Земля помнит всё - Тиркиш Джумагельдыев

— Ты полагаешь, Гурт-ага, Аманлы неграмотный, заявления написать не может?

Машат хихикнул, довольный ответом председателя. Он смеялся над Гуртом, и его смех слышали все. Лицо Гурта потемнело, он с сомнением покачал головой:

— Неясное это дело…

— А чего ж тут неясного, Гурт-ага? Человек написал заявление, мы пошли ему навстречу, учли семейное положение.

— Семейное положение? А какое у него положение? Хорошая семья, недостатка ни в чем не знают…

— Э, Гурт-ага!.. — снова вмешался в разговор Машат. — Если чурек в доме пшеничный, еще не значит, что все благополучно. Ему жена плешь проела, ведь чуть не круглый год в поле! А у нее ребятишки!..

— Жена? Не такая женщина Энекейик, чтоб мужа от дела отбивать.

Назар нахмурился. Кончать надо с этими дебатами. Ведь ясно, Гурт только для виду кочевряжится. И, между прочим, тень на него пытается бросить, да еще в присутствии старшего брата.

— Ладно, Гурт-ага, довольно об этом, — чуть заметно поморщившись, сказал Назар. — Давайте о деле!

— А я тебе, председатель, не сказки рассказываю. По доброй воле Аманлы никогда не напишет такое заявление. Должность большая, да и деньги хорошие, его не то что жена, сам господь бог не заставит отступиться! Припугнуть если, другое дело. И заявление может подать, и в ноги броситься… А чтоб сам заявление…

— Так что ж? — Машат весело покачал головой. — Показать заявление?

— Бумага все терпит.

Машат выжидательно глянул на председателя — неужто не оборвет?

— Ну хорошо, Гурт-ага, — стараясь сохранить спокойствие, сказал Назар, — бумаге вы не верите. Чему же вы верите?

— Правде!

Все обеспокоенно зашевелились. Машат приглушенно хохотнул, искоса бросив взгляд на председателя.

— И кто же должен сказать эту правду?

— Тот, кто сказал неправду!

Опять все замерли в напряженной тишине.

— Ты толком объясни, — недовольно сказал сидевший с Оразом носатый человек в тюбетейке. — Слушаешь тебя, будто косому в глаза глядишь!

Гурт полоснул его взглядом.

— Кому-кому, а уж тебе, Сетдар, я думал, ясно. Сам же мне говорил, не дело, мол, делаем. Поля вокруг села засолились, а мы, вместо того чтоб выхаживать их, за целину хватаемся. Говорил ты мне это? Чего ж теперь молчишь? По углам шушукаться пользы мало.

Сетдар надел папаху, снова снял ее, положил рядом на стул, кашлянул…

— Что ж после тебя говорить, Гурт-ага? Лучше не скажешь.

— Гурт-ага, — не поднимая глаз от стола, спросил Назар, — вы согласны на наше предложение? Бригадиром в новую бригаду?

— Нет. Я не согласен бросать старые земли.

— Этот вопрос мы сейчас не обсуждаем.

— Значит, все! Другого бригадира ищите! — И Гурт хлопнул ладонями по коленям, давая понять, что разговор окончен.

В кабинете остались трое. Все трое молчали. Машат опять вздохнул. Не потому, что озабочен, обеспокоен тем, что здесь только что произошло, нет, он вздохнул сочувственно, соболезнующе: не послушал его председатель, и вот результат.

Вздох этот окончательно вывел Назара из себя, он взорвался.

— Вот так, — со злостью сказал он, словно бы обращаясь к только что сидевшим здесь людям. — Ты к нему всей душой, доверие ему оказываешь, а он тебя чуть не вредителем выставляет!.. Один он тут умный, дельный, заботливый, а вы так, зазря зарплату гребете!..

Назар замолчал. Опять в комнате стало тихо. Назар покосился на Машата. Что это он помалкивает? Когда не надо, везде суется, а сейчас, когда поддержка нужна, когда нужно доказать Байраму, что Гурт врет, отмолчаться решил? Радуется, что прав оказался? Радуйся на здоровье, но в другой раз, а сейчас тут посторонний человек, он не в курсе. Дурака ты свалял, Назар! Надо же додуматься, Байрама позвал. Хотя, с другой стороны, не мог же он знать, что Гурт такой фокус выкинет. Машат — хитрюга, предвидел, что так получится. Нарочно и предложил его сам, чтоб Гурт наверняка отказался. Рад осрамить председателя перед его знаменитым братом? Едва ли, он человек неглупый, понимает, что ему с председателем в одной упряжке ходить.

— В чем-то он, конечно, прав, этот Гурт, — негромко, словно раздумывая вслух, заговорил Назар, стараясь казаться спокойным. — Мелиоративное состояние земель ухудшается. Не только у нас и не только в нашем районе, во всем оазисе. Много земли засолилось. И мы думаем об этом, и государство думает и средства нам отпускает на восстановление земель… Но наскоком-то не возьмешь, время нужно, лет пять-шесть, а пока тоже надо что-то делать. Не сидеть же сложа руки, ждать, пока эта земля снова родить начнет! Я лично на это никогда не пойду! С нуля начинать не будем! — Последние слова прозвучали излишне громко, и Назар заставил себя понизить голос. — Как вспомнишь, что у нас тут творилось всего пять лет назад, волосы дыбом становятся! Я не хвастаюсь личными заслугами, но ведь факт остается фактом. Вот Машат свидетель, колхоз весь в долгах был, горючее для тракторов купить было не на что. Народ валом валил в город. Помнишь, Машат, сколько у нас в тот год мужчин ушло?

— Сто десять человек.

— Вот так. Сто десять человек. А сегодня гнать будешь, ни один с места не тронется.

Байрам с тревогой слушал брата. Зачем он это? Все это Назар говорил ему раньше, и в газетах не раз об этом писано. И ведь действительно не хвастается — он вроде оправдывается… А вот в чем? В чем он оправдывается?

Почему он не дал высказаться Гурту? Не хотел при госте препираться с подчиненными? Может быть. Но так или иначе, а дела у Назара обстоят не блестяще, хуже, чем он старается показать… Хоть бы уж кончал он скорей!..

— Гурта я теперь раскусил. — Назар зажег сигарету, положил в пепельницу спичку. — Все его фокусы — это типичное для стариков недоверие к новому. Привыкли ковыряться на делянке с кибитку величиной, вот их и берет оторопь от нашего размаха! Ладно, хватит о Гурте! Мы попросили его, оказали ему доверие… — Не договорив, Назар в сердцах швырнул на стол карандаш, который держал в руке.

Машат поднялся с места.

— Если у тебя все, Назар…

— Да, все. С Гуртом вопрос решен. Будем ставить Ораза. Потолкуй с сыном.

Машат сдержанно кивнул, но глаза его вспыхнули торжеством. Так тебе и надо, председатель, в другой раз перечить не будешь. Оплеуху получить, да еще при старшем брате!.. Ничего, объяснишь, скажешь ему, что Гурт — известный скандалист и упрямец. Поверит. Что они, городские, в наших делах смыслят!..

Даже по тому, как Машат шагал к двери, Назар видел, что заместитель его ликует. Он понимал, надо стерпеть, сам дурака свалял, и все-таки не выдержал, грубым окриком остановил Машата: