Заповедник для академиков - Кир Булычев

Наконец Мистер-Твистер передал лист бухгалтеру, и только тут Андрей заметил, что бухгалтер прижимает к боку тонкую папочку в цвет пиджака. Лист перекочевал в папочку, а Мистер-Твистер сказал:

— Что касается отпечатков пальцев, то они нас временно удовлетворили.

Почему временно — Андрей не понял.

— Поэтому, — продолжал Юханссен, — мы перейдем в кабинет президента нашего банка.

— Это банк? — удивился Андрей.

— Причем банк с длительной и почетной историей, — ответил Мистер-Твистер. — Мы финансировали и поддерживали шведских социал-демократов с начала этого века.

С этими словами он пошел вперед, к лестнице.

Процессия повторила путь в обратном направлении и поднялась затем на этаж выше, где царила богатая и достойная хорошего мужского клуба атмосфера, пахло сигаретным дымом, мужскими духами, отбивными и хорошей кожей.

— Ах, — сказала прелестная девица с такими длинными ногами, что Андрей — человек выше среднего роста — чуть не уткнулся грудью в ее небольшую крепкую попку, когда девица начала разворачиваться как раз перед его носом.

— Ах, — повторила девица, — прабабушка заждалась. Ей пора пить какао. Сколько можно заставлять ждать?

— Одну минутку, мы уже здесь, — воскликнул Мистер-Твистер. — Сейчас мы проведем сеанс — чистая формальность, клянусь вам, чистая формальность.

— Мы хотели бы понять, — сказала мадам Парвус, — неужели вам не достаточно проведенного испытания?

— Достаточно, — согласился Юханссен. — Это не испытание, а лишь встреча со старым другом.

Он подтолкнул сжавшегося от дурного предчувствия Ильича, и тот первым влетел в роскошную комнату из костюмного кинофильма.

У камина стояло кресло, старинное кожаное кресло с высокой спинкой.

Над спинкой поднималась струйка голубого дыма.

— Вам туда. — Мистер-Твистер подтолкнул Ленина, и тот пробежал по мягкому ковру к креслу.

Когда Андрей следом за Ильичом обогнул кресло, он увидел, что в нем, совсем утонув в мягкой коже, сидит маленькая сухая старушка с большой дымящейся сигарой в лапке.

Старушка была одета в платье начала века, и Андрей понял, что этого испытания Ильич может не выдержать.

Это была какая-то знакомая, приятельница Ильича. И она сейчас его не узнает.

— Нет! — закричала мадам Парвус, которая, видно, рассуждала так же, как и Андрей. — Мы не договаривались. Вам нужны отпечатки пальцев, так вы их получили.

Старушка заговорила по-немецки. Андрей плохо помнил немецкий язык. Он пытался перевести, но Мистер-Твистер остановил его.

— Не вмешивайтесь, — сказал он. — Пускай они сами решат.

— Это нечестно, — сказала мадам Парвус.

— Роза, — сказал Ильич. — Сколько лет мы не виделись!

— Роза? — повторила мадам.

— Разумеется, Роза Люксембург. — Ильич услышал голос мадам Парвус и был готов ей все объяснить. — К счастью, ее не убили, она осталась жива и скрылась в Швеции.

Старушка говорила и дальше, но Ильич не стал ее слушать.

— Я остаюсь на своих старых позициях! — громко заявил он и топнул ногой. — Мы никогда не поймем друг друга, и я уверен, что твоя смерть, хоть ее и считают героической, была заслуженной. Ты сама этого хотела, уклонистка!

Ильич резко повернулся и, обойдя кресло, пошел к выходу. Андрей направился за ним.

Мистер-Твистер догнал его.

— Что говорит ваш джентльмен? — спрашивал он. — Да переведите мне его слова! От этого многое зависит.

— У господина Ленина, — сказал Андрей, — сохраняются идейные разногласия с собеседницей.

— Не может быть! — сопротивлялся Мистер-Твистер. — У них не было идейных расхождений. Фру Цеткин всегда была его сторонницей.

Андрею стоило больших трудов не воскликнуть: «Какая еще Клара Цеткин! Это же Роза Люксембург!»

Он сдержался и спас Ильича. К счастью, Мистер-Твистер не расслышал первых слов Ильича — он совершенно не разбирался в русском языке и плохо в истории Октябрьской революции.

Он не понял, а Андрей не помог ему понять, что Ильич пошел ва-банк, ошибся в попытке угадать старушку, но случайно выиграл.

Андрей догнал Ильича и сказал:

— Шведский господин Юханссен уверен, что у вас никогда не было разногласий с Кларой Цеткин.

— Какая еще Цеткин! — ответил Ильич.

— Подумайте, Владимир Ильич, — настаивал Андрей, опасаясь, что в любой момент кому-то из присутствующих откроется истина, — вы же видели Клару Цеткин, но забыли, что она — ваша союзница по Третьему Интернационалу.

Ильич кинул пробуждающийся взгляд на Андрея и громко произнес:

— Нет, батенька, нет, нет и еще раз нет! Были у нас разногласия с товарищем Цеткин. Я готов вернуться и доказать ей это на простых примерах. Спросите у нашего сопровождающего лица, могу ли я открыто и нелицеприятно объяснить этой Цеткин суть наших разногласий?

— Господин Ленин, — сказал Андрей, — хотел бы возвратиться и завести партийную дискуссию с госпожой Цеткин, которую вы так быстро прервали.

— Ни в коем случае! — воскликнул Мистер-Твистер. — С нас достаточно, мы удовлетворены.

Он вынул мобильный телефон и на ходу принялся быстро говорить по-шведски.

Затем он остановился и, не отнимая телефона от уха, кивал и повторял: «Яйа!»

Затем отыскал глазами Андрея и сказал:

— Шеф ждет вас.

На двери главного кабинета, резной и солидной, как и все на этом этаже, была небольшая вычищенная табличка со словом «President».

Президент сидел за обширным столом, заполнявшим собой треть кабинета, стены которого поблескивали от золота переплетов. Все было как у Мистера-Твистера, но в пять раз внушительнее и крупнее.

Сам президент столу соответствовал — он походил на Мистера-Твистера, но превосходил его размерами и оживленностью.

При виде вошедших посетителей президент поднялся и пошел вокруг стола, изображая гостеприимство.

— Мы ждали этого часа, господа, — сообщил он. — Мы выполнили свой долг перед историей и идеями социал-демократии.

Президент совершил округлое движение рукой, и все увидели на его столе заветную шкатулку.

Она оказалась вовсе не шкатулкой, а железным ящиком размером с небольшой саквояж с железной же округлой ручкой сверху — в таких ящиках по банкам носят деньги и ценные документы. Такие ящики ставят в большие сейфы. Обыкновенные ящики, привыкшие к любым суммам.

— Я не могу сдать вам шкатулку по описи, — сказал президент, предупрежденный, видно, что переводчик гостей говорит лишь по-английски. — Мы сочли возможным ограничиться обусловленными договором испытаниями. Я даю слово, что шкатулку никогда еще не открывали, и не советую вам этого делать, прежде чем вы не достигнете безопасного места. Как вы видите, в шкатулке два отверстия для двух ключей. Один ключ я передаю вам сейчас, второй находится у вас. Прошу!