Приемный - Артём Кочеровский

состояние улучшилось, и Карате вернул себе кровать, а меня переложил в раскладное кресло, где уровень удобства из «неудобно» опустился до «затруднительно», а местами даже – «болезненно».

Полночи думал о деле. Ребята промышляли преступностью, а значит, завтра мне предстояло нарушить закон. Если не считать потасовок в интернате и пары отобранных ручек у одноклассников, то закон я не нарушал. Не стоит, конечно, забывать про побоище в гостевом доме Иксов, но там я действовал в рамках самообороны. Не важно, что скажет суд, если до этого дойдёт, главное – что правду знал я. В этот раз мне предстояло нарушить закон умышленно. Украсть, сломать или… Что там задумал Тарас?

Как и договаривались, в восемь утра я стоял у подъезда. Карате и Желудь жили в подвалах через стенку, а Тарас – в другом крыле. Я мог бы подождать внутри, но низкие потолки и запах сырости приелись слишком сильно, чтобы обделить себя парой лишних минут на свежем воздухе.

После случившегося в особняке Иксов и жизни в подвале мои шмотки превратились в неузнаваемое рваньё. Карате подыскал одежду из своей. Он был лишь немногим худее и ниже меня, но в одном из множества пакетов нашлось подходящее. Я надел коричневые штаны, тёмно-синюю кофту на замке и чёрные кеды. Одежда, как и моя, не могла похвастаться свежестью, зато не светилась дырками через каждые десять сантиметров и не трескалась в местах пятен от засохшей крови.

Тарас появился через десять минут. Щёлкнул подвальным замком, в три шага преодолел восемь ступенек наверх, мотнул головой, призывая следовать за ним, и пошёл по пешеходной дорожке в глубину дворов.

Он выглядел слишком занятым и важным, чтобы отвлекаться на меня. Шёл быстро и не оборачивался, отчего мне приходилось местами подбегать, чтобы не отставать. Ловко срезал угол по усохшей клумбе, перелез через парапет и перепрыгнул яму в арке. Я поспевал за ним, но постоянно отвлекался. Как-никак это был мой первый выход на улицы Бетонки, а от других районов она отличалась сильно.

Трущобами не назвать, но близко. В каждом дворе находился заброшенный многоэтажный дом, на детских площадках никто не играл, а редкие прохожие – смотрящие в землю угрюмые мужчины. Мы прошли шесть дворов, а я так и не встретил ни одной нормальной машины. На полупустых стоянках стояли либо брошенные поржавевшие коробки на спущенных колёсах, либо почти такие же убитые в хлам, но ещё на ходу.

Иногда по пути нам встречались скопления подростков и ребят постарше. Тарас махал им рукой и ловил ответный жест, а я ловил на себе десятки недобрых взглядов. Мы прошли четыре группировки, и возле каждой я заметил красочное граффити – эмблему или название банды.

Надо сказать, что в целом стены Бетонки натерпелись вандализма. Любителей порисовать тут было хоть отбавляй. Одни оставляли на стенах, воротах и гаражах довольно неплохие и оригинальные арты, а другие – мазали лишь бы мазать и не стеснялись оставлять свою подпись.

Один рисунок встречался чаще остальных. Бетонное кольцо. Кажется, такими кольцами сдерживают землю, когда роют колодцы. Только те обычно кладут плашмя, а это катилось и вот-вот должно было раздавить человечка в костюме с пистолетом в руке. Такие рисунки встречались в каждом дворе, почти на каждом доме, а когда мы переходили дорогу между частями спального района, я различил такой рисунок и на асфальте. Приблизившись к Тарасу, поинтересовался:

– Что это за рисунок?

Тарас хмыкнул. Он словно говорил мне, что даже самый последний профан знает об этом. Не стыдно ли вообще такое спрашивать? Я ждал, что он промолчит или пошлёт меня в задницу, но рисунок был его темой, а потому Тарас быстро развязал язык:

– Бетонное кольцо, – сказал он. – Лет пятнадцать назад бетонный завод знал свои лучшие времена. Там работали почти все мужики с района и зарабатывали неплохие деньги, но потом появились рэкетиры из Центра. Те козлы оказались очень жадными и жестокими, обложили завод так, что тот еле концы с концами сводил. Центровых пытались образумить, но те выжимали всё до копейки. Тогда начались увольнения, сокращения зарплат, штрафы и прочее. Директором был неплохой мужик из своих, но он ничего не мог сделать, кроме как идти на дно вместе с заводом. Тогда-то и появилось Бетонное кольцо. Сопротивление, которое решило дать отпор Центровым. Куба создал Бетонное кольцо, но не брал туда кого попало, а подбирал только серьёзных и надёжных ребят, потому что и дело они затеяли серьёзное. Эти рисунки начали появляться уже тогда, а сейчас их вон сколько расплодилось. Когда людей в Бетонном кольце собралось достаточно, они забили Центровым на заводе стрелку, не в открытую, а позвали под каким-то другим предлогом. Те пришли в цех, мужики закрыли ворота и забили козлов до смерти. Двенадцать обученных бойцов из банды Центровых положили два десятка работяг, но пятьдесят мужиков Бетонного кольца оказались сильнее.

– Прошло пятнадцать лет, а рисунки до сих пор рисуют?

– Да. После побоища всё вышло из-под контроля. Мужики из Бетонного кольца почувствовали силу и власть. Озверели и под шумок разворовали чуть ли не треть завода. Позже сами подмяли под себя директора и ушли на улицы. Так в Бетонке появилась самая сильная банда Бетонное кольцо, которое позже сократили до просто «Кольцо». Вот уже пятнадцать лет они держат район. Есть банды, которые потихоньку их нагоняют, но самые сильные пока что парни из Кольца.

История меня заинтересовала. Я бы с удовольствием задал пару вопросов, однако наша цель меня интересовала намного больше.

– Так куда мы идём?

– На Жертвенник.

– Жертвенник? Что это?

– Ритуал бесплатной раздачи энергии, – ударом ноги Тарас открыл калитку, и мы вошли на огороженную территорию – стоянку.

– И в чём смысл?

– Жертвенники – это люди, которые проходят многолетнее обучение работе с энергией, – Тарас улыбнулся. – Только в отличие от банд и кланов используют её впустую. Тратят на обучение десять лет или около того. Закрываются в монастырях и проводят ежедневные практики. Короче, сидят на задницах по десять часов в день и медитируют. Гоняют энергию по телу, может, ещё что-то под халатами у себя гоняют, не знаю. Все мы умеем… – Тарас посмотрел не меня, – …почти все мы умеем добавлять энергию в движения, а они учатся вытаскивать её наружу. По сути это очень схоже с ритуалом высвобождения энергии, но не совсем. Во время высвобождения Возвышенный пользуется энергией будто запалом, чтобы разжечь хранящуюся в ребёнке искру, а Жертвенники просто раздают её. Делятся со всеми подряд.

– Зачем?

– Да хрен их знает. Жертвуют… Поступают как страдальцы. Примерно раз в месяц