Сёгун - Джеймс Клавелл

– Конбан ва, Андзин-сан!

– Марико-сан! – (Она, как всегда, неотразима!) – Конбан ва. – Блэкторн тут же, опустив вежливые фразы, перешел на латынь: – Берегитесь этого командира серых – он понимает португальский. – И тут же продолжал на португальском, давая ей время прийти в себя: – Не понимаю, как вы можете быть так прекрасны после бессонной ночи. – Он взял ее за руку и повернул спиной к начальнику серой стражи, подводя ближе к парапету: – Смотрите – там Кирицубо-сан!

– Спасибо. Да-да, благодарю вас.

– Почему вы не помашете Кирицубо-сан?

Она помахала и окликнула ее по имени. Кири заметила их и помахала в ответ.

Через минуту, расслабившись и овладев собой, Марико оценила его усилия:

– Благодарю вас, Андзин-сан. Вы очень ловки и очень умны. – Она невозмутимо поздоровалась с серым, прошла к выступу в стене и присела, предварительно убедившись, что здесь чисто. – День обещает быть хорошим.

– Да… Как вам спалось?

– Я не спала, Андзин-сан. Мы с Кири проболтали всю ночь, и я видела, как восходит солнце. Я люблю рассветы… А вы?

– Мой сон был нарушен, но…

– Ох, извините…

– Я прекрасно чувствую себя – правда. Вы сейчас уезжаете?

– Да, но я вернусь в полдень, чтобы захватить Кири-сан и госпожу Садзуко. – Она отвернулась от командира серых и сказала по-латыни: – Ты… Помнишь тот постоялый двор? «Камелии»?

– Конечно. Как я могу его забыть?

– Если выйдет задержка… сегодняшний вечер будет таким же – так же прекрасен и спокоен.

– Ах, хорошо бы! Но я предпочел бы, чтобы ты оказалась в безопасности.

Марико продолжала на португальском:

– Мне сейчас надо идти. Вы извините меня?

– Я провожу вас до ворот.

– Нет, пожалуйста. Смотрите на меня отсюда. Вы можете все видеть и отсюда.

– Конечно, – согласился Блэкторн, сразу все поняв. – Идите с Богом!

Он остался у парапета. Пока он ждал, во двор проник солнечный свет – теней как не бывало. Внизу появилась Марико. Он увидел, как она поздоровалась с Кири и Ёсинакой. Вот они заговорили. Серых вокруг них не видно. Потом они поклонились. Она подняла глаза на Блэкторна, закрыв их от солнца, и весело помахала ему рукой, он помахал в ответ. Ворота распахнулись, и вместе с Тиммоко, идущей в нескольких шагах позади, она вышла из ворот в сопровождении десяти коричневых. Ворота сразу закрылись, на какое-то время Марико исчезла из виду, а когда появилась снова, ее как почетный караул сопровождали пятьдесят серых, появившихся с той стороны ворот. Кортеж уходил вниз по улице, не освещенной солнцем. Блэкторн следил за ним, пока он не скрылся за углом. Марико ни разу не обернулась.

– Пойдемте поедим, приятель, – предложил Блэкторн.

– Да, конечно, Андзин-сан.

Блэкторн проследовал к себе позавтракать: рис, маринованные овощи, несколько кусочков вареной рыбы, а потом ранние фрукты с Кюсю – свежие маленькие яблоки, абрикосы и твердые сливы. Под конец он с наслаждением полакомился фруктовым пирогом с чаем.

– Еще, Андзин-сан? – предложил слуга.

– Нет, спасибо.

Он предложил фрукты своим охранникам, те охотно приняли угощение. Подождав, пока они не закончат есть, Блэкторн отправился на освещенную солнцем крепостную стену: ему хотелось проверить, хорошо ли заряжен спрятанный им пистолет, но так, чтобы не привлекать внимания. Он уже проверил его ночью, под простыней и москитной сеткой, но не имел возможности как следует рассмотреть – не было уверенности в пыже и кремне. «Больше делать нечего, – подумал он. – Ты марионетка. Потерпи, Андзин-сан, твоя вахта заканчивается в полдень». Он определил высоту солнца. Было начало двухчасового периода змеи, после змеи придет лошадь, в середине часа лошади наступает полдень. Колокола в замке и по всему городу стали отбивать час змеи, и он обрадовался, что не ошибся. На зубчатой стене он обнаружил небольшой камушек и, аккуратно установив его на выступе в амбразуре, под солнцем, поудобнее оперся спиной и стал смотреть на камень. Серые следили за каждым его движением. Командир их нахмурился. Немного погодя он задал вопрос:

– Андзин-сан, что значит этот камень?

– Простите?

– Камень. Зачем этот камень, Андзин-сан?

– Ах! Я слежу, как он растет…

– О, простите, теперь я понял. – Серый явно чувствовал себя виноватым. – Прошу простить, что побеспокоил вас.

