Kudos - Рейчел Каск

связать себя с миром, стереть границу между внутренним и внешним. Когда он думает о всей той дряни, которую ел, то удивляется, как он мог так издеваться над собой.

Он быстро сбросил вес, что было вполне предсказуемо, но гораздо большее значение для него имеет ментальный контроль, и когда его карьера пошла вверх, он возблагодарил Бога за то, что наконец увидел свет. Его книга уже полгода в топе бестселлеров «Нью-Йорк таймс»; я, несомненно, слышала о ней, хотя если я не в курсе сплетен книжного мира, то, скорее всего, и не подозреваю, что книга имеет к нему какое бы то ни было отношение, так как издана она под псевдонимом. Он завел себе соавтора, бывшую студентку, как это часто бывает, и они составили анаграмму из своих имен, однако, сказал он, по той очевидной причине, что ведущий в их тандеме – если можно так выразиться – именно он, имело смысл сделать их выдуманного автора мужчиной. Сперва, признался он, ему не давало покоя, что долгожданный успех пришел под вымышленным именем; в глубине души он был бы рад утереть нос всем этим скептикам в Трали. И всё-таки псевдоним дает ему во многом те же преимущества, что и эта ницшеанская штуковина на его запястье: он делает невидимой ту его часть, которая обречена на повторение одних и тех же сценариев. Он может пить сок из ростков пшеницы в первом классе самолета, летя в Лос-Анджелес на встречу с людьми, купившими права на фильм, и оставаться во всех смыслах неузнаваемым. Человек, которым он был, – прежний Райан – всё больше кажется ему другом детства, кем-то, кто ему нравился, но кого он оставил позади и о ком однажды он мог бы сказать, что тот жил в тюрьме, созданной им самим.

Сара – его соавтор – счастлива, что туда-сюда летает именно он, так как ей нужно заботиться о детях в Голуэе; и, к слову, она – хрестоматийный пример тех писателей, которые запускают себя. Однажды она явилась на встречу с их агентом в старых тапочках, хотя надо признать, что о Венеции пятнадцатого века – где происходит действие книги – она не знает только того, чего знать не нужно. Книга изначально была ее докторской диссертацией, и, будучи ее научным руководителем, он вдруг обнаружил, что дает ей самые лучшие коммерческие советы, которым сам никогда не мог следовать, так что возможность быть соавтором проекта, казалось, наконец восстановит справедливость. Это что-то вроде брака, сказал он, но с книгами – они работают сейчас над следующей – в качестве потомства. Брак всё еще самая лучшая модель для жизни, сказал он, или, по крайней мере, никто пока не придумал ничего лучше, так что почему бы не использовать ее и для писательства? И несмотря на то, что потомство – тяжелая работа, она хотя бы по-своему оплачивается. Жена не имеет ничего против – начнем с того, что она сама это предложила, – и раз уж c доходов она смогла купить себе новенький «ренджровер», он думает, что ей достается не так уж мало.

Я спросила, преподает ли он сейчас, и он поморщился, так что дряблая кожа собралась жутковатыми складками, а затем на его лице появилось выражение легкого сожаления.

– Я и хотел бы, – сказал он, – но у меня просто больше нет на это времени. Конечно, я скучаю по общению со студентами – в процессе как будто отдаешь что-то, не так ли? Но, честно говоря, в конце концов я начал чувствовать, что продаю студентам подделку, потому что я вселяю в них уверенность, что они смогут написать бестселлер и решить свои проблемы, а на самом деле у большинства из них нет таланта. И они так много от тебя берут, что я, по правде говоря, сам уже мечтал уйти, но, – добавил он доверительным тоном, – меня вышвырнули прямо перед тем, как дела пошли в гору. Долгое время я жил как на американских горках, с женой и тремя детьми, о которых нужно заботиться. Конечно же, – сказал он, – я бы не хотел, чтобы эта информация стала общедоступной. Но, понимаешь, – сказал он, – в какой-то степени они оказали мне услугу, потому что я не уверен, сделал ли бы я когда-нибудь то, что сделал, если бы не побывал в пустыне. Ты знаешь, каково это, – сказал он, – когда зарабатываешь так мало, что еле хватает на жизнь, но к концу дня ты эмоционально опустошен, так что цепляешься за работу еще сильнее. Книга, естественно, изменила ситуацию, – сказал он. – Теперь мне предлагают работу в американских университетах, есть очень выгодные варианты, но мне стоит хорошенько это обдумать.

Жизнь никоим образом не состоит из одних только удовольствий – так не бывает. У его младшего ребенка в прошлом году диагностировали аутизм, что на самом деле даже облегчение, потому что теперь есть хотя бы диагноз. Его жене пришла в голову блестящая идея – основать благотворительный фонд, чтобы помогать другим семьям, в которых есть дети с аутизмом, и она даже добилась того, чтобы в ирландском парламенте подняли вопрос об оказании в школах помощи детям с особенными потребностями. Он решил издать небольшую антологию, чтобы собрать для нее денег, попросив писателей бесплатно прислать рассказ для публикации. Отклик, который он получил, был невероятным – в этой антологии есть несколько больших имен, и всё это оригинальные произведения, так что аукцион по продаже прав прошел невероятно успешно.

– К сожалению, – сказал он, – из экономических соображений мы не могли привлечь таких писателей, как ты, так как смысл был в том, чтобы собрать денег, и, как я уже говорил, для этого нам были необходимы большие имена.

Он посмотрел на меня с клоунским выражением сожаления, едва ли не жалости. Он рад, что у меня всё хорошо, сказал он. Ему было приятно встретить меня здесь, в этом водовороте, – по крайней мере, я остаюсь в игре. Но нужно идти и продолжать светское общение, так как он всё-таки почетный гость этого вечера: много разных людей ожидают встречи с ним.

Он осмотрел зал своими узкими глазами и затем повернулся ко мне, в знак прощания приподнимая трость. Я спросила, что случилось с его ногой, и он остановился, посмотрел вниз и затем – с недоверием – снова на меня.

– Ты не поверишь, – сказал он. – За последний год я пробежал сотни миль, но потом растянул лодыжку, выходя из такси.

Конференция проходила в пригороде у моря, где порт был таким большим, что ярко-синей воды не было видно за милями складов, бункеров и огромных