Зарево - Елена Старыгина

- А че, мы сами видели, - громко икнул Киря и, вытаращив глаза, уставился на образа и перекрестил обтянутый рубахой живот, - вот те крест. Ночью это было. Мы с Митяйкой со смены шагали, а слышим, говорит в переулке, вроде, кто. Прислушались. Ба-а... Да это ж Артемка с кралей. А краля ему не надо, Тема, не надо, Темочка. А потом - не могу я уйтить от Степки, не люб он мне, но не могу. Дай срок - осмелюсь потом. А Артемка ей - надоело, грит, ждать, я, грит, довольно уже жду, мне сейчас твое решение треба. А она в слезы. Умолять его стала, еще недельку сроку просила, мол, через недельку объяснюсь со Степкой. Еще просила не рассказывать никому, что она с буханочкой хлеба из своей столовки возвращается. Есть, говорит, нечего, так я, говорит, тихонько буханочку-то и стибрила. Зря это она, конечно, призналась. За такие-то вещи и под трибунал загреметь можно! Но Артемка мужик стоящий, он в обиду не даст, если захочет, конечно.

- Замолчи, гад, - Степан схватил за грудки развязного, распьянущего Кирюху. - Замолчите, иначе я сейчас из вас всех кишку выпущу. Отродье Сталинское! Прихвостни! "Буханочку стибрила", - да ты думай, что говоришь!...

- Ка-ак? Ка-ак ты сказал? А ну, повтори! - Артемий расстегнул кобуру, висевшую на боку, дрожащими от злости руками достал револьвер и, размахивая им, прорычал. - Еще, стервец, слово о Сталине скажешь, з-застрелю.

- Да плевал я на тебя и на твоего Сталина - вы мне душу всю очернили. Так значит вот, Артемий, чем ты...-не договорив, Степан бросился в сени.

- Степа, Степа, - Варвара вышла, наконец, из оцепенения и рванулась вдогонку за мужем, чуя беду. Она знала, что там, в сенях, за грудой разного хлама Степан прятал старую, хранящуюся еще с лихих лет винтовку. Много раз Варя говаривала мужу, чтобы сдал ее, от греха подальше, но Степан отмалчивался, лишь пуще зарывая винтовку.

Она не успела. Расбросав барахло, которым была укрыта винтовка, Степан крепко сжимал ее в руках: "Все: теперь мы будем квиты".

- Степа, опомнись. Не за себя, за сына прошу. Ведь под суд пойдешь! Варя ухватила мужа за руку, но Степан отпрянул от жены, как ужаленный, и с болью взглянул на нее:

- Не лезь, Варюха! Ты все слышала - это правда? Только честно скажи, правда?

- Степа, Господи, кому ты веришь - мне или им? - заплакала Варвара. Неужели ты думаешь, что я могу променять тебя вот на это ничтожество? горько всхлипывала она. - Не дури, Степа, умоляю, отдай ружье. Мы ведь жить-то с тобой только начали...

- Ладно-о, - протянул Степан, - за все расквитаемся. - Он оттолкнул Варвару и уверенно распахнул дверь в избу.

Глава 18

На соседней улице взбеленился пес. Он захлебывался каким-то бешеным лаем, а потом вдруг завыл протяжно, словно чуя беду.

Когда Степан вернулся в избу, Митяй уже храпел, подельник из него оказался никакой. Артемий вертел в руках пустую бутылку, зло ухмыляясь, пить было нечего

-Что, герой, - сплюнул он прямо на пол густую слюну и уставился на Степанову винтовку, - воевать собрался?

- Да какой из него теперь вояка, он, поди, и стрелять-то уж разучился, - икнул Киря. - Из него, могет быть, уж такой же стрелок, как из нас с тобой балерины.

- А вот и посмотрим, кто стрелок, а кто танцевать сейчас будет, вскинул Степан винтовку. - Все, быстро, вон из моего дома. Слышите, вы! Пошли вон, к чертовой матери, иначе я за себя не ручаюсь!

- Степа, Степушка, прошу тебя, не надо, - завыла Варвара, повиснув на руке у мужа. - Прошу тебя, Степан. Господи, беда-то какая...

Костя, до сих пор не решавшийся войти в кухню, взъерошенный и испуганный показался на пороге и осипшим от страха голосом выдохнул тихо и удивленно:

- Ба-тя?!...

- Так. Все. Хорош. Концерт окончен, - Артемий встал, привычным движением одернул гимнастерку, подкинув в руках поблескивающий черным холодом револьвер, и повторил хмуро и властно, - концерт окончен.

Он был совершенно трезв. Минуту назад пьяная муть в глазах исчезла бесследно, а вместо нее появился безжалостный презрительный блеск.

- Оружие на стол, - скомандовал он, - быстро. Как ты уже, наверное, понял, соседушка, пришли мы сюда не канитель разводить. Можешь монатки собирать ...

Степан колебался, липкий противненький страх заползал под рубаху, но тут же, за какие-то доли секунды, вдруг пронеслись перед глазами старые, почти забытые картинки: запоротые шомполами родители, холодные грязные траншеи, и словно над ухом прошелестел голос раненного в живот умирающего друга: "Не боись, Степка, стреляй в белых гадов, мы с тобой еще такую жизнь построим"...

