Век Людовика XIV. История европейской цивилизации во времена Паскаля, Мольера, Кромвеля, Мильтона, Петра Великого, Ньютона и Спинозы: 1648—1715 гг. - Уильям Джеймс Дюрант

меры. [Когда закон вступает в сферу умозрительной мысли, когда мнения подвергаются суду и осуждаются наравне с преступлениями, а те, кто защищает их и следует им, приносятся в жертву не общественной безопасности, а ненависти и жестокости своих противников, это крайне противно общей свободе. Если бы только дела могли служить основанием для уголовных обвинений, а слова всегда оставались бы на свободе, ... . мятежи лишились бы всякой видимости оправдания, и были бы отделены от простого спора жесткой и быстрой чертой". 35

Исследуя Писание, Спиноза столкнулся с фундаментальным вопросом между христианами и иудеями: Было ли христианство неверно Христу, отвергая Моисеев Закон? По его мнению, этот закон был предназначен для евреев в их собственном государстве, а не для других народов, даже не для самих евреев, живущих в чужом обществе; только моральные законы Моисеева кодекса (например, Десять заповедей) имеют вечную и универсальную силу. 36 Некоторые отрывки из рассуждений Спинозы об иудаизме свидетельствуют о сильной обиде на свое отлучение и стремлении оправдать свое неприятие учения синагоги. Однако он присоединился к евреям, надеясь на их скорое восстановление в автономном Израиле. "Я зашел бы так далеко, что поверил бы, что... ...они могут даже воздвигнуть свое государство заново, и Бог может избрать их во второй раз". 37

Он несколько раз обращался к христианству. Очевидно, он читал Новый Завет, все больше восхищаясь Христом. Он отвергал идею физического воскресения Христа из мертвых, 38 но он настолько проникся симпатией к проповеди Иисуса, что признал в нем особое откровение от Бога:

Человек, способный посредством чистой интуиции постичь идеи, которые не содержатся и не выводимы из основ нашего естественного знания, обязательно должен обладать разумом, намного превосходящим разум его собратьев; и я не верю, что кто-либо был наделен таким даром, кроме Христа. Ему Божьи таинства, ведущие к спасению, были открыты непосредственно, без слов и видений, так что Бог явил Себя апостолам через разум Христа, как прежде Моисею через сверхъестественный голос. В этом смысле голос Христа, как и голос, который слышал Моисей, можно назвать голосом Божьим; и можно сказать, что премудрость Божья (премудрость, превосходящая человеческую*) приняла на Себя во Христе человеческую природу, и Христос стал путем спасения. В этой связи я должен заявить, что те доктрины, которые некоторые церкви выдвигают относительно Христа, я не утверждаю и не отрицаю, ибо свободно признаюсь, что не понимаю их. . . . Христос общался с Богом разум в разум. Таким образом, мы можем сделать вывод, что никто, кроме Христа, не получал Божьего откровения без помощи воображения, будь то в словах или в видении. 39

Эта оливковая ветвь, предложенная христианским лидерам, не могла скрыть от них, что "Tractatus theologico-politicus" был одним из самых смелых заявлений, которые когда-либо делались в конфликте между религией и философией. Едва он появился, как церковный совет Амстердама (30 июня 1670 года) заявил великому пенсионеру Голландии протест против того, что в христианском государстве разрешено распространять столь еретический труд. Синод в Гааге обратился к нему с просьбой запретить и конфисковать "такие губительные для души книги". 40 Светские критики присоединились к нападкам на Спинозу; один из них назвал его воплощением сатаны; 41 Жан Ле Клерк назвал его "самым известным атеистом нашего времени"; 42 Ламберт ван Вельтхёйзен обвинил его в том, что он "хитроумно внедрил атеизм... разрушив все поклонения и религию с самого основания". 43 К счастью для Спинозы, Великий пенсионер Ян де Витт был одним из его поклонников, который уже назначил ему небольшую пенсию. Пока де Витт жил и правил, Спиноза мог рассчитывать на его защиту. Но это продолжалось всего два года.

III. ФИЛОСОФ

В мае 1670 года, вскоре после публикации "Трактата", Спиноза переехал в Гаагу, возможно, чтобы быть ближе к де Витту и другим влиятельным друзьям. В течение года он жил в доме вдовы ван Велен, затем перебрался в дом Хендрика ван дер Спика на Павилиоенсграхт; это здание было куплено в 1927 году международным комитетом и сохраняется как Дом Спинозы. Там он оставался до конца своей жизни. Он занимал одну комнату на верхнем этаже и спал на кровати, которая днем откидывалась в стену. 44 По словам Бейля, он "иногда целых три месяца не выходил за дверь"; возможно, его больные легкие боялись зимней сырости. Но у него было много посетителей, и (опять же по словам Бейля) он иногда "посещал важных персон... чтобы поговорить о государственных делах", которые "он хорошо понимал". 45 Он продолжал полировать линзы; Христиан Гюйгенс отмечал их совершенство. 46 Он вел счет своим расходам; из него мы узнаем, что он жил на четыре с половиной су в день. Его друзья настаивали на том, чтобы помогать ему, поскольку они должны были видеть, что его заточение в доме и пыль от полировки линз усугубляют его конституциональное заболевание.

Защита, которую он получил от Яна де Витта, закончилась, когда толпа убила обоих братьев де Виттов на улицах Гааги (20 августа 1672 года). Услышав об убийстве, Спиноза хотел выйти и в лицо обличить толпу как ultiri barbarorum, самых низких варваров, но хозяин запер дверь и не позволил ему выйти из дома. 47 Завещание Яна де Витта оставило Спинозе ренту в двести франков. 48* После смерти де Витта гражданская власть перешла к принцу Вильгельму Генриху, который нуждался в поддержке кальвинистского духовенства. Когда в 1674 году появилось второе издание "Трактата теологии и политики", принц и Совет Голландии издали указ, запрещающий продажу этой книги; а в 1675 году кальвинистская консистория Гааги опубликовала прокламацию, призывающую всех горожан немедленно сообщать о любой попытке напечатать любое сочинение Спинозы. 49 В период с 1650 по 1680 год церковные власти издали около пятидесяти эдиктов, запрещающих чтение или распространение трудов философа. 50

Возможно, такие запреты способствовали распространению его славы в Германии, Англии и Франции. 16 февраля 1673 года Иоганн Фабрициус, профессор Гейдельбергского университета, написал "очень острому и известному философу Бенедикту де Спинозе" от имени либерального курфюрста Пфальца, принца Карла Людовика:

Его Светлейшее Высочество ... повелел мне написать вам. ...и спросить, согласны ли вы принять должность ординарного профессора философии в его прославленном университете. Вам будет выплачиваться годовое жалованье, которым сегодня пользуются обычные профессора. Вы не найдете в другом месте принца, более благосклонного к выдающимся гениям, к которым он причисляет и вас. У вас будет полная свобода философствования, которой, по его мнению, вы не станете злоупотреблять, чтобы нарушить государственно установленную религию. . .

Спиноза