Прокурорский надзор - Юрий Лурье

И вот, через полтора месяца получаю конверт со штампом горисполкома. В нем — копия письма, ответа на запрос, сделанный из краевых инстанций. Подписанное заместителем председателя горисполкома Пономаревым и юристами горисполкома Кичановой и Тунян, оно сообщает «наверх», что письмо, написанное якобы потерпевшими, является ложью, так как у большинства из них дело закрыто по ст.208 УПК РСФСР («ввиду недоказанности вины»), что… «не является реабилитирующим основанием»… Что же касается вашего покорного слуги, то он вообще не реабилитирован, так как дело закрыто по ст.6 УПК РСФСР! И это пишется через год после того, как мое дело было закрыто прокуратурой РСФСР!

Письмо это я получаю вечером и всю ночь не могу заснуть. По временам от бессильной ярости на глазах закипают слезы… Но вдруг в голову приходит мысль — а не попробовать ли бороться с врагами их же оружием — Уголовным кодексом?

Вскакиваю с постели, зажигаю свет, лихорадочно роюсь в книгах. Ага, вот то, что надо! Кладу на стол Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, хватаю ручку. К утру искомое заявление в суд, составленное по всей форме, готово.

С обеда дежурю у дверей зампредседателя горисполкома Пономарева. Выжидаю момент, когда он останется один. Вхожу в кабинет и сразу приступаю к делу. Достаю из «дипломата» кодексы и интересуюсь, действуют ли они на территории славного нашего города. Получив утвердительный ответ, кладу перед Виктором Дмитриевичем подписанный им документ, прошу перечитать. Затем открываю УПК и демонстрирую ему в комментариях статью 208. Это по поводу «нереабилитационных оснований». Затем достаю справку, заверенную штампом Прокуратуры РСФСР, о закрытии моего дела по 208 статье. Но на этом сюрпризы не кончаются. Листаю теперь уже Уголовный кодекс, пока не открываю страницу, где фиксируется статья 130. Формулируется она следующим образом: «Распространение клеветнических сведений в печатном виде». Даю ознакомиться со статьей, особенно с заключительной ее частью, информирующей читающего о предусмотренных законом карах. А закон предусматривает в этом случае уголовное наказание на срок до трех лет.

Некоторое время молчу, давая потрясенному чиновнику переварить полученную информацию. Затем кладу перед ним копию уже отпечатанного искового заявления. «Это Вам для справки». Жду, когда заговорит Виктор Дмитриевич. Выясняется, что он подписал документ, составленный юристами. Он же не юрист, не знает «тонкостей» юриспруденции…

Отвечаю давно заготовленной фразой: «Когда судят нас, простых смертных, нам говорят, что НЕЗНАНИЕ ЗАКОНОВ НЕ ОСВОБОЖДАЕТ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ». С этим и покидаю гостеприимный кабинет.

В горнарсуде, куда я понес пакет документов, включающий и исковое заявление, копию горисполкомовского ответа и справки о моей реабилитации, принял меня исполняющий обязанности председателя горнарсуда Невтисов. Ознакомившись с представленными бумагами, принять их к производству отказался, мотивируя свой отказ тем, что «на руководство города лучше подавать в нейтральный суд». Вот так, оказывается, мы не все равны перед законом, как декларирует Конституция! То, о чем я догадывался, получило официальное подтверждение из уст служителя Фемиды.

Запечатываю документы в конверт и заказным письмом отправляю в Краевой суд. Уж они-то никуда не денутся… А на следующий день вместе с группой товарищей, подписавших письмо о нарушениях соцзаконности в городе, выезжаю в Москву.

На следующий день по приезду в столицу направляемся на площадь Ногина, где находится Приемная ЦК КПСС. С большим трудом пробиваемся в высокий кабинет, где принимает нас инструктор ЦК В. П. Минченков. Сей небожитель, не дослушав нас до конца, перебивает фразой: «Ничем не могу помочь. Партия не вмешивается в дела правоохранительных органов». Пытаюсь объяснить, что никто не просит пересматривать дела. Мы обращаемся с просьбой разобраться с конкретными коммунистами, виновными в нарушениях социалистической законности, доказательства чего мы можем предоставить. Оказывается, и это не входит в круг обязанностей «Руководящего и Направляющего» органа. Еще меньше времени заняло посещение Приемной Президиума Верховного Совета СССР. Попасть «наверх» нам, естественно, не удалось, а принявший нас Е. И. Чижов откровенно издевался: «… Давайте вашу жалобу, мы отправим ее в Прокуратуру РСФСР, те — в край, и я не могу гарантировать, что она снова не попадет к тому же Быкову…»

Возвращаясь домой из безрезультативной поездки, приходим к выводу, что в нашем «перестраивающемся» государстве принадлежность к славной коммунистической партии делает того же Быкова практически неуязвимым. Как мозг человека защищен черепной коробкой, так и «Ум, Честь и Совесть нашей эпохи» защищена броней чиновно-бюрократического аппарата. Подтверждение этой истины ждет меня дома. Это — конверт со штампом Краевого суда. Документы, отправленные в эту инстанцию, возвращаются мне с припиской, в которой мне сообщают, что искомое заявление на руководителей города я должен подавать… в городской суд! Круг, как говорится, замкнулся… И уже окончательно лишает меня шансов добиться справедливости в решении моего вопроса известие о том, что наш маленький городок в сентябре 1986 года избрал местом своего отпуска сам… Прокурор РСФСР товарищ Емельянов. И устраивает ему отдых… он самый, наш прокурор В. Б. Быков!..

Эпилог

В грустной этой истории я абсолютно ничего не прибавил и не убавил. Может быть, только несколько смягчил описание некоторых сцен и порядков, царящих в этом мире, куда от всей души желаю не попасть читателю. Более того, я не счел нужным изменить хоть одно имя или фамилию. Несмотря на то, что повесть моя автобиографична, трагедия, происшедшая со мной, отнюдь не уникальна. Газеты и журналы «перестроечной» прессы пестрят более или менее похожими историями. И редко какая из них кончается «Happy end» — имеет счастливый конец.

Недавно по телевизору и радио передали об оправдании предполагаемого убийцы премьера Швеции Улофа Пальме. Безработный бродяга, оправданный «за недоказанностью», за несколько месяцев, проведенных в заключении (причем, не в наших условиях), получил денежную компенсацию в размере… одного миллиона крон! Выплаченная же мне, так называемая «компенсация» почти целиком истрачена в бесчисленных поездках «за справедливостью». Жить мне, практически, не на что. Трудовая книжка отсутствует. Пропиской и жильем я прикован к этому проклятому городу…

Представим себе круг человеческих интересов в виде сферы, окружающей его на жизненном пути. Сфера эта состоит из различных по размерам секторов, величина каждого из них соответствует тому месту, которое он занимает в жизни каждого конкретного человека. Это и семья, и работа, и друзья, и увлечения… Сферу эту можно сравнить с атмосферой, окружающей нашу планету — она также защищает от вселенских катаклизмов, дает кислород для дыхания… Что делать человеку, лишенному всего этого?..