.

Кейт была в паре шагов, ожидая её возле бара.

— Всё в порядке?

 Ханна глубоко вдохнула, и постепенно мушки перед глазами рассеялись.

Она кинула свой телефон обратно в сумку.

Ну и ладно.

К черту поддельного А — это мог быть кто угодно, кто слышал о маленьком поросеночке и её "происшествии".

Она вернулась на вершину, на свое законное место, и она не позволит какому-то глупому ребёнку все испортить.

— Всё прекрасно, — прощебетала Ханна, застёгивая сумку.

Она стремительно прошла через зал ресторана и присоединилась к остальным.

15. Даже библиотеки не безопасны

Спенсер безучастно наблюдала за тем, как из стального кувшина с кофе выходил пар.

Эндрю Кэмпбелл сидел напротив нее, листая страницы толстого учебника по экономике.

Он всмотрелся в выделенную таблицу.

— Смотри, здесь говорится о том, что Федеральная Резервная система контролирует объём денежной массы, — пояснил Эндрю.

— Например, если Федеральное Правительство обеспокоено тем, что экономика идёт на спад, оно снижает резервные требования и процентные ставки по займам денег.

— Помнишь, как мы разбирали эту тему на уроке?

— Угу, — пробормотала Спенсер.

Единственное, что она знала о Федеральной Резервной системе, так это то, что её родители очень обрадовались, когда процентные ставки снизились, потому что это означало, что их бюджет увеличится, и её мама сможет снова сделать ремонт в гостиной.

Но Спенсер совсем не помнила, как они разбирали эту тему в классе.

Она чувствовала себя такой беспомощной на занятиях по экономике, как в том повторяющемся время от времени сне, в котором её заточили в подвал, постепенно наполняющийся водой.

Каждый раз, когда она пыталась набрать 911, цифры выскакивали из телефона и крутились вокруг неё.

Затем кнопки телефона превращались в мишек Гамми, и вода заполняла её рот и нос.

Уже шёл девятый час, и Спенсер с Эндрю сидели в одной из учебных комнат городской библиотеки Роузвуда в одиночестве, разбирая материал по экономике к следующему уроку.

Поскольку она украла эссе по экономике, школа поставила условие, что если она не получит пятерку в этом семестре, её исключат.

Её родители однозначно отказались давать взятку учителю, и они до сих пор не разморозили кредитную карту Спенсер, поэтому она не выдержала и позвонила Эндрю, у которого был самый высший балл по экономике в классе.

Удивительно, но Эндрю был рад с ней встретиться, несмотря на то, что, помимо этого, им надо было выполнить домашние задания по английскому, алгебре и химии.

— А здесь написано уравнение денежного обмена, — сказал Эндрю, ещё раз взглянув в учебник.

— Его-то ты помнишь? Давай решим несколько задач из этой главы.

Прядь белых волос Эндрю упала ему на глаза, когда он потянулся за калькулятором.

Ей показалось, что она учуяла каштановый запах средства для умывания лица от Kiehl, её любимого аромата мужского мыла.

Он всегда им пользовался или в первый раз? Она была уверена, что не чувствовала этого запаха тогда, в Фокси, когда он стоял совсем близко от неё.

— Земля вызывает Спенсер! — Эндрю помахал рукой перед её лицом.

— Эээй!

 Спенсер моргнула.

— Прости, что? — невнятно произнесла она.

Эндрю сложил руки над учебником.

— Ты хоть что-нибудь слышала из того, что я сказал?

- Конечно, — заверила его Спенсер, однако, когда она попыталась вспомнить, о чём он говорил, её мозг выдавал совершенно другие вещи.

Например, то, что они получили записку от А, когда Йена высвободили под залог.

Или новость о предстоящем суде Йена в пятницу.

Или то, что её мама планировала сбор средств в пользу школы без её участия.

Также она думала о том, что, возможно, не принадлежит роду Хастингсов.

У Мелиссы особо не было доказательств на этот счёт, когда она неожиданно выпалила своё предположение во вторник вечером.

Её единственным доводом в пользу того, что Спенсер удочерили, было то, что её двоюродный брат Смит однажды поддразнил её на эту тему, когда они были маленькими.

Женевьева тут же отшлепала его и отправила в комнату.

Более того, если подумать, Мелисса вообще не помнила, чтобы их мама была беременна Спенсер на протяжении девяти месяцев.

Этого было недостаточно, но чем больше Спенсер думала об этом, тем сильнее чувствовала, что важная деталь головоломки находит своё законное место.

Помимо одинакового тёмно-русого цвета волос, у них с Мелиссой не было ничего общего.

К тому же, Спенсер всегда задавалась вопросом, почему её мама так напряглась, когда застала её, Эли и других за игрой "Мы все сестры", когда они были в шестом классе.

Они представляли, будто их мама была богатой светской дамой, имеющей большие связи, но она потеряла пятерых своих дочерей в аэропорту "Куала Лумпур" (им просто нравилось сочетание слов "Куала Лумпур"), потому что оказалась шизофреничкой (им также нравилось слово "шизофреничка").