Отель одиноких сердец - Хезер О’Нил

отношение супруга, которое ей приходилось переносить, она покупала самые дорогие вещи. Она делала покупки, чтобы напомнить себе о приобретении своего рода могущества благодаря замужеству с состоятельным человеком. Диковинные кресла и кушетки с обивкой в цветочек, картины на стенах, серванты с чайными сервизами тонкого фарфора, дорогие ковры, заглушавшие звук подобно зыбучим пескам, полный нарядов гардероб – все это служило свидетельством его предательства.

А еще она постоянно подчеркивала свое положение хозяйки дома, чтобы возникало ощущение, будто она распоряжается слугами. Так она могла не чувствовать служанкой себя.

Хотя Розе было уже семнадцать лет, миссис Макмагон не боялась, что юная гувернантка привлечет внимание мужа. Она знала, что Макмагона прельщают исключительно женщины с пышной грудью. Его никогда не увлекали странные девицы вроде Розы. Она не была ни изящной, ни эффектной. Роза вызывала у миссис Макмагон ощущение, близкое к отвращению. Между тем, не обладая женскими качествами, Роза вела себя и действовала так, будто отражение твое тебя обманет.

Миссис Макмагон велела Розе прийти и оттереть бордовое пятно на обоях от бокала с вином, который она швырнула в стену. Хозяйка сидела в кресле, на обивке которого красовались корабли, якоря и русалки, и выглядела она так, будто ее обнимали сильные руки моряка, покрытые татуировкой.

– Тебя это не волнует?

Смущенная Роза лишь взглянула в ее сторону.

– Я хочу сказать, что ты такая дурнушка.

– Нет, совсем не волнует.

– Я имею в виду, что ты, может быть, сама не понимаешь, какая ты некрасивая. Потому что если посмотришься в зеркало – всю себя там не увидишь. Важно только то, что о тебе думают мужчины в физическом смысле.

– Я знаю, мадам. Я с этим смирилась.

– Никак не могу решить, слишком много ты говоришь или не очень.

– Так это зависит от прогноза погоды. Мои разговоры, они как дождик. В какие-то дни льет как из ведра, а в другие, когда на небе ни облачка, из меня словечка не выдавишь.

– Удивительно, что тебе так разрешали разговаривать в приюте.

– Иногда меня за это наказывали.

– Порой мне кажется, что детям с тобой быть небезопасно.

– Это только вам решать, мэм.

Миссис Макмагон вздохнула, ненадолго смягчаясь. Роза без труда отражала ее нападки и оскорбления, как будто они играли в теннис.

– Ох, прекрати. Ты же знаешь, что эти два чудовища закатят истерику, если я тебя выгоню. Ты на них двоих наложила какое-то заклятье. Скажи мне, ты когда-нибудь видела, чтоб на женщину наслали такое злосчастье, как эти два капризных паршивца? Они избалованы сверх всякой меры. Ни ему, ни ей уже не будет даровано искупление. И дело здесь вовсе не в том, что я их не люблю, это не так, просто я уже отчаялась привести их в чувство. Это все из-за того, что их отец меня довел до такого ужасного состояния. Именно поэтому они стали такими, какими стали.

Она вытянула руку и схватила Розу за запястье, как будто сковала ее наручниками. Как будто решила не отпускать Розу от себя, пока та с ней не согласится.

– Мне следовало выйти замуж за кого-нибудь другого. Мой брак оказался ошибкой. И детей не надо было заводить.

Роза инстинктивно отпрянула от миссис Макмагон, как от бездонной пропасти, куда девушка могла свалиться. Ее встревожило и смутило горе этой женщины в возрасте. Роза чувствовала необъятность того, что было отнято у ее хозяйки, но понять это разумом не могла.

15. Печальная участь Пьеро в роли Казановы

Пьеро исполнилось восемнадцать лет. Он уже три года писал Розе письма, но ни разу не получил ответ и решил, что она обиделась на него навсегда. Ему только хотелось, чтобы она прислала хоть одну весточку, подтверждающую его опасения. Но теперь стало ясно, что продолжать ей писать бессмысленно, и на третий год он перестал посылать Розе письма. Тем не менее каждый день он с нарастающим беспокойством думал о незавершенности их отношений, пока эти мысли не стали частью его существа.

Он чувствовал себя так, как будто что-то из его жизни исчезло, как будто к концу каждого дня что-то должно было произойти, но ничего не случалось. Как будто он читал книгу и, дойдя почти до конца, обнаруживал, что из нее вырваны две последние страницы. Он часто рылся в карманах, стремясь найти там то, что потерял, но что именно потерял – не знал.

Он ни с кем не сумел познакомиться и так кого-то узнать, как знал Розу. Пьеро хотел съездить ее проведать, но боялся встречи с сестрой Элоизой. Он думал, что каким-то чудом опять станет мальчиком, и монахиня снова сможет его обидеть. В конце концов он решил, что возьмет дело в свои руки и поедет навестить Розу. Он просто скажет сестре Элоизе, чтоб она убралась с его дороги. Теперь он был вполне похож на состоятельного человека. Ему хотелось сказать Розе о своей любви и о том, что он совсем не такой дурак, каким она его считает.

Пьеро вел машину к приюту на большой скорости. Он вертел рулем так, словно это был замок, комбинацию которого ему предстояло разгадать. Всю дорогу он сигналил в гудок. Отчасти он это делал, чтобы люди расступались и он мог скорее достичь приюта. Но еще он гудел от радости. Он представлял себе, как Роза услышит этот звук, оторвется от мытья пола и поймет, что это он. Пьеро на автомобиле чем-то напоминал стаю гусей, возвещающих о возвращении с юга, и все правители, обманом захватившие власть, тут же должны были к чертовой матери попадать со своих тронов. И голубям, рассевшимся на статуях, предстояло потесниться.

Услышав шум его машины, из дверей приюта вышла сестра Элоиза, чтобы встретить визитера. Она удивилась, увидев Пьеро и то, как он был одет. Возможно, если бы на нем было что-нибудь другое, она была бы к нему не так жестока. Но несмотря на то, что она надеялась когда-нибудь с ним встретиться, монахиня никак не предполагала увидеть его таким, каким он вышел из машины. Если бы на него обратил внимание кто-нибудь посторонний, он никогда бы не подумал, что этот юноша был сиротой. На Пьеро были костюм с иголочки и до блеска начищенные ботинки. Волосы были прекрасно пострижены и уложены. С заднего сиденья он взял букет цветов, обернутых в коричневую бумагу. Букет был составлен неряшливо, цветы выглядели как дети, которых посреди ночи разбудила пожарная тревога.

Держался молодой человек так, как себя