Блэкторн посмеялся про себя и потом снова уставился на камень. «Расти, мерзавец!» – велел он, но, как ни ругал камень, как ни приказывал, как ни льстил ему, тот не рос… «Ты действительно надеешься увидеть, как растет камень? – спросил он себя. – Нет, конечно, но это помогает убить время и успокоиться. Гармонии, ва, много не бывает… Откуда же последует новый удар? Нет защиты от убийцы, если убийца готовится к смерти…»

Родригес проверил замок мушкета, взятого им наугад со стойки у кормового орудия. Оказалось, что кремень изношен, истерт и, следовательно, оружие ненадежно. Не говоря ни слова, он бросил мушкет обратно канониру. Тот с трудом успел схватить его, едва избежав удара прикладом в лицо.

– Капитан! – воскликнул он. – Стоило ли?

– Слушай, ты, дерьмо, если я еще раз найду неполадки в мушкете или пушке во время твоей вахты, ты получишь пятьдесят линьков и лишишься трехмесячного жалованья. Боцман!

– Да, капитан? – Пезаро, боцман, придвинул свою тушу поближе и сердито посмотрел на молодого канонира.

– Собери обе вахты! Проверьте каждый мушкет и пушку, все! Бог его знает, когда они могут нам потребоваться…

– Я прослежу за этим, капитан. – Боцман повернулся к канониру. – Я подпорчу твой грог сегодня вечером, Гомес, за всю дополнительную возню, что ты нам устроил, и тебе придется проглотить его с улыбкой! А ну, за работу!

На главной палубе располагалось восемь небольших пушек, четыре с правого и четыре с левого борта, и носовое орудие. Достаточно, чтобы отбиться от пиратов, не имеющих пушек, но недостаточно, чтобы отразить атаку настоящего корабля. Маленький двухмачтовый фрегат назывался «Санта-Лус».

Родригес подождал, пока обе вахты не приступили к работе, потом отвернулся и облокотился на планшир. Замок угрюмо блестел на солнце старым оловом, только главная башня, с ее голубыми и белыми стенами и золотой крышей, весело сияла в лучах. Он сплюнул в воду и проследил, куда поплывет плевок – в сторону свай на пристани или в море. Его понесло в море.

– Черт! – пробормотал он, не обращаясь, собственно, ни к кому, ему хотелось иметь сейчас, здесь свой фрегат, «Санта-Марию». Как не повезло, что судно в Макао, когда оно так нужно здесь…

Несколько дней назад в Нагасаки его вытащили из теплой постели в доме, выходящем окнами на город и пристань.

– Что случилось, генерал-капитан?

– Я должен немедленно попасть в Осаку! – заявил Феррьера, кичливый и высокомерный, как бентамский петух, даже в столь ранний час. – Поступило срочное сообщение от дель Акуа.

– Что там еще?

– Он упоминает только, что это жизненно важно для вашего черного корабля.

– Мадонна, что за глупости?! Чем это «жизненно важно»? Наш корабль крепок, как полагается быть кораблю, днище чистое, такелаж в порядке. Торговля идет лучше, чем можно было ожидать, обезьяны ведут себя прекрасно, этот свиной зад Харима надежен… – Он остановился – его озарила неожиданная мысль. – Англичанин! Он вышел в море?

– Я не знаю, но если вышел…

Родригес посмотрел на бухту – он уже готов был увидеть «Эразм», блокировавший выход и поднявший флаг ненавистной Англии. Он ведь знал: эти бешеные собаки ждут не дождутся, когда черный корабль отправится морем в Макао и домой. «Боже, Матерь Божья и все святые, не допустите, чтобы это случилось!» – взмолился он про себя.

– На чем быстрее всего туда добраться?

– На «Санта-Лусе», генерал-капитан. Мы можем отплыть в течение часа. Послушайте, англичанин ничего не сможет сделать без команды. Не забывайте…

– Мадонна! Да он говорит теперь на их языке! Почему бы ему не использовать этих обезьян? Хватит и японских пиратов – набирай хоть двадцать команд.

– Но среди них нет ни канониров, ни моряков, а подготовить японцев он не успеет. Разве что к следующему году – тогда уже не против нас.

– Зачем, ответьте мне, ради Бога, Мадонны и всех святых, священники дали ему словарь?! Никогда я этого не пойму! Негодяи, суются не в свое дело! Дьявол в них вселился. Похоже, что и англичанина охраняет сам дьявол!

– Говорю вам, он просто очень умен и удачлив!

– Есть много таких, что пробыли здесь по двадцать лет и ни слова не могут выговорить на их тарабарском языке, а англичанин может! Уж поверьте – он продал душу Сатане, и за эти черные дела тот его защищает. Как еще вы объясните это? Сколько лет вы пробуете говорить на их языке и даже живете с одной из них… Сволочь, он легко мог бы использовать японских пиратов.

– Нет, генерал-капитан, он будет набирать людей отсюда, мы ждем его. Вы ведь уже посадили одного подозреваемого в кандалы.