В горах долго светает - Владимир Степанович Возовиков

— Поэтому нам хотелось бы видеть Ахматиара вашей правой рукой.

«Ставят при мне своего соглядатая или хуже того...» Кара-хан наклонил голову:

— Это делает мне честь.

— Вы давние друзья и, конечно, сработаетесь.

Бесцветный человек сообщил Кара-хану адреса в Пешаваре, близ афганской границы, куда он должен присылать связников, объяснил, как наладить цепочки, по которым должна непрерывно идти информация, спросил, есть ли у Кара-хана люди, умеющие обращаться с радиоаппаратурой, приказал (именно приказал!) прислать несколько человек для обучения, а на первое время у Кара-хана будет радист Ахматиара. Он долго говорил о методах подрывной войны против нынешнего правительства: организации диверсий и провокаций, вербовке агентуры, формировании тайных отрядов из местного населения, разжигании межплеменной и религиозной ненависти. Особенно упирал на привлечение к себе духовенства, в котором надо всячески подогревать злобу и непримиримость к любым новшествам, грозящим разрушить истинную веру и власть имамов.

— У нас есть свои методы войны против неугодных правителей, чужих племен, а также против... англичан. — Кара-хан усмехнулся. — В наших горах часто воюют.

— Наши методы вашим не помеха, — даже не моргнул собеседник. — Мы рекомендуем те, что проверены во многих странах, и небезуспешно. Взгляните на этот чемодан. Он полетит с вами, но передадут его вам лишь в Кабуле. Вам рисковать нельзя. Здесь листовки и подробные инструкции по организации войны в горах и общего восстания населения.

— Я просил автоматы и базуки, а вы даете бумажки, — сухо сказал Кара-хан, глядя прямо в бесцветные глаза лысоватого.

— К тому времени, когда вы создадите армию, у вас будут автоматы, пулеметы, базуки и многое другое. А бумажки стреляют иногда громче пушек.

— У вас — да. У нас, в горах, читать их некому.

— Ошибаетесь. Любое прокоммунистическое правительство начинает с того, что сажает за парты всех неграмотных — от малолетних до стариков. И если сегодня у вас на тысячу есть один грамотный — пусть листовка попадет в его руки, а уж он ее прочтет другим. Расклеивайте там, где бывает много людей, подбрасывайте муллам, учителям, дуканщикам, учащимся.

Инструктор посоветовал найти подставное лицо, а лучше — организацию, через которую будут поступать Кара-хану деньги. Объявил, что с этого дня на имя Кара-хана в одном из заграничных банков открывается личный счет, и, когда назвал сумму ежемесячного вклада, Кара-хан изумленно вздернул брови: выходит, годовое содержание его будет равно годовому доходу со всех поместий? Случайность или этим людям доступны даже его банковские счета? Какая разница! Они возвращали ему то, что отнимала революция, поэтому им стоило служить.

Как бы не замечая изумления собеседника, бесцветный человек прибавил, что по мере формирования отрядов будут открываться личные счета на всех командиров и их помощников. Руководители не должны думать о своем будущем, пока сражаются против нынешней власти в Афганистане, и Центр надеется, что деньги, выдаваемые им на развертывание борьбы, целиком пойдут в дело.

— Ваши люди темны, злы и фанатичны — в этом залог успеха, — откровенно говорил бесцветный. — Им все равно за что получать деньги. Поэтому начальники отрядов не должны скупиться. Штаб повстанческого движения установит особую плату за голову убитого врага, уничтоженную технику, за диверсии и ценные сведения.

— Штаб?! — удивился Кара-хан.

— У вас много племен, и между мусульманами идет грызня. Штаб объединит усилия повстанцев, я думаю, вы станете его членом... Следите, чтобы ваши начальники честно оплачивали работу своих воинов и тех, кто станет нам служить. Это — залог того, что война будет разгораться день ото дня. Я знаю, вы образованный человек. Вспомните: когда англичане столкнулись с французами при завоевании Америки, они стали платить за скальп убитого врага, за сожженные крепости и ценные сведения больше, чем их противники. Французов скоро вышибли с лучших земель на север, в канадские пустыни, хотя французы вели себя благороднее англичан. Они платили меньше — в этом все дело. Платите солдатам и офицерам правительственной армии за переход на вашу сторону, не скупясь, — они пойдут к вам колоннами или станут на вас работать. А чтобы прояснить наши с вами отношения к англичанам, еще приведу пример из истории. Когда мы вышибали англичан с нашей земли, мы платили нашим солдатам и шпионам больше, чем англичане платили своим. И вы знаете, чем кончилась война Штатов за независимость. И что такое теперь Америка, и что такое Англия. Однако Англия — наш с вами союзник, и я прошу впредь помнить об этом. Победы есть в истории каждого государства, но по каждому ли случаю надо ими похваляться? Вам не о прошлом думать надо: если революция закрепится, вы никогда уже не станете ни помещиком, ни вождем. Старайтесь!

Перед самым отъездом Кара-хана навестил коммерсант Билл: Он сообщил ему явку в Кабуле, которую Кара-хан может использовать в крайнем случае.

— Скажите просто: «Привет от Билла». И вот вам в залог дружбы лично от меня. Может очень пригодиться, особенно в первое время, пока вам нельзя громко шуметь. — Он щелкнул замком чемоданчика, вынул «магнум» со ствольной насадкой для бесшумной стрельбы. — Без насадки на сто метров уложит быка. С насадкой дальше тридцати метров не стреляйте — бесполезно. Старайтесь убирать врагов пока бесшумно. И сами не оставляйте следов нигде — это мой личный вам совет, генерал. Вы мне нравитесь, я не хочу, чтобы вас там по нечаянности подстрелили. Не лезьте сами в мелкие дела, вы — мозг операции. Сколько вам лет, извините за вопрос?

— Сорок пять, — усмехнулся Кара-хан в бороду, которую наклеил перед возвращением на родину. Он при возвращениях носил наклеенную бороду из собственных волос, пока не подрастала сбритая.

— Так вы просто юноша, у вас вся жизнь впереди, ее беречь надо. Живите, Кара-хан, еще столько же! Живите и — стреляйте!

Воротясь в свой родовой кишлак, Кара-хан убедился, что декреты народной власти не были пустой декларацией. Под наблюдением специальных комиссаров правительства уже началось распределение помещичьей земли, долговые книги изымались и уничтожались. Кишлаки бурлили. Правда, на одних советах дело доходило до драк, на других мужчины сидели, боясь подать голос, и покорно принимали всякое навязанное им решение. Попадались недовольные, которым казалось, что их обделили лучшими угодьями, но как раз эти-то готовы были схватиться за ружья и топоры — попробуй отнять у них землю обратно. Люди по-прежнему кланялись Кара-хану, называли его «хозяином», но он видел: