Время прощать - Джон Гришэм

Они пересели за маленький стол в другом конце террасы, на который Салли уже выставила каролинские бобы, овощное пюре, тушеные томаты и хлеб из кукурузной муки. Тарелки были наполнены, и Салли снова удалилась.

После нескольких минут полной тишины Джейк спросил:

— Вы знали Сета Хаббарда?

— Я видел сегодняшние газеты. Печальная история. Встречался с ним раз или два лет пятнадцать назад по поводу какой-то пустячной тяжбы. Никогда не преследовал его по суду, о чем буду всегда жалеть. У него должно было быть имущество. А я старался не пропустить никого, кто располагал солидным имуществом, тем более что таких, как вы знаете, в наших краях чертовски мало. А почему вы спросили?

— Хочу предложить вам загадку.

— А нельзя с этим повременить? Я ем.

— Нет, послушайте. Допустим, у вас имеется некоторое состояние, нет жены, нет детей, родственники — только дальние, и еще у вас есть очаровательная чернокожая домоправительница, которая, судя по всему, немного больше, чем просто домоправительница.

— Это называется совать нос не в свое дело. К чему вы клоните?

— Если бы вы сегодня писали новое завещание, кто получил бы ваше наследство?

— Можете быть уверены — не вы.

— Меня это не удивляет, и могу вас заверить: вы в моем завещании тоже не упомянуты.

— Велика потеря. Кстати, вы не оплатили ренту за прошлый месяц.

— Чек уже отправлен по почте. Так вы можете ответить на мой вопрос?

— Нет. Он мне не нравится.

— Да ладно. Давайте сыграем в эту игру. Ну, побалуйте меня. Если бы вам пришлось писать новое завещание прямо сейчас, кому бы вы все оставили?

Люсьен набил рот хлебом и стал медленно жевать, потом посмотрел вокруг, чтобы убедиться, что никто его не слышит.

— Не ваше дело. Зачем вам знать?

Джейк достал из кармана несколько сложенных бумажек.

— Вот что я получил. Последняя воля и завещание Сета Хаббарда, написанное в прошлую субботу в разгар раздумий о том, что он собирался сделать в воскресенье. Оригинал был доставлен мне в контору в понедельник утром.

Люсьен водрузил очки на переносицу, глотнул еще лимонада и стал читать. Когда перевернул первую страницу, лицо у него расслабилось, и он заулыбался, а к тому времени, когда заканчивал читать, уже вовсю кивал в знак одобрения.

— Это мне нравится. — Люсьен положил бумаги на стол. — Как я понимаю, Летти и есть чернокожая домоправительница?

— Правильно. Вчера я впервые встретился с ней. Вам ее имя о чем-нибудь говорит?

Люсьен задумался. Казалось, о ленче он уже и забыл.

— Я не помню никаких Тейберов. Быть может, знавал одного-двух Лэнгов. Бокс-Хилл — незнакомое для меня место в о́круге, никогда там не бывал.

Он еще раз прочел завещание. Джейк тем временем снова принялся за еду.

— Сколько он стоит? — спросил Люсьен, складывая листки и возвращая их Джейку.

— Двадцать миллионов, плюс-минус, — небрежно ответил Джейк, словно для жителя округа Форд такое крупное состояние не в диковинку. — Он хорошо нажился на мебели и лесе.

— Да уж.

— Теперь это все, во всяком случае, бо́льшая часть, переведено в деньги.

Люсьен начал хохотать.

— Как раз то, что нужно городу, — произнес он сквозь смех. — Новенькая черная миллионерша, у которой денег больше, чем у любого белого.

— Она их еще не получила, — напомнил Джейк с неуместной веселостью. — Я только что встречался с адвокатами из конторы Раша, они пообещали войну.

— Кто бы сомневался! А вы разве не воевали бы за такую прорву денег?

— Конечно. Я и за гораздо меньшую сумму воевал бы.

— Я тоже.

— Вы когда-нибудь имели дело с опротестованием завещания?

— А, вот в чем дело. Вам нужен бесплатный юридический совет от адвоката, лишенного лицензии.

— Такие дела довольно редки.

Люсьен отломил кусок хлеба и стал крошить его. Потом покачал головой:

— Нет, никогда. Видите ли, Уилбэнксы боролись за свою землю, за ценные бумаги и депозиты сто лет. Все отвоевывалось в сражениях. Случались кулачные бои, разводы, самоубийства, дуэли, угрозы убийством — назовите что угодно, и выяснится, что в семье Уилбэнксов это было. Но мы всегда умели обходиться без судебных тяжб.

Пришла Салли и наполнила их стаканы. Несколько минут они ели молча. Люсьен смотрел прямо перед собой. Глаза у него блестели, мысли бешено крутились в голове.

