Политическая история Римской империи - Юлий Беркович Циркин

гражданских войн. Затем он, ссылаясь на тяготы верховной власти, объявил об отказе от нее и возвращении в частную жизнь. Небольшая группа сенаторов была уже посвящена в план Октавиана, для остальных же его речь стала полной неожиданностью. Несомненно, такая неожиданность тоже входила в план: она явно должна была предупредить возможное использование ситуации замаскированными противниками. В результате речь вызвала переполох в сенате, на который эта тщательно спланированная комедия была явно рассчитана. Перед многими присутствовавшими во весь рост встал призрак новой гражданской войны. И в самом сенате, и за его пределами еще живы были люди, помнившие отречение от власти Суллы 52 года назад, когда вслед за этим Рим вступил в полосу новых и еще более ужасных раздоров и гражданских войн. И сенат упросил Октавиана не бросать государство, а когда тот якобы вынужденно согласился на это, ему в благодарность (по-видимому, это уже было согласовано с теми «немногими» сенаторами, что были в курсе октавиановского плана) была предоставлена власть над рядом провинций. Они были разделены таким образом, что подавляющая часть армии стояла в тех из них, которыми распоряжался Октавиан, и это давало ему возможность противодействовать любому посягательству на его власть. Повторение случая с Крассом было теперь исключено.

Важен еще один аспект. В качестве наместника провинций Октавиан получает полномочия проконсула, но имеет право осуществлять их, не выезжая в провинции, а посылая туда своих легатов. В принципе, это право имел в свое время Помпей, но, в отличие от него, Октавиан становился проконсулом, не переставая быть и консулом. Сосредотачивая в своих руках и консульскую, и проконсульскую власть, он, таким образом, резко поднимался над всеми остальными властями, в том числе и над своим коллегой по консульству, ибо тот обладал высшей властью только в Риме, а Октавиан — ив провинциях. Официально он принял эти полномочия временно, на 10 лет, но потом они ему не раз продлевались и фактически стали пожизненными.

Так как 14 января считалось несчастливым днем, ибо это был день рождения Антония, в этот день никакие заседания не проводились. Но уже 15 января[22] на заседании сената Октавиану были дарованы различные почетные награды, такие как право вывесить над дверями своего дома дубовые ветви, золотой щит с перечнем его добродетелей и новое имя — Август. Предложение о присвоении Октавиану этого имени сделал Л. Мунаций Планк, являвшийся видным политическим и военным деятелем предшествовавшего времени. В 27 г. до н. э. ему было около (или немногим больше) 60 лет. За эти годы он успел побывать приятелем Цицерона и соратником Цезаря, после убийства последнего выступил на стороне Антония и был его верным сподвижником. Но в лагере Антония он принадлежал к тем его сторонникам, которые были недовольны все большим влиянием на него Клеопатры, и вместе со своим племянником Μ. Тицием перебежал к Октавиану, раскрыв тому содержание завещания Антония. Этот поступок Планка и его племянника в огромной степени помог Октавиану поднять волну возмущения Антонием и Клеопатрой в римском общественном мнении и представить борьбу за власть как войну за честь римского имени против «египетского чудовища» и римлянина, изменившего отечеству под влиянием этого чудовища. Теперь Планк оказал Октавиану новую и тоже весьма важную услугу, став инициатором присвоения ему нового имени. О значении этого имени речь пойдет позже, а пока надо отметить, что это новое и необычное имя поднимало его носителя над остальными гражданами. С тех пор он обычно именуется Цезарем Августом или просто Августом, и под именем Августа он вошел в историю. Все эти решения сената, вероятнее всего, были затем одобрены народом, принявшим соответствующие законы (или закон). И наконец, в это же время он становится принцспсом.

Еще в 28 г. Октавиан, как уже говорилось, произвел пересмотр списка сенаторов (lectio senatus), в результате которого их число было сокращено с 1 тыс. до 800 (позже оно еще более сократилось и составило 600 человек), и был составлен новый список, в котором будущий Август стоял первым. Таким образом, он стал princeps senatus, т. е. первым сенатором, имеющим право первого выступления и голосования. Это давало ему возможность фактически контролировать ход заседаний и постановления сената, но, что, может быть, было не менее важным, придавало самой его фигуре еще больший авторитет в глазах общественного мнения.

В Риме издавна существовало понятие человека, в том или ином отношении первенствующего. Такой человек и был принцепсом, но обычно это положение было связано с конкретной сферой деятельности. Был принцепс сената, но был и принцепс общины или той или иной коллегии. Во время гражданских войн создается представление о деятеле, который в силу своего авторитета будет руководить государством и выведет его из хаоса, стабилизирует его внутреннее состояние и обеспечит его внешнюю безопасность. Иногда такой человек называется принцепсом без всякого дополнительного определения. Вот теперь, после 27 г. до н. э., таким принцепсом становится Август. В первое время его еще воспринимали как одного, хотя и самого авторитетного и важнейшего, из принцепсов, но уже скоро он стал таким единственным. Можно говорить, что именно с 27 г. до н. э., а не с 31-го или 30-го официально возникает новый государственный строй — принципат.

В 23 г. до н. э. появляется первая опасность для новой власти — возникает заговор, в котором, как кажется, принял участие коллега Августа по консульству А. Теренций Варрон Мурена[23]. Это был трудный год. Резко снизилось поступление зерна в Рим, что вызвало если не голод, то определенное недоедание, следствием чего явилось, разумеется, недовольство властью. Август был вынужден из собственных средств произвести большую раздачу хлеба, превышавшую обычную норму. По некоторым подсчетам, зерно получили не менее 250 тыс. человек. Мурена вполне мог воспользоваться этими обстоятельствами, чтобы попытаться свергнуть Августа и установленный им режим[24]. В заговоре приняли участие оставшиеся республиканцы и некоторые бывшие сторонники Августа, недовольные выдвижением им на первый план своего племянника Марцелла, человека еще очень молодого и не имевшего никаких заслуг. Мурена был родственником Мецената (братом его жены), и можно было подозревать вовлечение в заговор людей из ближайшего окружения принцепса. Заговор был раскрыт, его участники были наказаны или вынуждены покончить с собой, Мурена на посту консула был заменен Гн. Кальпурнием Пизоном. Стремились заговорщики восстановить республику или только заменить главу государства, неважно. Заговор показал, что новый режим еще недостаточно защищен против возможных на него покушений. Еще раньше Август усомнился в преданности префекта Египта Галла, который после своих побед в южной части страны позволил себе чрезмерность почестей и поэтому становился опасным. Опасность была тем большей, что Египет становился главной хлебной базой Рима,