- Сволочи, - просипел Степан, - так значит вот за каких сволочей мы в семнадцатом кровь лили? - и он, не думая уже, быстро и нервно нажал на курок.

- Сте-е-па-а..., - задохнулась Варвара, закрыв лицо руками, уткнувшись в грудь замершему от страха сыну.

Ей казалось, что она стоит так целую вечность, казалось, что это просто страшный сон, что вот сейчас отнимет она руки от лица и вокруг будет уютная домашняя тишина.

И тишина настала. Едкий дым расстилался по облупившимся половицам, поднимаясь кверху, ядовито забираясь в нос и разъедая глаза - пуля пролетела в сантиметре от Артемия, расщепив столешницу.

Варвара подняла тяжелый взгляд на Артемия, облизала враз высохшие губы и, не сознавая, что делает, подошла к нему почти вплотную, опустилась на колени, прошептала: "Прости Степана, Артемий, умоляю, прости! Вот видишь, на коленях к тебе приползла. Не хотела, а приползла! Будь человеком, умоляю..."

Варвара говорила, не слыша своего голоса. По щекам ее текли крупые слезы. Она, пожалуй, не понимала, что делает, она была как в бреду, ее лихорадило, а губы шептали: "Прости, прости...".

- Что, прощения просишь, - процедил сквозь зубы Артемий, - на колени встала? А не я ли тебе говорил, что в ногах у меня ползать будешь, стерва, отродье поповское? - Артемий с силой пнул сапогом с засохшей на подошве глиной Варвару в лицо. - Не я ли, не я ли говорил тебе? - он нагнулся, схватил Варино лицо в свои руки, сжал его и, что было мочи, швырнул женщину к дверям.

Тишина наступила, какая-то звенящая тишина. Звон этот исходил из глубины кухни, было такое чувство, что бьются тарелки, глухо падают стены, а еще смутно слышался то ли вой, то ли стон - Варвара не понимала.

Очнулась она от резкого толчка в бок. С трудом разомкнув глаза, Варя увидела пред собой почему-то босые ноги мужа. Он стоял, прислонившись к стене, с кровавым подтеком под глазом, с окровавленными волосами, с Вариным синеньким в цветочек платком во рту и связанными сзади руками.

Она удивилась откуда взялись в ней силы... Вскочив на ноги, резко оттолкнув склонившегося над ней сына, Варя со всей злостью, какая была в ней, вцепилась в густую Артемову шевелюру.

- Гад, гад, - неистово повторяла она. - За что, скажи только - за что?

- Пш-ла прочь, поповское отродье, - подскочил сзади, очнувшийся от пьяного сна Митяй.

- За что? А так, ни за что. За отца твоего, который - тю-тю. Не-на-вижу, - прошипел Артемий. - За оскорбление святого имени Сталина. За гордыню... Так - ни за что... А с мужиком своим можешь попрощаться, потрепал Артемий Варю по щеке.

Степан рванулся вперед, но сильный удар прикладом Степановой винтовки откинул его назад к стене.

- С мужиком, говорю, можешь попрощаться. И щенку скажи, чтобы ошибок батиных не повторял, а то не дай бог! Ладно. Говорим много. А ну, ребятки, выводите соседа на свежий воздух, - скомандовал Артемий подельникам.

- Не-ет, - закричала Варвара, - не-ет. Степушка... Милый ты мой, господи-и...

Она бросилась вслед мужу, но Киря преградил ей дорогу своим могучим телом.

- Батя..., дядя Артемий, мама... - Костя метался, от одного к другому, чувствуя свою беспомощность и проклиная себя за это.

- Не орите, соседей разбудите, - рявкнул Артемий. - Соседей разбудите -проблем больше будет. А так мы мирно, по-соседски разойдемся.

- Степа-а, - вновь бросилась Варвара к мужу.

- Я сказал - ты не поняла, - что-то тяжелое обрушилось на голову женщины, и вновь наступила тишина.

Очнулась Варвара только под вечер следующего дня. Рядом сидел сын и прикладывал холодную влажную тряпицу к ее лбу.

- Мама, - увидев, что мать открыла глаза, схватил ее руку. - Они увели его, мама, - сказал сын, еле сдерживая слезы. - Я бросился вдогонку, кричал, но дядько Артемий достал револьвер и сказал, чтобы я заткнулся, если не хочу потерять еще и тебя. Мама, что же это такое? Надо идти и искать отца, надо жаловаться! Я завтра же пойду в милицию и расскажу все, что случилось, я самому Сталину письмо напишу.

Варя слабо улыбнулась и погладила сына по взъерошенным вихрам. Она теперь вдруг поняла, куда делся священник, в доме которого поселился Артемий, поняла, куда исчез год назад сосед, который постоянно материл то Жданова, то Сталина, вспомнила Варвара и то, как рассказывала однажды соседка про мужика в шляпе, вынюхивавшего, откуда приходят Варваре письма и что пишут ей. Она все вспомнила ...

Одинокая слеза скатилась за ворот выцветшей рубашки, потом еще и еще одна.