Приемный - Артём Кочеровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сердце бешено колотилось и отдавалось ударами в висках. Я сходил с ума от сфабрикованного обвинения, а тут ещё давление от пацанов. Не удивительно, что я мычал и не мог связать пары слов. Но, кажется, организм задействовал резервные силы. Дал мне крохотную передышку, благодаря которой в фарше мыслей я отыскал первую здравую:
– Сходите к канаве! Пройдите по дороге до ворот и убедитесь в существовании Иксов. На воротах выкован огромный знак икс.
Тарас злобно посмотрел на меня и прикусил губу.
– Короче, пускай копы с ним разбираются! Согласны?
– Согласен, – тут же ответил Желудь.
– Погоди! – Я привстал на локтях и упёрся глазами в Тараса. – И что, по-твоему, я, обычный пацан из интерната, делал в элитном посёлке, а?!
– Да насрать мне, что ты там делал! – Тарас отвернулся и посмотрел на Карате. – Что скажешь?
По телеку в пятый раз пустили эфир про убийцу из интерната. На этот раз никто из пацанов не смотрел в экран, три пары глаз, включая мои, упёрлись в Карате.
– Мутная история.
– Ещё какая мутная! – подхватил его слова Тарас.
– Если он убил пацана, то нечего и думать – нужно звонить в полицию.
– Я о том же!
– Сами мы ни в чём не разберёмся, потому что не знаем версию другой стороны. С его слов в доме было много пацанов, они расскажут свою версию полицейским, а те пускай решают, кто прав – кто виноват.
– Точно!
– Но… – Карате почесал подбородок. – Кое-что не вяжется.
– Что?
– Неделю назад возле автовокзала грохнули малого Крю, а две недели назад в реке без обеих рук нашли Шима. В обоих случаях были свидетели и подозреваемые, но ни одного из них не крутили телеку.
– И что?! – Тарас начинал злиться.
– Как минимум он не врёт про серьёзных людей, – спокойно ответил Карате. – Иксы – не Иксы, не важно. У них есть связи в полиции или среди людей, которые заведуют новостями. Может, и там, и там.
– Тем более! Представим, что он говорит правду! – Тарас поднял палец. – Тогда логичный вопрос: зачем клану с кучей бабла и связями гоняться за обычным сиротой из интерната?! Ну устроил он там дебош, грохнул пацана, да и хрен бы с ним! Как будто кланы не занимаются такой чернухой каждую неделю. Почему они на него не забили?
Карате хотел ответить, но Тарас не дал:
– Я скажу почему! Потому что Федя этот оказался сынком клановой шишки! Пацан его грохнул, и теперь клановые готовы достать его из-под земли! – Тарас очень сильно хотел получить сотку, а потому выдвигал теории, основанные на своих догадках.
– Реально! – подтвердил Желудь.
– Не думаю. Из посёлка Данил мог уйти либо на Бетонку, либо в Заречье. Нам ли не знать, что копы и пальцем не пошевелят, чтобы его найти? Думаете, кланы об этом не знают? Получше нашего. Если бы они хотели его поймать, сделали бы по-тихому. Хоть через копов, хоть отправили на поиски своих. Но они подняли шумиху. Для чего?
– Для чего?
– Чтобы забыть о нём. Повесили на него липовое обвинение, чтобы пацан залёг на дно, сидел там и не высовывался. Мало ли он решится поднять шумиху и доставить клановым проблем.
– А сто штук? – запротестовал Тарас. – На фига такое вознаграждение?
– Для них сотня – мелочь! Если кто-то найдёт пацана, то хорошо. Усадят в тюрягу и дело с концом. А нет, так пускай ссыт на улицу выходить.
– Карате, бля! – Тарас сжал кулаки и потоптался на месте. – Ты не хочешь сто косарей поднять?!
– Не по-пацански это.
– Желудь?! – от крика Тараса пухлый аж подпрыгнул.
– А? Что? Я согласен с тобой.
– Пойдёмте, переговорим на троих, – предложил Карате и первым вышел за дверь.
* * *
Сколько прошло дней после моего ухода из интерната? Два? Три? Четыре? В представлении – не меньше месяца. Но что ещё хуже – проблем за этот воображаемый месяц набралось на две жизни вперёд.
Минули пара дней в городе, и мои насущные проблемы в интернате показались мелочью. Пустым местом, пшиком, абсолютным нулём. Сейчас я отдал бы всё, что у меня есть, лишь бы вернуться в интернат и стать личной грушей для Окурка. Разве подростковые разборки можно назвать настоящей проблемой? Мелочные разногласия, временные трудности, небольшие загвоздки.
Всё изменилось. Встреча со странным Сергеем, подпись о согласии на усыновление, первый счастливый день и поездка в багажнике на второй. События в гостевом доме так и вовсе не укладывались в голове. Не удивительно, что парни мне не поверили. Мне и самому временами казалось, что я всего лишь посмотрел плохой сон.
Версия Карате о раздутом в новостях убийстве была неплохой, а если учесть, что она была единственной, то её можно было даже назвать близкой к правде. Вместо того чтобы рыскать по городу и тратить кучу времени на поиски иголки в стоге сена, они окружили этот стог дорожкой бензина и подожгли, обрезав мне выходы.
Теперь я не только не мог подать заявление в полицию, но и показаться на людях. Хотя ладно, сомневаюсь, что на Бетонке многие смотрят телек. Положим, на улицу я выйду без проблем, но легальное будущее умрёт для меня навсегда.
Что же произошло в доме? Почему в новостях не сказали ни слово об убитом Кадаме, а обозвали жертвой Федю? Я своими глазами видел три дырки в рубашке Икса. Он выжил? Или они не посчитали нужным о нём упоминать? Но Федя… Нет, я, конечно, знатно расквасил ему лицо статуэткой, но убить… Нет. Точно нет. Неужели они убили Федю для того, чтобы обвинить меня?
Вдали коридора слышались крики Тараса. Спор проходил на повышенных тонах. Из комнаты мне казалось, что Тарас спорит сам с собой, потому как на его выкрики Карате отвечал по привычке спокойно и выдержанно.
Прежде я не чувствовал себя в таком безвыходном положении. Мне нечего было им предложить, а сбежать я попросту не мог. Всё, что мне осталось делать – лежать и ждать вердикта.
Свои шансы я оценивал примерно один к трём. Во-первых, против меня было двое против одного, а во-вторых, лидер группировки, как ни крути, имел больший вес. Они вернулись через полчаса. Тарас вышел в центр комнаты.
– Короче, – начал он. – По-хорошему нам нужно было бросить тебя. Пускай бы судьба распорядилась твоей жизнью, а так… Получается, у
