Цифры - Мария Петровна Казакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я спрашиваю его: «Привет, Дамиан! Ты чего?»
И тут он подходит чуть ближе, достаёт руки из-за спины и протягивает моей белокурой дочурке маленькое кругленькое зеркальце.
У меня, конечно, сразу внутри взыграло отцовское: «Да ты куда ты полез?? К моей крохотулечке! Да ты даже усов не бреешь ещё, оболдуй лохматый!» Всего этого я, конечно же, не произнёс – и слава богам, потому что иначе бы не заметил, как просияла моя красавица. Она аккуратненько взяла из его ладошек зеркальце и поднесла его к солнечным лучам. По лицу мальчика забегали солнечные зайчики.
Они сели на площадную твердь и стали играть с чудо-подарком. Я хотел повозмущаться и разогнать их: ещё чего, дружить с сыном главы города, который невинных девушек ни за что, ни про что вешает. Как бы не было беды!
Но потом я посмотрел на мою солнечную доченьку, перевёл взгляд на очарованного ей пацана и понял: «Да кто я вообще такой, чтобы им мешать».
Сел неподалёку, наблюдал за детьми и попросту, всем сердцем чувствовал любовь.
__________
– Аэй, Мелайна, аэй!
Да не жаль тебе в жертву мечту приносить ради дряхлой старухи? Неужели не ёкает сердце, что усталость нести соглашаешься до заката мира Господнего? Мелайна, вечный покой – лишь пожелай! – наступит через вздох. Лишь шаг до безвременной колыбели. И ты выбираешь остаться со мной? С одинокой старухой?
Корявая развалина! Мне же смерти вовек не видать, как своих ушей!
Меня презирают боги, меня ненавидят люди, Мелайна. Они приходят ко мне с мольбой, а внутри раздирает их ненависть. Они же, как крысята в клетке: звериным нюхом чуют, что их судьба – в моих руках, и заискивают, и хнычут, и грозятся – а сами только и думают, как бы мне глаза выцарапать. И молятся мне, и презирают. Им кажется, что раз боги говорят со мной, я выше их, богаче, счастливее. Горькое, глупое заблуждение!
Да разве ж я сама хотела такой судьбы? Хоть кому-то была бы бессмертная жизнь мила под ношей такого дара?
Мелайна, ты же знаешь, как тяжело, когда тебя хлещет людская ненависть. Вспомни про шею хоть свою, до сих пор ведь вон полоса не затянулась. Неужели тебе показалось этого мало?
Боги не любят нас, Мелайна. И никогда не полюбят. Мы для них – расходный материал. Всего лишь посредники. Мы нужны им лишь потому, что нашими руками они насаждают свою волю – вот и всё. Наше с тобой счастье не входит в божественные планы и расчёты. Передатчик лишён судьбы и души.
Ушедшим же незачем роптать, доченька. Нет там ни боли, ни му́ки, ни сомнений, ни страха.
Как светел мир вне тела!
Аэй!
Как радостно небытие!
Ну как же ты можешь ради меня отринуть долгожданную смерть? Сколько же сил и стойкости ещё тебе понадобится? Не бывает жизни без бурь и без боли, так неужели ты пойдёшь на страдание ради меня? Чтобы я не осталась наедине с вечностью? Чтобы не было мне одиноко?
А не движет ли тобой тщеславие?
Никто не воспоёт твой подвиг, не сложит гимнов, не полюбит тебя.
Навечно лишь юрта да я, бесконечно – лишь воля богов да просители без числа и продыха.
Подумай, Мелайна. Решение займёт один миг, пожинать плоды будешь вечно.
– Угомонись же, Ертын-хайе, что же ты со мной, как с маленькой. Квохчешь над моей судьбой, будто бы не знаю я, на что иду.
