Неоновые боги - Кэти Роберт

Аид оборачивается и опирается на дверь. По крайней мере, он пока не уходит. Затем убирает руки в карманы. Жест совершенно обыденный, но заставляет меня бороться с желанием стиснуть бедра. Наконец, он говорит:

– Ты даешь обещания, которые не собираешься исполнять.

Я смотрю на него невинным взглядом.

– Даже не представляю, о чем ты.

– Ты, юная Персефона, избалованный ребенок. – Он издает еще один хриплый смешок. – Ублюдкам в верхнем городе известно об этом?

Мне хочется сказать какую-нибудь колкость в ответ, но по какой-то причине его вопрос заставляет меня задуматься.

– Нет. – Я сама в шоке от того, что ответила честно. – Они видят только то, что хотят видеть.

– Они видят только то, что ты хочешь им показать.

Я пожимаю плечами.

– Пожалуй, справедливое замечание.

Не знаю, что такого в этом мужчине, отчего возникает желание отказаться от моего жизнерадостного образа (или использовать его в качестве оружия), но Аид задевает меня за живое. При других обстоятельствах это вполне могло бы меня впечатлить. Он так решительно настроен увидеть меня, тогда как я с такой же решимостью настроена оставаться невидимой. Во всяком случае, в этом смысле. Уязвимость – прямой путь к тому, чтобы оказаться сраженной и растасканной по частям. Я узнала это на собственном горьком опыте в первый же год, когда мать вступила на должность Деметры. Мои сестры – единственные, кому я могу доверять. Все остальные либо чего-то хотят от меня, либо пытаются использовать меня для достижения собственных целей. Это ужасно утомительно, гораздо проще не давать им никаких шансов.

Похоже, с Аидом так не выйдет.

Он пристально наблюдает за мной, будто может вытащить мысли прямо из моей головы, словно тягучую карамель.

– Я не жду безупречности.

Теперь уже я отвечаю хриплым смешком.

– Одурачить меня решил. Ты хочешь безупречного подчинения.

– Вовсе нет. – На сей раз он пожимает плечами. – В эту игру можно играть по-разному. В одиночных действах детали обговариваются заранее. А эта ситуация несказанно сложнее. Поэтому я спрошу снова: чего ты хочешь? Безупречность явно раздражает. Ты хочешь, чтобы я заставлял тебя повиноваться? Дал тебе свободу и наказывал, когда ты выходишь за рамки дозволенного? – Его темные глаза как адское пламя, которое только и ждет, чтобы испепелить меня. – Что заведет тебя сильнее всего, Персефона?

У меня перехватывает дыхание.

– Я хочу плохо себя вести. – Я не хотела этого говорить. Правда, не хотела. Но, когда Аид предлагает свободу выбора, это опьяняет сильнее любого алкоголя. Он предлагает мне причудливое партнерство, которого я неожиданно для себя желала. Он мог бы доминировать. Я могла бы подчиняться. Но баланс сил на удивление одинаков.

Я не знала, что все может быть именно так.

– Вот оно что. – Он говорит так, будто эти пять слов – важное откровение. Аид вновь подходит к кровати, и если прежде он главенствовал как бы невзначай, то теперь его присутствие кажется всепоглощающим. Я отползаю назад по матрасу, не в силах отвести от него взгляд. Он щелкает пальцами.

– Платье. Сними его.

Руки сами тянутся к подолу, опережая разум.

– А если я не хочу?

– Тогда я уйду. – Он снова поднимает свою чертову бровь. – Решать тебе, конечно, но мы оба знаем, чего ты хочешь на самом деле. Сними платье. А потом ляг и раздвинь ноги.

Он загнал меня в угол, и я даже не могу сделать вид, будто это не так. Сверлю его сердитым взглядом, который кажется мне, мягко говоря, неубедительным, потому что кожу покалывает от предвкушения. Я не дразню его понапрасну, а просто срываю платье и отбрасываю в сторону.

Аид неодобрительно следит за движением ткани.

– В следующий раз сложи его, иначе заставлю ползать по полу в качестве наказания.

Шок. Злость. Чистая похоть.

Я опираюсь на локти и сердито на него смотрю.

– Можешь попробовать.

