Записки русского бедуина - Дмитрий Панченко

Имперское прошлое до сих пор зримо в Копенгагене, и его не-легко совместить с нынешним мирным и человеколюбивым об-ликом страны. Нелегко соединить и датский восемнадцатый век с Данией норманнов и викингов: тогда все было преисполнено отвагой и свободой, а власть королей сочеталась с народоправством вооруженных землевладельцев — почти как в Греции.

Я немало ездил по Дании. Ее зеленые холмы, широкие поля, шершавые скоростные дороги мне нравятся, но дух страны остается для меня неуловимым.

Загадочная датская душа! Когда-нибудь я возьмусь разгадать тебя.

INSEL REICHENAU

Я пишу эти записки в райском месте — на острове Райхенау. Согласно географии Райхенау — один из островов Боденского озера, но согласно здравому смыслу — это не совсем так. Попробую пояснить. Боденское озеро находится на самом юге Германии, или, что равно справедливо, на самом севере Швейцарии, а его восточный берег принадлежит Австрии. Среди местных жителей многие верят в то, что Боденское озеро самое большое в Европе, и оно действительно велико — до шестидесяти километров в длину. Из Боденского озера вытекает Рейн, и очень скоро река то ли образует новое небольшое озеро, то ли протекает через него. Там-то и находится остров Райхенау. Дамба соединяет его с материком, но все же благодаря протоке, через которую перекинут мост, Райхенау остается островом. По ту сторону Рейна — высокий швейцарский берег, со стороны озера — берег немецкий.

Далее и вплоть до знаменитого водопада Рейн течет обычной рекой. По нему ходят небольшие теплоходы, которые попеременно пришвартовываются то к левому, то к правому берегу. Граница проведена затейливо. Левый берег неизменно швейцарский, а на правом берегу оказываешься то в одной стране, то в другой. На Райхенау есть своя пристань, и на швейцарский берег можно переправиться на речном трамвайчике.

Райхенау вытянут в длину приблизительно на четыре километра, а в ширину едва достигает одного. Посредине острова горбинка, здесь и там дорога плавно поднимается вверх, и в одном из таких мест устроена смотровая площадка, куда люди приезжают издалека полюбоваться на заход солнца.

Я живу почти у самого въезда на остров, а на противоположный край хожу или езжу купаться. На местном пляже никакого песка, зеленый газон, могучие деревья. Вы плаваете с видом на высокие берега, украшенные селениями и шпилями, вдали романтично вырисовываются потухшие вулканы, мимо проплывают лебеди. Можно взять напрокат лодку. Временами слышен звон колоколов или шум проходящего поезда — там, за озером, на немецком берегу.

Лебеди — полноправные посетители пляжа. Летом, когда оживленно, они выходят на берег и требуют угостить их мороженым. Эти птицы — семейные и трогательные существа. Однажды придя на пляж, вы обнаруживаете, что они обзавелись потомством, и если вы надолго задержались на острове, вы увидите, как малыши из серых становятся белоснежными.

Остров не слишком заселен. Его большую часть занимают виноградники, капустные поля, да парники, где выращивают знаменитые в окрестностях помидоры. На ничьей земле растет ежевика, грецкий орех, попадаются старые яблони, грушевые и вишневые деревья. Здесь вообще все растет — от плакучих ив до киви.

Остров украшают три романских церкви. В одной из них фрески чуть ли не оттоновского времени. Когда-то Райхенау был знаменит, как Оксфорд или Сорбонна, — когда университетов еще не существовало. В 720-е годы сюда из Ирландии пришел Святой Пирмин и основал монастырь, который вплоть до одиннадцатого века служил прибежищем образованности. Самым знаменитым монахом Райхенау был Герман Хромой — разносторонний ученый, историк и музыкант, но ныне много чаще вспоминают Валафрида Страбона. Он написал латинскую поэму Hortulus, о целебных растениях. Сад, описанный Валафридом Страбоном, заново разбит близ монастырских стен Райхенау: белые лилии, тмин, мак, мята, ромашка — несколько коротеньких грядок. Тут же таблички с латинскими названиями растений и цитатами из достославной поэмы. 

Имя Валафрид продолжает быть популярным на острове. Так зовут моего автомеханика, и когда я ему звоню, нередко слышу, как жена кричит ему: «Валя, это тебя!»

Территория острова поделена на три прихода, каждый со своей средневековой церковью и небольшим приходским кладбищем. Средневековые дома оборудованы заново, современные — той же высоты, с двускатными крышами, не лишены элегантности, многие утопают в цветах и зелени. На острове два замка — а может быть, и три: есть огромный, загадочный участок, за кустами и деревьями которого не разглядеть строение. У пристани стоит старомодный отель.

