Оскорбление Бога. Всеобщая история богохульства от пророка Моисея до Шарли Эбдо - Герд Шверхофф

свою наложницу. Он оправдывался перед пророком, говоря, что эта любимая женщина, подарившая ему двоих чудесных детей, не перестает проклинать и оскорблять Мухаммеда. В результате пророк объяснил, что родственники убитой не имеют права на обычную компенсационную выплату (кровные деньги)[251].

Более спорным был вопрос о том, насколько серьезными должны были считаться ругательства в адрес членов семьи пророка или его окружения. Правовед ас-Субки в 1354 году написал трактат по этому вопросу, отправной точкой которого стал инцидент в мечети Омейядов в Дамаске. Один человек, предположительно шиит, отказался участвовать в полуденной молитве и поносил первых трех халифов, сменивших Мухаммеда. Отказавшись покаяться, этот человек был осужден и через несколько дней казнен. Ас-Субки выяснил этот вопрос, обратившись ко всем источникам и юридическим заключениям. В результате он выступил за очень широкое толкование преступления богохульства, согласно которому хула не только на пророка, но и на его сподвижников клеймилась как тяжкий грех и как неверие, караемое смертью[252].

На протяжении нескольких столетий Средневековья и раннего Нового времени случаи богохульства в исламе, по-видимому, происходили в основном на линии фронта между суннами и шиитами. Этот фронт все еще был заметен в XVIII и XIX веках, особенно в Персии и Ираке. В 1743 году Надир-шах хотел привести две конфессии, находящиеся под его властью, к примирению на экуменической конференции в Наджафе, чтобы снизить политическую напряженность. Представители суннитов, обладавшие властью, использовали эту возможность, чтобы заклеймить проклятия и оскорбления первых халифов, высказывавшиеся шиитами, как признак неверия. На совместной пятничной молитве лидера шиитского богослужения вскоре попросили зачитать имена первых четырех халифов в правильном для суннитов порядке. Последний, однако, проявил свои истинные чувства, намеренно неправильно произнеся имя Омара – предзнаменование грядущего полного провала «экуменической» политики Надир-шаха[253].

Напротив, две враждебные фракции ислама были вполне способны объединиться против новых религиозных течений, как показывают действия мусульманской Экумены против новоявленной религии бабизма в середине XIX века. В 1846 году суннитские и шиитские правоведы собрались вместе в Багдаде, чтобы судить Али Бастами, посланника пророка Баба, и приговорили его к смерти. Писания пророка Баба были осуждены правоведами всех конфессий как кощунственная фальсификация Корана[254].

Христиане и мусульмане

Хотя богохульство изначально было внутренней исламской проблемой, взаимные обвинения в богохульстве также характеризовали христианско-мусульманские отношения в эпоху премодерна. Поначалу христианские жители Африки и Ближнего Востока, особенно если они – как копты – принадлежали к дискриминируемому меньшинству, находили добрые слова для мусульманских завоевателей. С самого начала завоевания, однако, были слышны и негативно-апокалиптические тона. Иерусалимский патриарх Софроний, например, с ужасом узнал в 635/636 году, что сарацины завоевывают Святую землю, как это делали филистимляне в библейские времена. Самое страшное, по словам епископа, это их омерзительная хула на Христа, церковь и даже Бога. Церковнослужитель мог объяснить успех этих последователей дьявола только божественным гневом из-за прегрешений христиан[255]. Анастасий, монах из Синайского монастыря, также рисует картину демонических сарацин в самых черных красках: они низвергали, попирали и уничтожали крест, мощи и священый елей христиан, а когда услышали о рождении Бога, то стали прямо богохульствовать, потому что думали о браке, оплодотворении и плотском соитии[256]. И наоборот, многие договоры, регулирующие отношения между мусульманами и их подданными, содержат положения, требующие от дхимми вести себя уважительно по отношению к мусульманам, в частности воздерживаться от богохульства. В типовом договоре правоведа аль-Маварди середины XI века, состоящем из шести обязательных элементов, только три правила касаются предотвращения богохульства: следует избегать любой клеветы или искажения Корана, нельзя отрицать или порочить пророка, а также нельзя говорить об исламской вере в оскорбительных и клеветнических выражениях[257].

Именно в этот момент фанатичные ревнители среди христиан получили возможность атаковать «правящую» религию в своей среде, если потребуется, дорогой ценой мученической смерти. Одним из таких мучеников на арабском Востоке был Петр Капитолийский: он был казнен в Трансиордании в 715 году после того, как публично назвал Мухаммеда лжепророком и неоднократно отказывался отречься от своих слов[258]. Еще один широко обсуждаемый случай произошел на Пиренейском полуострове[259]. В начале июня 851 года некий Исаак предстал перед кади Кордовы, столицы одноименного эмирата. Возможно, судья знал Исаака лично, ведь этот человек из знатной семьи, хотя и христианин, ранее занимал официальную должность, возможно сборщика налогов. Однако за три года до этого он внезапно исчез и поступил в близлежащий монастырь Табанос. Теперь он предстал перед мусульманским кади под предлогом получения информации об учении ислама. Когда правовед начал свои объяснения, Исаак тут же прервал его и начал на арабском языке называть пророка Мухаммеда лжецом, который был обольщен дьяволом и ведет своих последователей к вечной гибели. Кади был потрясен, разрыдался и избил богохульника. Придя в себя, он предположил, что Исаак, должно быть, болен или пьян и поэтому не понимает серьезности своих слов. Христианин, однако, настаивал на том, что он в здравом уме. Он был заключен в тюрьму и вскоре после этого обезглавлен, а его тело выставлено на всеобщее обозрение. Указ эмира Абд ар-Рахмана II объявил, что любого христианина, оскорбившего Пророка, постигнет та же участь[260].

Пренебрежительное отношение Исаака к пророку соответствовало взглядам на Мухаммеда и основанную им религию, которые были широко распространены в христианской полемике той эпохи. Их также придерживались два христианских писателя, Евлогий и Альвар, чьи сочинения являются основными источниками по истории так называемых Кордовских мучеников. Евлогий считал Мухаммеда мерзким, непристойным и лжепророком, предтечей антихриста. В частности, оба автора резко нападали на пророка за его предполагаемую безнравственность: он-де соблазнил Зайнаб, жену своего приемного сына Зайда, и был прелюбодеем так же, как и его последователи-многоженцы[261]. Это был не первый случай, когда подобные обвинения звучали на улицах Кордовы. Еще за год до Исаака уже был казнен священник по имени Перфект. В отличие от Исаака, он не искал мученичества. Мусульмане на улице бросили ему вызов, потребовав, чтобы он высказал свое мнение о пророке. «Мухаммед, – сказал он после некоторого колебания, – учил своих последователей ложным доктринам, был обольщен демонами и вел своих последователей к гибели. Он также прелюбодействовал с Зайнаб, соблазнившись ее красотой. Он был рабом похоти, и удивительно, как он мог считаться пророком, учитывая эти проступки»[262]. Перфект пытался, хотя и в конечном итоге тщетно, защитить себя от последствий своих заявлений, сначала навязав своим слушателям договор о дружбе. Исаак, однако, предстал перед кади по своей воле. Его пример должен был создать прецедент, поскольку угроза эмира привела к парадоксальному результату – у Исаака появилось множество последователей. В общей сложности 48 христиан были казнены в Кордове в 850-х годах[263]. Многие из них были монахами и монахинями из радикальных аскетических монастырей