Бабье лето - Пегги Уэбб

Внезапно он ее отпустил.

Она хотела сказать что-нибудь напоследок, что-нибудь доброе и мудрое, что поддержало бы их обоих, но не смогла подобрать слов. Она беспомощно стояла перед ним, теребя пояс халата.

Он не двигался, ничего не говорил. Наконец она решила, что единственное подходящее слово – это «прощай». Должно быть, он прочел ее мысли, потому что поднял руку не просто прося, а требуя молчать.

А вот его слова были изменчивы, как ручьи, петляющие сквозь лес, музыкальны, как песни птиц, приветствующих зарю, и прекрасны, как самые изысканные стихи. Ей не нужно было знать его язык, чтобы понять, о чем он говорит.

Болтон Грей Вульф говорил ей о своей любви на древнем языке своего народа. Красота и боль, звучавшие в его словах, разрывали ей сердце на части, и Вирджиния так и стояла, завороженная, зажмурив глаза, чтобы сдержать слезы, пока он не закончил свою элегию. Когда же воцарилась тишина, она снова открыла глаза и встретила его пристальный взгляд.

– Уходи скорее Вирджиния, пока я не передумал, – печально проговорил он.

В жизни не было ничего труднее, чем повернуться к нему спиной.

«Не оглядывайся назад, не оглядывайся назад», – приказывала она самой себе.

Она дошла до двери, и тут он окликнул ее:

– Вирджиния…

Ее рука уже лежала на дверной ручке, однако она не могла обернуться, не смела обернуться и посмотреть на него.

– Между нами не все еще кончено… Ты будешь моей, – произнес он громко и внятно, чтобы у нее не осталось никаких сомнений относительно его намерений.

Она выскочила из коттеджа и помчалась по извилистой дорожке. Оказавшись на кухне, она прислонилась к шкафчику и разразилась судорожными рыданиями, разрывавшими ей грудь.

– О Боже, – восклицала она. – О Боже!

Уж лучше бы ей верить в чудеса.

10

Пока Болтон готовился к отъезду, Вирджиния оставалась в постели, положив мокрое полотенце себе на лоб. Она не хотела видеть, как он выносит свои сумки на крыльцо, не хотела видеть, как он садится в машину, не хотела наблюдать, как «Мустанг» умчится вдаль по дороге, увозя с собой человека, которого она любит.

Оцепенев от горя, она могла лишь неподвижно лежать, страдая от душевной боли.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Увидев в дверях голову дочери, Вирджиния глянула на часы. Уже три. Она, должно быть, уснула. Жаль, но она не чувствовала себя отдохнувшей.

– Мама… – Кэндас присела на край кровати. – Ты в порядке?

– Нет. – Пожалуй, она никогда уже не будет в порядке.

– Мы не хотели тебя тревожить, но меня беспокоит, что ты не вышла к обеду, – сказала девушка.

– Я не хотела тебя беспокоить, – улыбнулась Вирджиния.

– Все в порядке. Я молодая и жизнерадостная. Я это переживу. – Кэндас пристально вгляделась в свою мать. – Я почти заставила тебя улыбнуться, так ведь?

– Почти. Где Мардж? – поинтересовалась Вирджиния.

– Загружает вещи в машину. Мы возвращаемся в школу, – сообщила Кэндас.

Вирджиния нерешительно попыталась сесть, но затем снова легла.

– Попрощайся за меня с Мардж… и извинись перед ней за то, что меня не было за обедом, – попросила она.

– Нет проблем. Она понимает… в самом деле понимает, мама. Мы обе понимаем, – заверила ее дочь.

Вирджиния обнаружила под простынями скомканное влажное полотенце и швырнула его на пол.

– Хотела бы я это понимать, – проговорила она сердито.

Кэндас подняла полотенце и отнесла его в ванную. Затем остановилась в дверном проеме, наблюдая за Вирджинией.

– Кэндас, ты выглядишь так, будто только что задавили твоего кота. Выкладывай все, что у тебя на душе, и покончим с этим, – взволнованно предложила Вирджиния.

– Я только что видела, как Болтон садился в машину, – тихо сказала Кэндас.

– Он уезжает, – сообщила Вирджиния.

– Он вернется? – с беспокойством в голосе спросила девушка.

– Нет, – деланно равнодушным тоном ответила Вирджиния.

К чести дочери надо сказать, что эта новость не вызвала на ее лице довольной улыбки.

– Так будет лучше, – произнесла она.

– Да, – подтвердила Вирджиния. – Так будет лучше… для всех нас.

Вирджинии как-то удалось собрать остатки сил, она откинула покрывало, встала с кровати и поцеловала на прощание свою дочь.

– Береги себя, малышка, – сказала она.

– Ты тоже, мама, – грустно шепнула Кэндас.

Прощаясь с дочерью, Вирджинии даже удалось улыбнуться. Кэндас крепко обняла мать.

– Вдвоем против всего мира, – напомнила Вирджиния.

Она сидела в своем кабинете, тупо уставившись на экран компьютера. В последнее время Вирджиния частенько засиживалась в своем кабинете. Однако она не написала ни одного слова с тех пор, как уехал Болтон. Ни одного. Она пыталась. Она исписала кучу бумаги, но это были пустые слова. Они не шли из глубины ее души, поэтому не могли взволновать сердца читателей. Они не пели. Они даже не хныкали.

Она так часто терроризировала клавишу «delete» [2], что на ней стерлась надпись.

Было бессмысленно высиживать за клавиатурой целыми днями без малейшего результата. Таким образом Вирджиния только усиливала свои страдания, испытывая к тому же чувство профессиональной несостоятельности.

Она придвинула к себе телефон, сняла трубку и набрала номер.

– Джейн? Ты можешь заглянуть ко мне? Я готова заняться бегом.

– Слава Создателю! А то я было решила, что ты умерла и отправилась на небесный съезд писателей, – рассмеялась подруга.

– Я не шучу, Джейн, – грустно заявила Вирджиния.

– А я почему-то решила, что шутишь… Я выезжаю прямо сейчас, – сказала Джейн.

Одетая в спортивный костюм, Вирджиния ждала Джейн на качелях у крыльца.

– Воспрянь духом, дорогая, – восклинула Джейн. – Побежали!

– У меня нет сил даже пошевелиться, – упавшим голосом сообщила Вирджиния.

– Я слышала, Болтон уехал, – сказала Джейн.

– В Понтотоке секретов не существует, – напомнила Вирджиния и потупила глаза.

– А это был секрет? – удивилась подруга.

– Нет, – признала Вирджиния, не поднимая головы.

– Он уехал сам или это ты его прогнала? – украдкой посматривая на подругу, осведомилась Джейн.

– Он уехал по моей просьбе, но все произошло совсем не так, как я хотела… Я выставила себя дурой, Джейн, – пожаловалась Вирджиния, наконец поднимая голову.

– Ничего страшного. Со мной такое случается ежедневно. Иногда даже чаще, чем раз в день. Пора и тебе проявить человеческие слабости. – Джейн схватила Вирджинию за руки и подняла с качелей. – Вперед! Разомни косточки. Ты напоминаешь смерть на колесиках.