В тени пророчества - Сергей Кусков

— Без войн совсем обойтись нельзя. Люди все равно будут воевать.

Пришедший помолчал.

— Через две тысячи лет люди изобретут оружие, метательный снаряд. Похожий на греческий огонь, только гораздо, гораздо более мощный! От разрыва одного из них погибнет в огне целый город. Город, размером с две Александрии! Двести пятьдесят тысяч человек! И еще несколько миллионов погибнут позже, или станут калеками. А потом уничтожат еще один город, немного поменьше, но с тем же результатом. Ты хочешь этого?

Сидящий молчал.

— Я не предлагаю тебе земное царство. Я хочу прекратить то безумие, которое творится здесь уже которую тысячу лет. Я ХОЧУ ПРЕКРАТИТЬ ЭКСПЕРИМЕНТ.

Сидящий молчал.

— Несколько десятков избранных не стоят всего этого людского горя, которое выплескивается в мир каждый день. Насилие. Обман. Смерть. И нет этому конца и края!

— Ты уже пытался. У тебя ничего не вышло.

— Я был молод и наивен. Считал, что люди сами хотят помочь себе. Глупец!

Люди — стадо! Им ничего не надо кроме своих мелких страстей! Но они, как и любое стадо, идут за вожаком! И только вожак, сильный и умный, сможет разорвать этот порочный круг.

Они создали все это, чтобы избранные шагнули за грань. Но мы сделаем так, что ВСЕ МЫ сможем уйти туда.

Сидящий слушал.

— Я предлагаю тебе взять империю и сделать из нее страну обетованную. Просвещенную державу. Царство любви и разума. Где все будут уважать друг друга. А войны? Да, они будут. Без этого никак. Но это будут мелкие вспышки, которые Держава Справедливости сможет быстро погасить. А потом, через века, когда царство твоих потомков рухнет, ибо ничто не вечно, твои идеи распространяться дальше, на другие континенты. И люди будут любить друг друга. Не будет религиозной ненависти, фанатизма. Не будет всесилия денег. Не будет истребления людей ради земли и презренного металла. Не будет рабства. Это возможно! Это реально!

— Почему ты уверен в этом? Не ты ли сам допустил ошибки?…

— Мои ошибки были по незнанию, по глупости. Я был первый. Не с кого было брать пример. Ты же бери его с меня. Не делай, как я.

Да, я уверен, что все получится, потому, что твои идеалы будут не там, где-то высоко! — он ткнул пальцем в небо. — А здесь. Реальны. Осязаемы. Мы не будем пытаться прыгнуть выше головы, будем работать, медленно, но надежно, необратимо. На века.

Он встал.

— Поклонись мне. Поклонись, и мы закончим этот дурацкий эксперимент.

Тот молчал.

— Мы не сделаем людей абсолютно счастливыми. Но избавим их от горя и несчастий.

Сидящий продолжал молчать. Пришедший наклонился и прошептал в самое ухо:

— Дурачок! Ты что ж, не видишь, что творится в мире? У нас никогда больше не будет такого шанса! Только сейчас! Религии появляются и исчезают, твоя не первая и не последняя! Рай, как обещали, так и будут обещать! А люди как жили, будто скоты, так и будут жить! Никогда, никогда больше не представится возможность воплотить все это здесь, на земле! Пробудить в людях самое лучшее! Ведь оно есть в них, это лучшее!…

Молчишь? Молчи. Думай. Хорошо все обдумай. Не спеши.

Конечно, будет трудно. И не сразу начнет получаться. Это дело не одного поколения. Но каждое последующее будет лучше, чем предыдущее. Всего лишь на одну деталь, на самую малость, но лучше. Это будет длиться века, но люди забудут, что такое ненависть, войны, насилие. Мы станем Творцами. Сами. Без них. Просто надо много, очень много работать!

Сейчас мир поделен на четыре части, плюс варвары. В течение двухсот лет твое учение охватит Парфию. И между нами не будет войн. Через восемьсот лет — Индию. Через полторы тысячи — Китай. Варварские культуры падут гораздо быстрее. Через две тысячи лет твои потомки пронесут твое знамя, твой крест по другим континентам. А тем временем здесь, в землях Империи каждый пятый рожденный сможет стать тем, кого они отбирают из десятков миллиардов.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я считал. Много считал. Я готовился. Потому, как если не сделать это сейчас, больше шанса не будет.

— И это ты просчитал?

— И это. Я начал строить Империю, еще когда полководцы Александра Великого делили наследство. Я просчитал, что только так смогу успеть. Легионы Суллы, Мария и Помпея шли в бой, чтоб создать Империю. Полки Ганнибала закаляли Рим в боях, чтобы через время Цезарь вел свои когорты от победы к победе, чтобы создать Империю! Твою Империю, мой мальчик. Единую! Сильную! Единственную в мире, способную совершить то, о чем я говорю, или же погибнуть в огненном хаосе грехопадения.

Да, сейчас она жестока. Насилие, разврат. Но я не говорил, что будет легко.

Он опять присел.

— Поклонись. Просто поклонись. Мне не нужно раболепие. Я хочу говорить с равным. Просто склони голову.

Воцарилась тишина, не нарушаемая ни криками ночных птиц, ни воем вышедших в поисках добычи шакалов. Весь мир вокруг замолчал, ожидая ответа одного-единственного человека.

Сидящий начал медленно подниматься. После сорока дней сидения в одной позе ноги слушались плохо.

— Что ты выберешь? Религиозный пожар, несущий смерть, горе и боль? Или же спокойную сильную просвещенную Империю? Империю Творцов?

Вставший помолчал, затем произнес

— Я все обдумал.

Ветер развевал его длинные темные сальные волосы, трепал жиденькую бороденку. Несмотря на худобу и жалкое состояние, глаза по прежнему излучали силу и уверенность.

— Ты прав, я принесу в мир много горя.

Он опять помолчал.

— Но у меня свой путь.

— Твой путь не предречен!

— Я знаю. Я выбираю его. Я выбираю свой путь!

Затем он развернулся и медленно, шатающейся походкой, побрел в сторону ближайшего селения. Небо над ним начало заволакиваться тучей. Поднялся ветер…

…Долго еще Дьявол стоял и смотрел вслед удаляющейся босоногой фигуре, в которую сверху непрерывно били бесшумные молнии. Выбор сделан.

Жаль. Очень жаль…

Затем развернулся и побрел в обратную сторону. Надо было немного развеяться…

…А на землях, в промежутке шесть тысяч километров на запад и три тысячи на север наступало утро. Просыпались люди. Просыпалась Империя. Теперь уже никому не нужная. И судьба всех этих людей была решена. Но об этом пока еще никто не знал…

— Так что, он у тебя еще и деньги вымогал?

— Ага! Представляешь! Типа, доча, когда была маленькой, я тебя растил. Теперь ты уважь папу, дай выпить.

Бывают же уроды! Кулаки непроизвольно сжались. Но помочь я не мог ничем. Чужая семья есть чужая семья.

— Слушай, а может, я ему прием один покажу, "вухогири" называется? Чтоб деньги не вымогал и маму не третировал? А проспится, поймет, что не прав был.