В тени пророчества - Сергей Кусков

" Да отпусти же ты! Миха удержит, я знаю! Что-что, а в проклятьях я разбираюсь! — не без толики хвастовства заявила бесенок.

" Мишенька, аккуратно! Перехватывай, отпускаю! — Чьи-то прохладные пальцы, сжимавшие паучка, исчезли. Тот попробовал дернуться, но я схватил еще сильнее. От меня не уйдешь!

" Cojones! Y una polla! Да чтоб меня десять мавров…

Иш, загнула! И это ангел? Получается, они те же люди, только с крыльями?

" Et ta sur! Nique ta mere! Bordel de merde!!! Чувак, реально, ты его держишь! Четыреста лет живу на белом свете, ни разу о таком не слыхала! — Дальше продолжились комментарии на французском непереводимом. Я и переводимый-то не знаю, но чувствовалось, закрутила лихо!

" Элл, и что мне с ним делать? С этим паучком?

" Не знаю… — наивно и растерянно ответила ангел — Прецедентов таких не было.

" А как же ваши хваленые Конторские инструкции на все случаи жизни? — не упустила случая съязвить демон.

" В школе мы не разбирали такие ситуации. Со смертными они технически невозможны. Проклятья не принадлежат Реалу, это часть Тени. Воздействовать на них смертные могут только через другие инструменты мира Тени: контрзаклятья, проецирование на других людей или неодушевленный предмет. Например, дерево. И тому подобное. Но не голыми руками их ловить!

" А делать-то мне с ним что, Консуэл? — в нетерпении повторил я.

" Не знаю! — ангела было жалко слушать. Еще чуть-чуть, и расплачется.

" Тогда предлагаю голосовать. Миха, кто за то, чтоб швырнуть проклятье назад в ведьму? С точки зрения логики, это справедливо. Хотела зла другому — получи себе столько же. Логично?

" Не надо, Мишенька! Грешно это! Хоть и логично.

" Не слушай ее, Михей! Воздай этой старой курве по заслугам! Прикинь, сколько еще народу от нее пострадает?

" Консуэл, а что это за проклятье? На что оно? На смерть?

" Дай гляну. Да не открывай, выпустишь! И так вижу. Нет, на невезение. Во всем.

Ну, да! Бедной девочке еще только невезения не хватало! Для полного счастья! Мало больной матери и алкаша папика!

" Ну, а я тебе что говорю! Давай отомстим ей. Или накажем. Как хочешь, так и сформулируй.

" Элл, а если выпустить, что будет?

" Ну, если проклятье адресное, оно полетит дальше, пока не найдет адресата. Это когда насылают по имени, по фотографии. А здесь был зрительный контакт. Скорей всего, куда кинешь, туда и полетит. И прицепится к первому встречному.

" Миха, приколись! Давай кинем его вон тому жирному дядьке! Не фиг! Вон, какое пузо отъел! А карге вручную накостыляем. А?!

" А деактивировать его можно? Обезвредить? — продолжал я, не замечая идиотические предложения бесенка. Бес он и есть бес. Что с нее взять?

" Или вон тому типу. На морде написано, новый русский. Наворовал у народа! У, хапуга!

" Я не могу. — Перебила ангел — Могут смертные колдуньи. Мы ж находимся в другом измерении, и сил для этого надо слишком много. Только ослабить могу. И потом надолго отключусь, не смогу защищать тебя. Извини, я на это не пойду. Инструкция запрещает.

"А Викин ангел еще слабее нашей курочки! Он и ослабить-то не сможет как следует. Сразу вырубится. Я просветила его!

" Все-то ты, Эльвир, успеваешь!

" Да, я такая! — нотка хвастовства в голосе — Так что не делай мозги, впаривай паучка ведьме и почапали! Вон, любовь твоя, смотри, как на тебя глядит! Как на героя Французской Революции! Пользуйся моментом, а то, как лох, опять упустишь!

Вика каким-то образом поняла, что произошло. Как-то почувствовала. Но, мои слова о ведьме и проклятии под сомнение не ставила. И действительно, смотрела на меня, как на освободителя.

— Вик, подожди, я сейчас. — сказал я ей и, не спеша, направился к ведьме. Та стояла в недоумении. Буркалы ее оставались на выкате, а с каждым моим шагом на лице читался все больший и больший испуг. Когда я подошел, это был тихий ужас.

— Ваше? — спросил я, показывая на зажатый кулак. Старуха утвердительно кивнула. На большее, видимо, не хватило сил.

— Забирайте — сказал я, протягивая кулак. Старуха начала вертеть головой в поисках помощи. Или, куда смыться, что более вероятно. Я проследил за взглядом. У входа в Казачий стояли две молодые цыганки, одетые в цветастые дорогие лохмотья и недоуменно смотрели на Старшую. Помощи оттуда ждать не стоило.

— И без глупостей! А то и кинуть могу! Больней ударит!

Откуда во мне взялось такая уверенность — понятия не имею, но чувствовал, что это так.

Старуха с заученным картинным театральным жестом запричитала:

— Ой, синок, не губи бабущку… — далее следовала стандартная ересь про детей и внуков, и то, как ей вообще в жизни хреново. Я резко оборвал:

— Жду!

Видя, что помощь не придет, она попробовала еще раз

— Синок, за что ж ты так…

— Я вам не сынок. Это раз. Зачем вы эту гадость на других людей насылали? Сами виноваты! Это два. В-третьих, меня вашими причитаниями не проймешь. Или берите, или я кину. И, в-четвертых, чтоб я вас больше здесь не видел.

У бабки на глаза навернулись слезы. Да только не верю я цыганскому лицемерию. Ишь ты, придумали! Бог всем воровать запретил, только им, цыганам, разрешил! И обманывать разрешил. И вообще все-все разрешил, кроме, как работать.

Испробовав весь доступный арсенал и не добившись своего, бабка подставила ладони. Я разжал кулак. Паук выскочил ей в руки и исчез. Растворился.

— Спасибо, синок, что не бросил. Дай бог тебэ здаровья! — сказала она и стала удаляться от меня с такой скоростью, будто за ней гналось стадо диких слонопотамов. Две цыганки у входа в рынок припустили следом. Хмарь вокруг ведьмы постепенно превращалась из серой в легко белесую. Темно-зеленый "Ауди" тронулся с места и рванул к выезду со стоянки. Так и не успел рассмотреть, кто был за рулем. Ангел с демоном молчали.

— Пойдем! — подошел я к улыбающейся Вике. Как же мне нравилось смотреть на ее улыбку! Первый железный поступок удалось кинуть в ее копилку. И что-то говорило мне, это только начало.

Ноябрь 1997 года, Рязань, Россия

Она сидела на скамье. Назад идти не хотелось. Старшие вчера опять били. Больно, по почкам. И по пяткам. Чтоб синяков не было. А то заведующая пригрозила "карцером" за побои.

"Карцером" в детском доме называли комнату в полуподвальном помещении. Ей приходилось пару раз побывать в ней. Там было душно, сыро, воняло плесенью. И везде была грязь. А еще, там было мало места. Детей запирали на сутки или двое. Бывало, за особые "заслуги", завка запирала на неделю. Многие после "карцера" кашляли, особенно маленькие.

Настя маленькой себя не считала. Ей скоро должно было исполниться двенадцать. Она сама пыталась покровительствовать более младшим и слабым. Если честно, ровесники все ее побаивались. По двум причинам.