— Очень увлекательно, Джейк, не правда ли?

— Очень.

— И каждая из сторон может потребовать суда присяжных, верно?

— Да, закон не менялся. И поскольку ходатайство о рассмотрении дела в суде присяжных должно подаваться до начала всех слушаний, делать это надо быстро. Вот об этом я и прошу вас подумать, Люсьен. Представление наверняка станет сенсацией. Должен ли я разыграть его перед присяжными или лучше положиться на решение судьи Этли?

— А что, если Этли возьмет самоотвод?

— Не возьмет — слишком веселым обещает быть дело. Самое большое состояние, какое он когда-либо видел, битком набитый зал, высокая драма, и если все это будет происходить перед глазами присяжных, Этли станет дрессировщиком в этом цирке и в то же время получит возможность спрятаться за их вердиктом.

— Может, вы и правы.

— Вопрос в том, можно ли доверяться жюри, составленному из жителей округа Форд? Три, максимум четыре черных…

— На процессе Хейли, помнится, все жюри было белым.

— Это не Карл Ли Хейли, Люсьен. Далеко не он. Там была расовая проблема. А здесь — деньги!

— В Миссисипи все — расовая проблема, Джейк, не забывайте. Простая черная женщина имеет шанс унаследовать самое большое состояние, какое когда-либо видели в этом округе, и решение будет зависеть от жюри, состоящего преимущественно из белых. Раса и деньги, Джейк, — редкая комбинация в здешних краях.

— Значит, вы не рискнули бы выйти перед судом присяжных?

— Этого я не сказал. Дайте-ка немного подумать. Мой ценный, хотя и бесплатный для вас, совет требует тщательного осмысления.

— Что ж, это правильно.

— Я мог бы заехать в контору сегодня во второй половине дня. Мне нужна старая книга, которая, вероятно, валяется на чердаке.

— Это ваш дом, — сказал Джейк, отодвигая тарелку.

— И вы запаздываете с арендной платой за него.

— Подайте на меня в суд.

— Я бы с радостью, но что с вас взять? Живете в съемном доме, а машина ваша наездила столько же, сколько моя.

— Видимо, надо было заниматься мебельным бизнесом.

— Да чем угодно, только не юриспруденцией. Мне нравится это дело, Джейк. Я бы не прочь над ним поработать.

— Конечно, Люсьен, — на удивление без заминки ответил Джейк. — Заезжайте сегодня днем, поболтаем. — Он встал и бросил салфетку на стол.

— А кофе?

— Нет, надо бежать. Спасибо за ленч и передайте привет Салли.

11

До пронырливого младшего клерка, корпящего над старыми поземельными книгами в конце вестибюля, дошли сплетни… Их муссировали те, кто собрался возле бачка с питьевой водой. Он тут же отправился делать копии последнего завещания, которому предстояло утверждение в округе Форд. Вернувшись в контору, показал его своим боссам. Было сделано еще несколько копий, и по городу стали рассылаться факсы.

К полудню среды двухстраничное завещание Сета распространилось уже по всему округу. Сначала самой обсуждаемой темой было пожелание Сета бывшим женам «сгинуть в муках», но вскоре все остальное затмили спекуляции по поводу капитала покойного.

Едва покинув отцовский дом, Гершел позвонил своему мемфисскому адвокату, чтобы сообщить прекрасную новость: скоро он унаследует «несколько» миллионов долларов. Предметом беспокойства для него была бывшая жена — у него еще кровоточила рана, нанесенная разводом: не может ли она заявить претензии? Нет, не может, заверил его адвокат и позвонил коллеге из Тьюпело с единственной целью: поделиться новостью. В процессе разговора он упомянул, что Сет Хаббард оставил в наследство «более двадцати миллионов». Адвокат из Тьюпело тут же позвонил нескольким друзьям. Размер наследства начал неудержимо расти.

Как только Йен Дэфо добрался до шоссе Натчез-Трейс и повернул на юг, он поставил круиз-контроль на пятьдесят пять миль и настроился на приятную езду. Движение было слабым, светило солнце, листья начинали менять цвет, некоторые уже облетали от дуновения ветерка.

Хотя жена, как всегда, усложняла жизнь, у него имелась причина улыбаться. Ему удалось спустить на тормозах разговор о разводе, по крайней мере пока. Жена страдала от похмелья, она только что похоронила отца, и вообще нервы у нее ни к черту, к тому же Рамона, даже в хорошем состоянии, слаба в спорах. Он сумел успокоить ее, привести в чувство, полебезил перед ней, пока их проблемы худо-бедно не сгладились, и переключил ее внимание на предстоящее богатство. Совместное. Он заверил, что сможет им разумно распорядиться.