Конец или новое начало - Наталья Че

такого… Но, сколько чувств излучает эта пара!

Можно с гордостью заканчивать полотно и прятать.

Видеть, какие эмоции вызовет смелое творение у повелителя, мне не хотелось категорически…

Я снова грустно улыбнулась, опуская взгляд на свои руки. На вид – все еще молодые, но я знала, чувствовала, осталось совсем недолго…

Покрутила простое кольцо на среднем пальце. Это был один из немногих артефактов, которые работали в моих руках. Араниэль сказал, что это потому, что его питает божественная сила… Может, и так…

Именно благодаря этому неприметному кольцу, моя жизнь и молодость так неприлично затянулись… Но, сколько бы времени ни прошло, конец неизбежен…

Страха не было, лишь горечь сожаления.

Бросив последний взгляд на портрет, задержавшийся в руках дольше других, я решительно убрала стопку рисунков на самую дальнюю полку мастерской.

Араниэль.

Я подошел к знакомому по прошлой встрече трону.

Ничего здесь не изменилось. Ни тонкий мост, ни полутьма, уходящая в тьму чернильную высоко вверху и далеко внизу, ни фигура в темном балахоне…

– Время пришло,– сказал я, глядя в непроницаемую черноту под капюшоном ведьмы.

И снова руки… Они жадно шарят во внутренностях, перебирая холодными щупальцами-пальцами, выискивая что-то ведомое только им одним… С огромным трудом я поборол дрожь отвращения.

Так же, молча, ведьма открыла портал.

Тишину, как ножом, разорвал крик младенца, которого мне тут же сунули в руки. В шоке я смотрел на крохотную девочку в своих руках.

Это… Неужели?

– А она шустрая! Уже успела переродиться. Опять ждать невесть сколько! Как же надоело…– голос ведьмы звенел от раздражения.

– Больше сюда не возвращайся! Когда придет время, я сама тебя найду. И закончим уже со всем этим! – бросила она через плечо, поднимаясь обратно к трону.

Пятиединый мир. Полтора года спустя (три года по летоисчислению Земли).

На моих коленях сидела девочка, болтая ножками в воздухе. Пальчики перебирали мои длинные светлые пряди.

– Араниэль, а ты мой папа?

– Нет, душа моя, я твой жених, – спокойно ответил я малышке.

– А где мои мама и папа? – она посмотрела на меня своими огромными блестящими глазами цвета лесного ореха.

– Зачем они тебе? У тебя же есть я.

С улыбкой погладил ее по голове…

Еще через год (два года по летоисчислению Земли).

Светящаяся от счастья девчушка вбежала в тронный зал. Жестом я приказал всем исчезнуть.

– Араниэль! Без тебя скучно, пошли играть!

Она влезла ко мне на колени, доставая из кармана платьица розовую ленту.

– Сейчас, сделаем тебя красивым, и ты будешь готов! – высунув от усердия кончик языка, малышка начала вплетать ленту в одну из моих перекинутых на грудь длинных светлых прядей.

– Готов к чему, душа моя? – стоически терпя это безобразие, спокойно спросил я.

– Мими устраивает чаепитие, и приглашает тебя в гости! – просияла она, повязывая кривоватый бантик.

Малышка соскочила вниз, и, схватив меня за палец, вприпрыжку побежала, утягивая мою согнутую фигуру в свою игровую комнату.

– Садись сюда! – маленький пальчик указал на игрушечный стульчик.

А сама девочка, радостно напевая, налила в мою крошечную чашку что-то из чайничка.

Я с беззвучным страдальческим вздохом сел, и стульчик подо мной опасно заскрипел…

Пришлось замереть, переводя большую часть веса тела на согнутые едва не до подбородка ноги.

Малышка подала мне чашечку и отошла, любуясь делом своих ручек.

– Какой ты красивый! – искренне сказала она.

– И добрый, – добавила чуть позднее.

«Чай» застрял в горле.

Да… За длинную жизнь меня кем только не называли… Но добрым – никогда.

– Не все с тобой согласятся, – сказал я, беря себя снова в руки.

– Они тебя просто не знают! – обезоруживающе-уверенно выдала малышка, и лучезарно улыбнулась.

Не ответить на эту улыбку было просто невозможно.

Еще через три с половиной года (семь лет по летоисчислению Земли).

– Араниэль, смотри! Я вышила твое имя! Тебе нравится?

Девочка-подросток протягивала мне тряпочку с кривовато вышитыми буквами в окружении разноцветных цветочков.

– Очень! – ответил я, забирая из тонких пальчиков подарок, а затем подхватил девочку на руки и усадил к себе на колени.

Она смотрела на меня открытым наивным взором, полным обожания.

С улыбкой я поправил ее чуть растрепавшиеся волосы.

– Можно я тебя поцелую? – неожиданно спросила девочка.

Моя рука замерла на удар сердца, после чего продолжила перебирать мягкие пряди.

– Нельзя, душа моя. Надо подождать твоего совершеннолетия.

– Но я уже большая, мне почти шесть! – в огромных глазах заблестели слезы, но на сей раз, проверенный прием не прошел.

– Этого мало. Тебе должно исполниться хотя бы десять по нашему летоисчислению, –спокойно и непреклонно ответил я малышке.

– Но я же люблю тебя! – в отчаянии воскликнула она.

– Нет, – твердо сказал я.

– Тогда я поцелую кого-нибудь из стражей! – запальчиво бросила девчонка.

Пальцы в волосах сжались на миг чуть сильнее, чем нужно.

– Каждый, кого ты поцелуешь, лишится жизни еще до вечера того же дня, – мой голос остался спокоен… Хорошо.

Менеланна беззвучно ахнула, а потом отвернулась, сердито складывая руки на груди.

– Потерпи, любовь моя, время пролетит совсем незаметно. Вот увидишь!

Я осторожно поднял ее лицо, подцепив пальцами подбородок, и ласково обвел овал лица.

Обида стремительно уходила из ее глаз, смытая волной абсолютного счастья…

– Мой повелитель, призванной плохо…

Фразу я не дослушал, мир вокруг смазался на несколько бесконечно долгих ударов сердца…

Тонкая стена проломилась под моим плечом. Ждать, когда она расступится, слишком долго.

Бледная девочка-подросток сидела на полу, вытирая с верхней губы красные капли.

Через пару вздохов комнату заполнили маги. В молчании они осматривали Менеланну.

– Мой повелитель, – мыслеречь Морэллен коснулась моего разума.

– В ее мозге опухоль, злокачественная и быстрорастущая. Мы бессильны. Мне очень жаль…

Как?!

В этом мире не бывает больных детей, боги никогда не допустили бы такого…

Но Менеланна не из пятиединого мира…

Не правильно, отвратительно, несправедливо!

Я сжал до хруста кулаки.

– Сколько?

– Одно возрождение луны…

– Араниэль, а можно, я не умру?.. – слабым голосом спросила она, когда я в очередной раз сидел на краю ее постели.

Что ответить на такой вопрос?

Слова лжи застряли в горле.

Молча я обнял ее, осторожно прижимая хрупкое тело к груди…

Сегодня уже тридцать пятый день и ровно пять дней отвоеваны у смерти… Как это, оказывается, много!

– Мне страшно, Араниэль!..– невесомо прошептали бледные губы.

Я стер пальцами дорожки слез на ее висках.

– Я с тобой, любовь моя…– прошептал в ее волосы.

Руки, сжимающие тонкое невесомое тело, были не в силах удержать стремительно утекающую жизнь.

Вот осталась последняя капля… Легкий вдох, и последний удар сердца…