Союз пяти королевств. Трилогия - Татьяна Геннадьевна Абалова

эти мгновения оба воспитанника застывали, не в силах прервать магическую связь, не замечая никого и ничего вокруг.

– О чем беседуете, красавицы? – Змей, прежде чем открыть рот, вытер его рукавом. Жирные пятна после каши с маслом добавились к прежде существующим.

Лилии польстило обращение, от слова «красавицы» она зарделась, но вот Луна сморщила нос.

– Ты бы хоть каким-то манерам обучился, Змей. Так и будешь в полу рубахи сморкаться?

– Свин – он и есть Свин, – Лилия дернула гладким плечиком, туго обтянутым ученическим платьем.

– Эх, не была бы ты девкой, сейчас получила бы от меня тычка, – перед носом воспитанницы появился кулак со сбитыми костяшками. Драчливый нрав и бьющая из парня прыть не давали ссадинам зажить.

– Ну, вот! А теперь полностью проявил себя как Хряк, – фыркнула Лилия. – Такой же грубый и дикий.

– Да я тебе… – Змей выпятил грудь и попер на насмешницу. Та не спасовала, так же ринулась вперед, и как только две задиры сошлись тесно, вдруг отпрянули друг от друга. Юноша опешил, ощутив, насколько мягкая грудь у его противницы, а Лилия… Лилия осеклась совсем по противоположным причинам. Змей был выше на целую голову, а потому ее тело ладно вписалось в мужской, крепкий как камень, контур, что задело совсем иные струны в ее душе, чем те, что пели при виде Ветра. Там голову кружил легкий любовный настрой, здесь же было что-то сродни звериному зову, на который неожиданно откликнулось ее сердце.

Не думая, что творит, она прикрыла рукой напрягшуюся грудь. Этот жест не укрылся от Змея, который в удивлении взметнул брови.

– Он сделал тебе больно?! – Луна не поняла, что произошло, а потому была полна праведного гнева.

– Да… Нет… – широко распахнутые глаза Лилии изучали лицо рыжего воспитанника. Его непослушные кудри, закрывающие один глаз, веснушки, что обильно рассыпались по коже, крепкую шею, где часто-часто билась жилка, и кадык, что пришел в движение от трудного глотка. Тот получился неловко громким.

– Дурак! – очнувшись, соседка царевны стукнула Змея по плечу, плаксиво скривила лицо и, стесняясь слез, резко развернулась, мотнув широким подолом юбки.

– Ты куда? – только и успела крикнуть Луна.

– Ч-что с ней? – рыжий казался обескураженным. – Я же пошутил…

– Ну и шутки у тебя. Скоро как дикий вепрь будешь на всех бросаться. Совсем одичал!

Змей потоптался на месте, запустил пятерню в волосы.

– Послушай, Луна… Я это… Ты…

– Ну чего ты точно кашу жуешь? Говори! – Луне было не до Хряка. На них, перешептываясь, оборачивались воспитанники, заметившие слезы на глазах бегущей прочь Лилии. – «Еще подумают, что мы ссоримся».

– Научила бы ты меня этим самым манерам, а? Одергивай, что ли, всякий раз… Мне не нравится, что меня зовут Хряком или Свином. И я совсем не дикий вепрь. Я – Змей! Изворотливый, хитрый, опасный… – недо-дракон выдохнул, понимая, что его опять куда-то понесло. – Наверное, опасный… Ага…

Лилия скрылась за поворотом, и Луна, наконец, подняла глаза на собеседника. Впервые она увидела там не насмешку, за которой Змей прятал ранимость, и не ярость, вызванную чьими-то нападками, а беспомощность, что бурно смешивалась с досадой и стыдом за себя. Шея друга пошла красными пятнами. Поняв все это, царевна дала себя клятву, что больше никогда не уподобится другим и не назовет рыжего Свином или Хряком. Лучше уж дать ему тычка.

– Прежде всего, прекрати подъедать с чужих тарелок, – пытаясь скрасить неловкость, Луна стукнула Змея ладошкой по животу, который вопреки злым именам был плоским. Правильно подметила Лилия: именно из-за чуждой другим небрезгливости бывший дракон и получил прозвище Свин. Хряком же его дразнили за свирепость, с которой он бросался в драку, совершенно не думая о последствиях. Бывало, что и огребал в ответ. Вот даже сейчас кожа на скуле отливала сине-зеленым. – И куда в тебя столько лезет?

– Расту, должно быть. Я все время голодный.

– Так пойди, попроси, чтобы лишнюю порцию дали. Я думаю, не откажут. Не за тем же нас сюда собрали, чтобы голодом морить?

– Да? Как-то не сообразил…Что еще я не так делаю? – рыжий резво поддел под локоток подругу, развернувшуюся было уйти.

Луна устало выдохнула, но раз уж взялась поучать, останавливаться на полпути не следовало. Тем более, что Змей смотрел такими щенячьими глазами.

– Ты вот как-то мне платочек прислал. Значит, знаешь, для чего он нужен? Заведи себе такой же и им рот вытирай, а не рукавом. Да стирай почаще.

Рыжий активно закивал, отчего его отросшие кудри и вовсе закрыли лицо.

Царевна не удержалась и потянула за жесткую прядку, отводя ее за ухо.

– Постричься бы тебе… – спохватившись, Луна отступила. Отвернулась, лишь бы не видеть шаловливый блеск в глазах товарища, и перешла на поучительный тон. – И купайся чаще. Иначе зверем пахнет.

– Я зверь и есть, – Змей улыбался, не отводя взора от добровольной наставницы.

– И грамоте обучиться бы, – вспомнив разговор в лесу, Луна вознамерилась с пользой распорядиться свободным временем, которого у нее в ожидании выздоровлении наставницы, было в изобилии. Отчего бы не помочь? – Тебе бы книжки умные почитать.

– Так я с Ветром сговорился уже, – рыжий просиял от осознания, что хоть здесь поступил верно и упредил подругу. – Он сам вчера вызвался.

– И когда успел? – задавая вопрос, Луна думала о вечно занятом Ветре, который не побоялся ввязаться в дело, с которым никак не управиться за один день. В душе шевельнулась досада, что она сама грамоту разумеет. Как было бы здорово сидеть рядом с Ветром и выписывать дрожащей рукой каракули!

– Ну, ты же помнишь, каким я был вчера? – Змей вздохнул. – Злился на Лозу, лез на рожон. Ветер пришел ко мне в комнату вечером и все объяснил. Нет вины никого из нас в смерти моего друга, то прихоть Зла, что подняло мертвецов и отправило губить чужие души.

– Зло, Зло – только о нем и говорят! – царевна остановилась у дверей библиотеки. Сама не заметила, как дошли. – А что за Зло?

Дверь в «храм знаний» была приоткрыта, значит, кто-то уже пришел, и не придется вздрагивать от неясных шумов, что пугали