Неоновые боги - Кэти Роберт

Если и существовал хороший пример того, как Тринадцать злоупотребляют властью, то это он.

– Это ничего не меняет. Персефона перешла мост. Она здесь. – И она моя. Последние слова я не произношу вслух, но проницательный взгляд Гермес впивается в мое лицо. Я откашливаюсь. – Она вольна уйти в любой момент. Но предпочитает остаться. – На этом стоит закончить, но при мысли о том, как Деметра с Зевсом тащат Персефону обратно в верхний город против ее воли, во мне закипает злость. – Если они попытаются забрать ее, то сначала им придется иметь дело со мной.

– «Им придется иметь дело со мной».

Я моргаю. Гермес в точности меня изобразила.

– Это было не послание.

– Разве? – Она рассматривает ногти. – А для меня прозвучало как послание.

– Гермес.

– Я не принимаю ничью сторону, по крайней мере, пока все следуют правилам. Угрозы их не нарушают. – Внезапно она ухмыляется. – Они лишь добавляют остроты в жизни. Ба!

– Гермес!

Но она уже выскочила за дверь. Погнавшись за ней, я ничего не изменю. Если она ставит себе цель, то добивается ее, кто бы что ни говорил. Остроты ради. Провожу ладонями по лицу. Чертов бардак.

Я не знаю, способна ли Деметра исполнить свою угрозу. Она уже много лет на этой должности, но ее репутация слишком тщательно контролируется, чтобы можно было уверенно сказать, как она поступит в этой ситуации. Неужели она действительно готова навредить тысячам людей, которые виновны лишь в том, что живут не на той стороне реки Стикс?

Черт. Я не знаю. Правда, не знаю.

Не будь я гребаным мифом для большинства жителей верхнего города, то смог бы оказать более успешное сопротивление. Она бы никогда не позволила себе блефовать с одним из Тринадцати, опасаясь потенциального удара по репутации. Но я в тени, поэтому она думает, что находится в безопасности, а у меня нет выхода. Если она продолжит в том же духе, то скоро узнает, как сильно ошибается.

Сейчас я склоняюсь к тому, чтобы разоблачить Деметру. Остальным из Тринадцати плевать на нижний город, но даже они должны понимать, насколько опасно позволять Деметре выходить из-под контроля. Кроме того, я всю жизнь не доверял Тринадцати, а потому мои люди готовы пережить любую бурю, которая на нас обрушится.

Если Деметра считает, что может безнаказанно мешать мне, она сильно заблуждается.

Проведя почти всю ночь без сна, я собираюсь и иду на кухню в поисках кофе. Спускаюсь на первый этаж и слышу смех, который эхом разносится по пустым коридорам. Узнаю голос Персефоны, хотя она никогда так свободно не смеялась в моем присутствии. Глупо испытывать от этого ревность, ведь я знаю ее всего несколько дней, но, по всей видимости, во всем, что касается этой женщины, разум меня покинул.

Неспешно иду на кухню, наслаждаясь тем, насколько более живым кажется дом этим утром. До сих пор я не осознавал, как сильно этого не хватало, и от этого факта мне становится не по себе. Не имеет значения, что Персефона привносит в мой дом, потому что через несколько недель она покинет его. Привыкать просыпаться под ее смех в моей кухне – большая ошибка.

Я толкаю дверь и вижу, что она стоит у плиты рядом с Джорджи. Формально Джорджи – моя домработница, но у нее есть своя армия работников, которая убирает дом, поэтому в основном она занимается кухней и приготовлением еды.

Неспроста большинство моих людей хотя бы раз в день проходят через эти двери, чтобы поесть. Этой веселой немолодой белой женщине может быть пятьдесят, а может, восемьдесят. Я лишь знаю, что за двадцать лет с тех пор, как Джорджи вступила на эту должность, она совсем не изменилась. Ее волосы всегда были гладкими и серебристыми, а вокруг глаз и рта всегда от смеха искрились морщинки. Сегодня на ней один из привычных фартуков с оборками.

