Дочь Волдеморта - Ночная Всадница

— Леди! — причитала гувернантка. — Это, по меньшей мере, незаконно! Девочки! Ковры нельзя заколдовывать! Вы сейчас упадете! Девочки! Перестаньте, не то я всё… расскажу мадам Малфой, — сокрушенно закончила она, увидев вошедшую Гермиону.

— Мама, полезай к нам! — ничуть не смутилась Етта. — Смотри, что сделала Тэя!

— Нет, это я сделала! — возмутилась та из близняшек, вишневая мантия которой съехала и болталась на поясе, волочась за спиной. Ее белое льняное платьице намокло и прилипло к спине, а собранные в высокие хвосты волосы совершенно растрепались.

— Нет, я!!! — тут же закричала вторая девочка, умудрившаяся сохранить свои хвосты в относительном порядке, но зато испачкавшая кружевные носочки чем‑то, напоминающим засохший сливовый сок.

— Миссис Малфой, я ничего не могу поделать! Девочки всё время колдуют, не могу их остановить. Возможно, если вмешается миссис Уоррингтон…

— Всё в порядке. Пускай играют, просто следите, чтобы с ними ничего не стряслось.

— Но они выкрасили кошку в невообразимый цвет! — возмутилась Рут.

Гермиона окинула взглядом комнату, потом заглянула под парящий ковер. Темно–сливовая, но, кажется, довольная жизнью Мельпомена сидела там, на простыне, покрытой пятнами того же цвета, и умывалась.

— Это мы потом поправим, — вздохнула Гермиона. — Что со Скорпиусом? Он попросился спать. Девочки, вы обижали его?

— Зануууууууууда! — протянула Генриетта и, высунув длинный язык, оттянула одно веко пальцем.

— Он с нами не играет, — пояснила маленькая Антея.

— И всё время недоволен, — добавила ее сестра.

— И совсем ничего не умеет, — завершила приговор Генриетта. — Трусишка.

— Но мы его не обижали, — серьезно добавила Тэя и, заметив свои испачканные носки, скривила недовольное личико, — просто играли втроем.

Большие сливовые пятна потускнели и стали медленно испаряться.

— Мама, попрыгай с нами! — снова предложила Генриетта, подбегая к краю импровизированного батута и протягивая ладошки к Гермионе. — А ты можешь так же заколдовать ковер?

— Мне нельзя заколдовывать ковры, — хмыкнула Гермиона. — Впрочем, если очень хочешь и никому не скажешь…

— Миссис Малфой! — возмутилась гувернантка.

— Особенно Рут, — хмыкнула Гермиона.

Етта хотела зашипеть на парселтанге, чтобы миссис Рэйджисон ничего не разобрала, но мать вовремя перехватила ее мысль и строго покачала головой.

— Что я говорила про шипение при посторонних? — быстро спросила она, не дав девочке воплотить задуманное.

— Но Тэя и Клио — не посторонние!

— Етта! Уже поздно, вам троим скоро пора спать.

— А мы остаемся у вас?! — обрадовалась Клио и запрыгала так, что ковер заходил ходуном в воздухе. Мельпомена стрелой выскочила из‑под него и убежала в коридор.

— Вот уж не знаю. Но вполне вероятно. Ваша матушка не полезет в камин, трансгрессировать вам двоим нельзя, на улице ночь, да и ливень…

— Ура!!! — подхватила вторая близняшка. — А можно мы будем спать все вместе?!

— Вот уж нет!

— Мама! Это нечестно! Тэя и Клио всё равно будут спать вдвоем, а я почему должна оставаться сама? Они и так всё время вместе, это же несправедливо, ну ма–а-а–ама!

— Ладно–ладно! Мадам Рэйджисон, попытайтесь… попробуйте уложить детей спать, хорошо? Я отправлю их в ванную.

— Мы знаем массу страшных историй! — закричала Клитемнестра, спрыгивая с ковра. — Тэя расскажет тебе про русалок: дух захватывает!

— А я покажу вам, как стонет мой привидений! — подхватила Етта. — И мы попробуем его позвать, если получится.

— Девочки! Когда я соглашалась, что вы будете вместе спать… Ох, неважно. Марш в ванную!

Она не спустилась к гостям. Вместо этого отослала Оза передать Дафне, что проследит за тем, чтобы дети вовремя легли. Впрочем, судя по всему, миссис Уоррингтон и не собиралась беспокоиться об этом. А Гермионе было куда приятнее в обществе трех юных волшебниц, чем там, внизу, в кругу представителей общества, которое и их когда‑нибудь подомнет под себя. Но пока они еще дети, с ними так просто.

Пускай Люциус внизу сам отдувается. В конце концов, и он немало виноват в ее, Гермиониных, горестях. И так завтра весь день с этими возись: до ужина ведь не уедут…

Семейка Адамсов…

Глава IX: «Ангел западного окна»

Книгу в темно–зеленой бархатной обложке Гермиона обнаружила у порога своей даркпаверхаусской спальни вечером в четверг, когда спустилась после ужина в подземелья. Она, сразу подумав о Муре с его назойливыми ухаживаниями и подарками, хотела уничтожить очередной дар студенческой страсти быстрым движением волшебной палочки, но почему‑то не стала.

Это был маггловский роман первой половины прошлого века, Гермиона не читала его, да и автор был ей незнаком. Густав Майринк, перевод с немецкого. Называлась книга «Ангел западного окна».

Издание не волшебное, вроде тех, что выпускает «Круг единства»: с красочными живыми иллюстрациями и массой сносок–пояснений — для сближения волшебников с маггловской культурой и историей. Нет, самая обыкновенная книга, 1991–го года издания.

Гермиона не собиралась ее читать, хотела просто просмотреть и отложить в сторону — но почему‑то увлеклась, хотя и не могла себе объяснить этот странный феномен: роман оказался нудным и неинтересным. К тому же для волшебницы — довольно глупым, ведь все описанные в нем обряды и ритуалы были совершенно невыполнимы и в корне неправильны.

Читалась книга медленно, будто через силу, и Гермиона отложила ее в начале первого, преодолев за три с лишком часа не более тридцати страниц. Еще и спала потом плохо. Снился пустой дом с гуляющими по нему сквозняками, колышущимися белыми шторами и пыльными простынями, покрывающими предметы меблировки. Гермиона бесконечно долго блуждала по залитым лунным светом комнатам, ежась от холода, пока не вышла в длинный коридор, полный закрытых дверей и освещенный только слабым мерцанием находившегося в дальнем конце окна. На фоне светлого квадрата, спиной к нему, стояла женская фигура в белых одеждах, легко струящихся, как и всё в этом доме, от гуляющего сквозняка. Тонкая и невысокая, с довольно длинными волосами, она ждала там, в конце коридора, и не двигалась, а Гермиона во сне медленно шла ей на встречу, всё силясь разглядеть лицо.

Когда была совсем близко, поняла, что девушка одета в подвенечное платье и многослойная фата с вуалями скрывает ее черты, волнами спадая по вьющимся белокурым локонам.

Внезапно девушка всхлипнула и прошептала: «Никогда!», а Гермиона проснулась, потому что этому «никогда» вторил другой, сердитый голос: «Леди Малфой, если вы живы — вы меня слышите! Сейчас же поднимайтесь! Через двадцать минут начнутся занятия! Я чувствую ваше дыхание! ЛЕДИ МАЛФОЙ!!!»