Пылающий туман - Ви КавИ

вашего существа я не могу выделить место. Комнаты только для людей. Он может переночевать неподалёку в хлеву.

— Я заплачу вам по тройному тарифу. За все три комнаты.

Хозяин, прикусив губу, вспотел. Он размышлял над тем, как поступить: по правилам или поддаться жажде наживы. В итоге деньги перевесили его совесть. Вздохнув, он положил на стол три ключа.

— Только никому не говорите.

— Никому.

Она бросила ему глеты, снова обворожительно улыбнулась и мысленно отпраздновала свою маленькую победу.

Поднимаясь по небольшой лестнице, Сокол, порядком вымотавшийся за целый день, первым нарушил наступившее молчание, которое изредка перебивалось хрустом орешков:

— Ловко ты его.

— Учись.

— Ага… Спасибо. Я бы не вытерпел, если бы находился вместе с тобой в одном маленьком помещении.

— А я бы не х-хотел спать в хлеву. Со с-свиньями! — оуви испуганно взмахнул крыльями. — М-мне даже в с-страшном сне такое не п-приснится!

— Будете должны. Оба, — она устало передала Стриго и Соколу ключи. — Спокойной ночи. Пожалуйста, не убейтесь во сне.

— Спокойной, Медея. Надеюсь, ты не лунатишь.

— Ещё раз большое сп-пасибо, м-мисс! Сладких-х снов.

И все трое, не оглядываясь, разошлись по своим комнатам, которые находились рядом друг с другом.

Ночь была длинной, и каждому так некстати снились свои кошмары из далёкого и трагичного прошлого.

Глава 4. Провинциальный городок и его сложности. Часть первая

— Будь проклята эта неблагодарная должно-о-о-о..!

Мавор, споткнувшись о торчавший корень, повалился лицом прямо в мутную лужу. Вся его одежда мгновенно позеленела, а появившийся запах был таким, словно он искупался в грязи вместе со свиньями.

Болото во всём Королевстве Ин-Нар считалось проклятым и неблагоприятным местом. Люди предпочитали обходить его стороной, потому что боялись попасть под невиданные чары и навсегда в нём заплутать. Но, как и везде, были смельчаки, или просто отчаявшиеся безумцы, приходившие сюда и бесследно пропадавшие. Пожалуй, именно из-за них Болото приобрело плохую славу, после которой пошли выдуманные истории о том, что здесь скитались агрессивные призраки, забирающие с собой живых.

Но одних неупокоенных душ было недостаточно, чтобы сделать россказни достаточно устрашающими, поэтому люди придумали монстров, которые были настолько жуткими в человеческом воображении, что от одного взгляда на них, опять же по легендам, всё тело коченело, а сердце останавливалось.

Разумеется, это были обычные страшилки для маленьких детей, чтобы те вовремя ели противную кашу и не смели убегать из родительского дома. Однако Болото и правда было особенной территорией, на которой происходило предостаточно необъяснимого.

— Ты упал. Молодец, — Цирцея со скукой наблюдала за поднимающимся Адъяром. — Что потом? Ты обваляешься в дерьме февулов?

— А вот знаешь… — Мавор выпрямился, и, хоть он выглядел жалко, его лицо было безучастным. — Говорят, что отходы февулов в переработанном виде благосклонно влияют на кожу. Как думаешь, милая, мне уже необходимо следить за собой?

Адъяр похлопал себя по щекам и подмигнул Виге, которая закатила глаза и фыркнула.

— О чём ты вообще думаешь, Мавор?

— О том, как понравиться тебе!

Стряхнув с рукава чёрной одежды комок грязи, Мавор, глядя на Цирцею, поиграл бровями.

— Так ты точно ничего не добьёшься.

— О, ты просто не ценишь меня, такого замечательного и неповторимого. Ты бы тоже была прекрасна, как и я, если бы прекратила прятаться в свой непробиваемый панцирь и считать, что это правильно, — Адъяр равнодушно махнул рукой. — Чаще всего именно такое поведение свидетельствует о причинённой боли.

— Никогда, — Цирцея подняла палец и нахмурилась, — слышишь? Никогда не смей делать такие анализы. Ты ничего обо мне не знаешь.

— Конечно, — Мавор ободряюще улыбнулся и отдал ей честь. — Как скажешь, госпожа.

— Прекрати так улыбаться! Это неуместно.

— Я бы и дышать прекратил, но, боюсь, тогда тебе придётся тащить меня на своих шикарных плечах.

Цирцея, громко ругнувшись, пошла прочь от Адъяра. Её раздражала вся ситуация, бесило это убогое, никому не нужное Болото и Лидер, который посмел отправить сюда их, а не приспешников, обязанных выполнять приказы за милую душу.

В конце концов, она испытывала бурю негативных эмоций от одного присутствия Мавора рядом с собой, который будто намеренно испытывал её нервы на прочность.

Бесит!

Она огляделась, чтобы более-менее понять обстановку, и невольно заметила, что туман, который прежде был терпимым, стал гуще. Цирцея щёлкнула пальцами и попыталась таким образом создать небольшой огонёк, позволивший бы ей хоть как-то сориентироваться в пространстве, но он, к несчастью, тут же погас.

— Мавор?

Она повернулась назад, когда почувствовала прохладный ветерок, вызвавший мурашки. Вига прищурилась, сделала пару осторожных шагов. Что-то мерзко хлюпнуло под её ногами, злостно зарычало, и Цирцея резко отскочила и выставила руку в защитном жесте.

Но отражать нападение не пришлось — настораживающие звуки пропали, словно и не было здесь никого живого, за исключением противных кровососов, мешающих сосредоточиться.

Цирцея сжала кулаки.

— Мавор, это не смешно! Хватит издеваться!

Эхо наложилось и создало не менее страшный эффект множественного присутствия. На миг Виге почудилось, что рядом с ней сотня… тысяча человек, которые повторяли её слова, но только разными голосами: от детских до старческих.

— Мавор?..

Цирцея была не из пугливых. Она вообще, можно сказать, была одной из самых смелых в Циннии. Если не считать Лидера, который своей непроницаемостью мог в самом натуральном смысле убивать. Человеком он был жутким, особенно для новичков, думающих, что их предводитель способен по щелчку пальцев взорвать Солфас. Мир он навряд ли взорвёт, но вот человека — без проблем. Однако новичкам, послушникам, такую информацию лучше не знать.

В общем, Цирцею было трудно напугать. Сомнительная работа закалила её нервы, и они стали почти стальными. Почти — это ключевое слово, потому что данная ситуация, в которую она угодила по милости Лидера и, несомненно, Мавора, — вывела её из равновесия.

Все легенды, которые Вига когда-либо слышала об этом Болоте, всплыли в её сознании. Все монстры, придуманные человеческой больной фантазией и описанные во всяких книгах, в её испуганном разуме