Приемный - Артём Кочеровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что ж это получается? Мастер дал мне фиолетовой бурды, а я переварил её и использовал для своего ядра? Но… Если я не могу сам производить энергию, значит, я по-прежнему остаюсь Бракованным? Не могу же я найти ручного спешела с фиолетовой энергией, который будет меня заправлять? Настроение ухудшилось.
Как бы я ни хотел думать о будущем, от него никуда не деться. К тому же будущее в моём случае это не план на год или несколько лет вперёд, речь шла о ближайшей неделе. Я позвоню воспитательнице Кате, и они меня заберут. Потом я окажусь в полиции, начнутся допросы, туда притащат «моего отца», ублюдка Сергея. Очные ставки, детективы… Поверят ли они мне, когда я расскажу о случившемся в гостевом доме Иксов? Да и стоит ли говорить? Дать показания против клана – не самая лучшая идея, особенно если ты – сирота из детдома. У Иксов много денег и власти. Не удивлюсь, если следователя, который будет проводить допрос, сменит другой. Тот, для которого интересы Иксов – его интересы.
Насколько реальные возможности кланов соотносятся со сказками, которые я читал? Если настоящие кланы обладают хотя бы десятой частью власти от выдуманных на глянцевой бумаге кланов, то руки Иксов точно дотянутся до пары рычажков в полицейском аппарате.
И ладно бы только Иксы были головной болью. На крайняк дам понять, что не имею к клану никаких претензий, или вообще не буду об этом рассказывать, ограничившись похищением Сергея. Но что делать с возвращением? Так называемого отца у меня больше нет, а значит, в интернат придётся вернуться. Не удивлюсь, если Окурок до сих пор строчит мне гневные сообщения. Вернуться – означает принять его гнев, злобу и издевательства.
Ещё раз осмотрев каморку, я вспомнил о пацанах. Кто они? Кто из них приютил меня у себя? Лидер Тарас? Спокойный второй? Или по привычке они взвалили всё на пухлого Желудя?
Я не разглядел их лиц и одежды, но по разговорам и манере поведения – беспризорники, дети улицы. Пацаны, которые не сильно отличаются от интернатовских. Так же быстро взрослеют и погружаются с головой в жестокость. Только эти вдобавок предоставлены сами себе. Не удивлюсь, если кто-нибудь, а может и все, сбежали из интерната. На бандитов они не похожи. Я имею в виду настоящих бандитов, а не это… Если я правильно понял, они обчистили кого-то в посёлке на сумку алкоголя? Невелика добыча.
Пацаны, что сбегали из интерната и связывались с настоящими бандитами, рассказывали о других делах. Возможно, они и привирали, чтобы романтизировать ту жизнь, но в общих чертах показания сходились. Банды набирали вес за счёт сильных участников и оружия, а на жизнь зарабатывали разбоями и наркотиками. Про преступность высшего ранга и говорить не стоило, самые могущественные лидеры собирали группировки, сравнимые по силам с кланами. Пацаны, которые меня спасли, не опаснее хулиганов, разве что Тарас выглядел серьёзно.
Щёлкнул замок, открылась дверь – и в каморку вошёл… второй. Единственный из троих, чьё имя так и не произнесли. Он носил чёрную ветровку на замке, болоньевые штаны и кроссовки. Чёлка светлых волос зачёсана набок, в одной руке связка ключей, во второй – рюкзак.
– Оклемался?
– Кажется, да, – сказал я и тут же закашлялся.
Он вошёл, кинул рюкзак у двери и открыл встроенную в стену дверцу – холодильник. Закинул в рот кусок колбасы и достал банку энергетика:
– Попей воды, – он кивнул на стул рядом с кроватью, на котором стоял стакан.
Я сделал несколько глотков, и першение в горле прошло.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
– Не за воду… Спасибо, что спасли меня.
– Пожалуйста, – он открыл банку.
– Меня зовут Данил.
– Карате.
– А?..
– Карате.
– Карате?
– Так меня называют пацаны.
– Ладно, – я окинул парня взглядом, пытаясь понять, похож ли он на каратиста. Хотя откуда мне знать? С появлением в нашей жизни энергии боевые стили претерпели головокружительные изменения.
– Как плечо?
– Нормально, – я пошевелился, но скривился от боли. – Лучше.
– Странно.
– Почему?
– Тарас сказал, что ты не выживешь с двумя такими дырками. Он в таком редко ошибается.
– Вот как?
– Мы пробовали уговорить Желудя тебя зашить, но тот проблевался, как только взял в руки иголку. В итоге залили рану перекисью и наложили повязку. Тарас сказал, что нужны антибиотики, но в холодильнике ничего не нашлось, да и какие давать, мы не знали. Решили, что оставим, как есть, а если ты к утру… то отнесём тело в заброшку. Но ты оказался живучим. Повезло, что быстро прихватились раны и остановилось кровотечение.
– Повезло, – я проглотил слюну.
А повезло ли? Последнюю кроху оранжевой энергии я истратил на заживление ран. Тогда ничего не почувствовал, но может быть, всё-таки сработало? Добавил той малости, которая сохранила мне жизнь?
– Где мы?
– На Бетонке. Знаешь?
– Ну так, – я представил карту города.
– Рядом с Индустриальным. Тут неподалёку бетонный завод.
– Ясно. А что это за место?
– Многоквартирный жилой дом. Сейчас уже почти расселённый, но отопление и воду пока не отключили. Вернее, отключили на этажах, а в подвале она транзитом идёт к соседнему дому.
– Где остальные?
– Не слишком ли много вопросов? – Карате отпил энергетика.
– Извини.
– Мы не бандиты, – ни с того ни с сего продолжил Карате.
– Да я и не…
– Говорю сразу, чтобы между нами не было недопонимания. Мы преступники, но работаем по чести, – голос пацана неожиданно стал твёрдым, из чего я понял, что для него это важно. – Если мы делаем дела, то отнимаем только у воров и козлов, которые этого заслуживают. Об этом мы договорились с Тарасом в самом начале. Если что-то поменяется, я уйду.
Кажется, Карате мучила совесть. Он хотел верить в свои слова, но получалось не лучшим образом. Пожалуй, ему было стыдно. Вот почему он вывалил мне всё подчистую. Пользуясь моментом, я мог бы спросить про сумку с бухлом, чтобы выведать побольше информации, но не стал. Моя благодарность за спасение была выше минутного любопытства.
– Тарас у вас главный?
– Да, – ответил Карате после секундного колебания.
– Ты сказал, он смыслит в ранениях?
– Раньше он был в банде.
Карате умолк и уставился в стену. Сидел так минуты три, потягивая энергетик. По правде сказать, мне стало неловко. Я понятия не имел, как отплатить парням за своё спасение, и предложил хотя бы что-то:
– Ты многое мне рассказал, но ничего не хочешь спросить?
– Расскажешь, когда соберёмся все вместе. Мы так договорились.