Она, не глядя, указывает на мой стул.

– Я только что поставила еще один кофейник. Сэндвичи к завтраку почти готовы.

Сажусь, поглядывая на женщин. Персефона сидит с другой стороны кухонного островка, ее платье слегка испачкано мукой. Очевидно, она активно участвовала в приготовлении завтрака. Эта мысль вызывает у меня странные чувства.

– С каких пор ты позволяешь нам помогать?

– Никаких «нам». Персефона предложила выполнить несколько небольших поручений, пока я все подготовлю. Все просто.

Просто. Будто она не отвергла ни одного предложения помощи от меня за последние три десятка лет. Беру свой кофе и стараюсь не сверлить его сердитым взглядом. Единственное, что позволила мне Джорджи, так это пятнадцать секунд последить за кастрюлей с водой, пока она искала в кладовке какие-то продукты. Явно не столь серьезное поручение, от которого можно перепачкаться в муке.

– Наверное, именно из-за такого выражения лица Джорджи и не хочет, чтобы ты исполнял у нее на кухне роль тучи в человеческом обличии.

Я бросаю взгляд на Персефону и вижу, как она пытается сдержать улыбку, а в ее глазах искрится веселье. Я вскидываю брови.

– Кто-то сегодня в хорошем настроении.

– Мне снились хорошие сны. – Она подмигивает мне и отворачивается обратно к плите.

Я и так не собирался возвращать ее Деметре и Зевсу, но даже если бы допускал такую мысль, это утро напрочь ее уничтожило. Девушка и двух дней не пробыла в моем доме, а в ней уже что-то изменилось. Будь я более самонадеянным, то списал бы все на вчерашние события, но я-то понимаю, что к чему. Она чувствует себя в безопасности. Может, я и ублюдок, но не могу бросить ее на растерзание волкам в награду за это зарождающееся доверие.

Я сдержу свое слово.

Так или иначе.

Глава 12. Персефона

Я предполагаю, что Аид пригласит людей, чтобы нарядить меня, но не позволит мне выйти из дома. Конечно, все во имя безопасности. Поэтому я удивилась, поняв, что он ведет меня к входной двери. Возле нее стоит пара сапог из овечьей кожи. Он указывает на скамью, притулившуюся в нише в фойе.

– Садись.

– Ты купил мне сапоги. – Они уродливые, но я удивленно вскидываю брови вовсе не по этой причине. – Так ты представляешь себе компромисс?

– Да, и уверен, что уже слышал это слово. – Он ждет, пока я надеваю обувь, и внимательно наблюдает, будто готов тут же броситься и сделать это за меня. Когда я приподнимаю брови, он прячет руки в карманы, и ему почти удается сделать вид, что он не играет роль излишне заботливой матери-медведицы. – Я прекрасно понимаю, что ты не захочешь, чтобы я нес тебя по улице.

– Очень проницательно с твоей стороны.

– Как ты и сказала: компромисс. – Следом похожая на плащ куртка прикрывает мое заимствованное платье. Я выгляжу абсолютно нелепо, но у меня все равно теплеет на сердце.

Аид, король нижнего города, призрак Олимпа, тот, что больше миф, чем реальность, заботится обо мне.

Ловлю себя на том, что задерживаю дыхание, когда он открывает парадную дверь, и мы выходим на улицу. Она совсем не похожа на переулок, который вел к подземному входу, по которому Аид нес меня в свой дом. Никакого мусора. Никакой тесноты и грязи.

Верхний город сплошь состоит из небоскребов, дома почти застилают небо. По мере удаления от центра они обретают свой характер, но не теряют высоты. Все здания на этой улице всего три или четыре этажа высотой, и, оглядевшись, я замечаю прачечную, два ресторана, несколько предприятий, направленность которых не могу разобрать, и небольшой продуктовый магазин на углу. Все здания кажутся старыми, будто стоят здесь уже сотню лет и простоят еще столько же.