Первый раз я поселился на Райхенау ради красоты места, а не ради его славы. Это было семь лет назад. Теперь я снова на острове, в том же доме, только из нижней квартиры переместился в верхнюю, на третий этаж — домовладелица пустила меня в свою летнюю резиденцию. В искусстве считать копеечку фрау Ф. не новичок, но зато у меня теперь есть балкон с видом на швейцарский берег. Я навожу на него подзорную трубу и рассматриваю в нее альпийских коров. От дома, где я живу, до церкви Святого Георгия — это где фрески — двести шагов, и между домом и церковью лишь дорога и просторная парковка. Это мой вид из окна.

Я делю мое прекрасное обиталище с осами. Мы не мешаем друг другу. Я с некоторых пор и комаров стараюсь отпускать с миром — тем более что немецкие комары оказались уж очень простодушными.

Круг общения на острове не широк. В основном я общаюсь с окрестными кошками, и с этими кошками, отпущенными погулять, всегда одно и то же: принимают ласки, а все-таки увиливают. Ладно, там, в Петербурге у меня есть своя замечательная кошка — Кисточка, которая меня нежно любит.

Здесь привольно гулять, читать и писать. Но я не единственный поклонник этого острова.

В прошлом, кажется, году Райхенау официально объявили культурным достоянием человечества. Мы не наивные люди (как сказал один политический деятель, отдавший приказ сбить пассажирский авиалайнер), мы сразу схватываем, что речь идет о дополнительном финансировании. Но не все так просто. После двух недель раннеосеннего ненастья выдалось погожее воскресенье. И тут я понял, что человечество — это не пустой звук. Я недоуменно поглядывал то из окна, то с балкона и, в конце концов, будучи другом человечества, сел в автомобиль и уехал в близлежащий лес. Я с грустью думаю о том, что грядущие поколения обречены быть в существенном отношении несчастливей нас. Из Токио, говорят, чтобы выбраться на природу, нужно три, а то и четыре часа.

В девяти километрах от моего дома Констанцский университет. Семь лет назад я начинал с того, что ездил туда на двух автобусах, затем пересел на велосипед и наконец обзавелся машиной. Часть пути пролегает по дамбе, трудом и временем превращенной в роскошную аллею, обсаженную пирамидальными тополями. Вдоль шоссейной дороги идет пешеходно-велосипедная. В субботу-воскресенье народу многовато, но обычно тихо. В такое время гулять по дамбе — редкое удовольствие. Вокруг птичий заповедник. Цапли, лягушки, ранним утром шныряют лисы. (Вообще, случай множество раз сводил меня с лисами, с одной, обитавшей у Гудзона, я почти что приятельствовал.)

Университет замечателен своей библиотекой. Она огромна и устроена на американский лад: вы не заказываете нужную вам книгу, а сами ищете ее среди полок, а заодно находите и множество других интереснейших книг. И это царство доступно денно и нощно.

Констанц был основан еще в классической древности, а громкое имя приобрел благодаря церковному собору, по ходу которого осудили за ересь и сожгли Яна Гуса. Средневековый Констанц хорошо сохранился. Почти каждый дом на рыночной площади похваляется старым добрым именем и годом своего основания: дом золотого орла (1538), дом пеликана (1539), дом белого орла (1489), дом белого медведя (1523), дом красной корзины (1384). Дома украшают эмблемы, так что можно сразу увидеть, что белый медведь совсем не полярный. Дом золотого орла гордится тем, что в нем останавливались Александр I и Наполеон III. Привлекательность города не ограничивается рыночной площадью, величественными соборами и узкими улочками. Город выстроен там, где Рейн вытекает из Боденского озера. Идущая вдоль озера набережная украшена нарядными домами и стрижеными платанами. Она просторна, достаточно места и для тех, кто просто гуляет, и для тех, кто предпочитает ролики, доски или велосипеды. Расставлены скамеечки. На них сидят старички и смотрят на лебедей. На озере множество яхт и парусных катеров.

На окраине Констанца паромная переправа. Можно заехать на корабль, подняться на второй этаж, полюбоваться видами, перекусить и приплыть на другую сторону озера в Меерсбург. А это, кстати, один из самых красивых миниатюрных городов Германии.

Боденское озеро — это озеро трех государств, и оно соединяет, а не разъединяет людей. Обычное дело — съездить из Констанца на концерт в Брегенц или в оперу в Цюрих. Когда где-нибудь устраивают фейерверк, принято съезжаться соседям, а видно сразу на всех берегах. Летом по вечерам где-нибудь непременно палят и озаряют небо огнями. А днем над озером и его окрестностями парят воздушные шары и дирижабли.