Посмотри на звёзды, Ертын-хайе. Даже у Малой Медведицы есть мать. Вечно вдвоём на ночном небосклоне. Ни старшая малышку не бросит, ни юная медведица не покинет матери. Разве ж мы с тобой не найдём сил и смелости быть подобными небесным хранительницам?
Как и они, мы с тобой – вдвоём – неба путницы, богов спутницы – аэй.
Не гони меня, Ертын-хайе. Пойдем лучше чай пить. Я так тосковала по дому.
Я остаюсь с тобой.
__________
Нет, ну конечно.
Фух, ну и жара.
Нет, ну конечно, а на что ты надеялась вообще. Что сегодня он такой: «Ой да, моя любимая жёнушка! Лечу к тебе на крыльях Амура! Я поставил тебе лайк! А теперь подарю и поддержку! В кои-то веки!» Мда, детсад.
Катастрофа, пот градом. Как бы ещё сейчас дождь не влил. Хоть бы успеть домой.
Ну то есть я, конечно, до последнего надеялась, что он хотя бы спросит, какой корпус. Но нет, зачем. Всё сама. Всегда всё могу сама.
Ух, хоть бы чуть-чуть ветерок подул!
А ведь тут пятнадцать корпусов! И парк посередине! Вот даже если бы он мне соизволил такси заказать, то куда бы оно приехало? Прямо в шестой корпус у входа с гордой весёленькой табличкой «Морг»?
Господи, уже никаких нервов не хватает. Ни злиться, ни обижаться.
Ну ладно уж. Буду сильной и независимой. Впрочем, как и все замужние женщины, которых я знаю. Или как в принципе все женщины.
Иногда я думаю, сколько мне нужно для жизни сил? Хватит ли мне того запаса, что у меня есть? Вирус по ощущениям съел половину меня, но ничего: увижу сыночка – быстро восстановлюсь.
Порой говорят: «побитая судьбой». Немилость судьбы многорука, многолика. Ходит, шикая зазубринами зубов, злыдня-богиня – всегда где-то рядом и всегда невидима. Никогда не знаешь, с какой стороны и когда ударит. Никогда не знаешь, рухнешь ли замертво от удара или всего лишь чуть-чуть пошатаешься.
И живёшь
с пониманием,
что жизнь
коротка.
И идёшь
в ожидании
нового
пинка.
Но ладно, хватит ныть, а то сейчас как вольёт, и всё. И пневмония, только выбравшись из лёгких, скажет вновь: «Калиспера, агапи му».
Так всё-таки странно смотреть на город и идти по нему. Вот ты выходишь из больницы, где медсёстры выбиваются из сил, регистрируя бесконечных новых пациентов, а город будто и забыл об этом.
Солнце, молодёжь на скамеечке пьёт пиво и вишнёвый сок Rich, шутят про какого-то Гнома Гномыча. Какой-то новый мем?
Так всё-таки странно. Главный вопрос в городе – поправки в конституцию, а в минуте ходьбы, за больничной стеной, люди толпами ловят последние вздохи.
Ладно, забудь. Забудь! Сыночка сейчас увидишь наконец. Тучи жуткие, конечно, хоть бы успеть. Вот, уже почти дошла.
Когда успели домофон поменять? Стильный, серебристый! Это, значит, уже и рабочие вышли? Как-то слишком уж быстро…
Вот и ступеньки до квартиры. Лестничные пролёты: один, два, три, четыре.
Музыка? Теперь у нас играет музыка? Из нашей квартиры? Множатся причуды алкоголизма. Боже, пожалуйста, дай мне сил и терпения. Хоть бы потише включил, зачем же так громко. Соседи потом начнут…
Ладно. Успокойся. Сын. Ключи.
Вставляю в замочную скважину, музыка резко затихает. Что происходит вообще?
Открываю дверь.
– ххххххххЭЙ! ДАЙ МНЕ УДАРНЫХ!
Бит Монатика… Наша с ним песня?
На всю прихожую развешены яркие бумажные буквы: «УРА!