– Маленькая Персефона. – Он медленно качает головой, а я развожу ноги. – Ты даже не знаешь, чего ты так сильно жаждешь, да? Ничего. Я тебе покажу.

Надо бы остановиться. Правда, надо. Но по какой-то причине в присутствии Аида я не могу держать себя в руках.

– Брось. Я знаю, что мне нравится.

– Докажи.

Я моргаю.

– Что, прости?

Он небрежно машет рукой, будто вовсе не пожирает мое лоно взглядом.

– Покажи мне. Ты отчаянно хочешь достичь оргазма? Подари его себе.

Теперь мой свирепый взгляд притворным не назовешь.

– Я не этого хочу.

– Нет, этого. – Он забирается на кровать и встает на колени между моих раздвинутых ног. Аид не прикасается ко мне, но возникает чувство, будто он поставил клеймо собственности на каждую часть моего тела. Его очевидное желание усиливает мое.

Я сделаю это. Опущу руку между бедер и буду ласкать клитор, пока не кончу у него на глазах. Притом, как сильно я возбуждена, для этого потребуется совсем немного времени. И я… я хочу сделать это, черт бы его побрал. Но не могу просто поддаться. Не такова моя натура. Я облизываю губы.

– Предлагаю сделку.

Вот он снова вскидывает бровь, но говорит лишь:

– Слушаю.

– Я бы очень хотела, чтобы… – Не знаю, как сказать это, не умерев от смущения, а потому просто быстро выпаливаю: – Я хочу, чтобы ты кончил, когда кончу я. – Аид продолжает внимательно на меня смотреть, и я заставляю себя продолжить. – Если я доведу себя до оргазма… то очень, очень хочу, чтобы ты сделал то же самое.

Он так долго смотрит на меня, в ожидании, что я передумаю. Я могла бы сказать ему, что этого можно не опасаться, но несколько секунд спустя он и сам это осознает.

Словно не в силах сдержаться, Аид опускает руки на мои бедра и легонько их поглаживает.

– Может, сегодня все будет по-твоему, но не жди, что так будет всегда.

Я отвечаю ему лучезарной улыбкой, от которой сводит скулы.

– Если бы все действительно было по-моему, ты бы уже был во мне.

– Ммм. – Он качает головой. – Ты неисправима.

– Высокопарные словечки. – Я больше не могу сдерживаться. Провожу рукой вдоль живота и развожу половые губы. Я медлю, потому что мне нравится, как он держит мои бедра руками, будто борется с желанием сжать меня сильнее. Контроль опутывает этого мужчину цепями. Интересно, что нужно сделать, чтобы эти оковы лопнули? Что случится, когда это наконец произойдет?

Средним пальцем я вожу по клитору, распространяя влагу, и Аид фыркает.

– Хитрюга.

– Не знаю, о чем ты. – Даже притом, что я действую намеренно медленно, намеренно легко, во мне все равно зарождается удовольствие. На ум приходит едва ли не безумная мысль, что я смогу кончить от одной только силы его взгляда на моем теле. Я снова обвожу клитор. – Аид, пожалуйста.

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. – Он отнимает руки с моих бедер так неспешно, что становится очевидно, что он вовсе не хочет убирать их с моего тела. Я тоже этого не хочу, но конечный результат стоит временного отступления. Он тянется к застежке брюк. Я задерживаю дыхание, когда он достает член. Он… Ух ты. Он идеальный. Все мое тело сводит от желания ощутить его внутри. Аид один раз грубо проводит по нему рукой. – Не останавливайся.

Я осознаю, что уже замедлила движения, и вновь набираю темп. Он поглаживает член, а я не могу оторвать от него взгляд.

– Ты красивый.

Аид издает один из своих хриплых смешков, и мне хочется слышать их еще и еще.

– Ты просто пьяна от страсти.

– Возможно. Но оттого это утверждение не становится менее правдивым. – Я прикусываю нижнюю губу. – Прикоснись ко мне? Пожалуйста? – Он не спешит с ответом, и я настаиваю. – Пожалуйста, Аид. Прошу, господин.

Он чертыхается и убирает мою руку с клитора.

– С тобой хрен сохранишь самообладание.

– Как жаль, – бормочу я, пытаясь