Бабье лето - Пегги Уэбб

Десятки фотографий, цветных и черно-белых, лежали в беспорядке на журнальном столике, и на всех виднелась одна и та же женщина.

Келли взяла первый попавшийся снимок и отрывисто вздохнула. Лицо женщины со слегка расплывавшимися чертами было нежным и удивленным, будто она видела то, что недоступно взору простых смертных.

– Правда, она красива? – послышалось сзади.

Келли резко обернулась. Брат стоял сзади с мокрыми после душа волосами и смотрел на фотографии. Келли ничуть не удивилась, что Вирджиния Хэйвен влюбилась в него. Ее поразила собственная реакция на эту любовь – опасение с оттенком грусти… и зависти.

– Эй, да ты плачешь. – Болтон достал из кармана платок и вытер лицо сестры. – Зачем плакать, Келли? Все будет хорошо.

– Я тоже так думала… пока не увидела это, – сказала она, протягивая ему фото.

Болтон взял фотографию. Вирджиния стояла под деревом – он снял ее сразу после того, как они впервые занимались любовью.

– Это Вирджиния, – проговорил Болтон таким тоном, будто представлял сестре свою возлюбленную.

– Я поняла. – Слезы катились по щекам Келли, она всхлипнула. – Не думала, что она существует, Болтон. Я имею в виду… любовь. Такого просто не бывает.

– Такое случилось с мамой и папой, – спокойно ответил он.

– Я знаю, но это совсем другое. Они наши родители, – оправдывалась Келли.

– Келли, Келли, дорогая… – Болтон крепко обнял сестру. – Когда же ты поймешь? Любовь способна безраздельно властвовать над нами.

Снова всхлипнув, она откинула голову и с вызовом посмотрела на него.

– Но не надо мной. Я не собираюсь калечить свою жизнь сентиментальным вздором.

– Не заводись. Я с тобой не спорю, – успокаивал сестру Болтон.

Келли взяла платок и тщательно вытерла лицо, затем села на диван и стала по очереди разглядывать фотографии – одну за другой. Камера Болтона раскрывала секреты Вирджинии и обнажала ее чувства.

Вирджиния крупным планом – в розовом халате, падающим к ее ногам. Болтону сразу припомнилось то утро, когда он отнес ее наверх, и они занялись любовью в ее спальне, пахнущей розами.

Сердце его сжалось так, что стало трудно дышать. Он глядел на снимок, но не с придирчивым вниманием профессионального фотографа, а с нежностью любовника.

Смогут ли расстояние и время что-либо изменить? Услышит ли она свое сердце? Или он просто глупец? Может, она всегда слышала свое сердце, но ответ его был вовсе не тот, которого добивался Болтон?

– Она любит тебя, Болтон, – сказала Келли.

– Должно быть, ты читаешь мои мысли, – ответил Болтон, поднимая глаза на сестру.

– Так было всегда, – подтвердила она.

Он дотронулся до солнечного блика на лице Вирджинии.

– Откуда тебе это известно? – спросил он.

– Такой взгляд я не раз замечала у нашей матери, – ответила Келли.

Болтон тоже это замечал. На старых фотографиях, запечатлевших свадьбу Джо Бесс МакГилл и Колтера Грея Вульфа, на снимках, собранных за все эти годы в семейном альбоме, и в глазах матери, когда она смотрела на его отца.

– Спасибо, Келли, – сказал Болтон.

Ей не требовалось уточнять, за что он ее благодарит. Она соскользнула с дивана и положила руку ему на плечо.

– Болтон, я пока не решила, как мне к этому относится. Я не уверена, что мне это по душе – и вовсе не из-за ее возраста. Я не могу просто так пренебречь мнением Дженис. Но ты должен знать: я сделаю все, чтобы помочь тебе.

– У тебя добрые намерения, Келли, но…

Но Келли уже завелась, и ее невозможно было остановить.

– Я выберу тебе кольцо, отполирую туфли и отскребу конюшню. Черт возьми, я даже съезжу к ней и расскажу, каким замечательным ты бываешь – конечно, когда шлея под хвост не попадает.

– Это относится и к тебе, – протестующе заметил Болтон.

– Ты надутый тутин, – заявила Келли.

Общение с бабушкой и дедушкой из Миссисипи не прошло бесследно. Когда Болтон и Келли были подростками, то частенько ходили следом за Силасом МакГиллом и передразнивали его. Надутый тутин не вызвал большого переполоха, когда они дома решили заглянуть в новый словарь и ничего там не нашли, но другие вещи, почерпнутые от Силаса, стоили им больших неприятностей – про них даже сейчас хотелось бы им забыть.

– Мне его не хватает, – произнес Болтон. – А тебе?

– Мне тоже. Но я рада тому, как он от нас ушел. Умереть на собственном заднем дворе от внезапного сердечного приступа гораздо приятней, чем медленно угасать в какой-нибудь лечебнице. Поздняя стадия болезни Альцгеймера разорила бы семью.

Келли принялась складывать фотографии в стопку.

– Нам пора ехать, не то папа вышлет за нами поисковый отряд, – предупредила она.

– Отправляйся вперед, – попросил Болтон. – Мне еще нужно кое-что сделать.

Келли прищурила глаза, с подозрением взирая на брата.

– Надеюсь, ты не собираешься прислать вместо себя извинения? – спросила она.

– Нет. Прибуду точно к обеду. Обещаю, – заверил ее Болтон.

– А это твое таинственное дело как-то связано с Вирджинией Хэйвен? – полюбопытствовала Келли.

Болтон взял сестру под руку и препроводил ее в холл.

– Пока, Келли, – он открыл перед ней дверь.

– С леди так себя не ведут, – возразила она, сопротивляясь.

– С каких это пор ты заделалась леди? – удивился Болтон, улыбаясь.

– Болтон Грей Вульф, я забираю обратно все те любезности, которые я вам наговорила. Более того, я могу позвонить известной тебе даме в Миссисипи и рассказать ей, как ты в кинотеатре заграбастывал себе весь попкорн.

– Ты сама доброта, Келли. Я знал, что всегда могу рассчитывать на тебя, – сказал Болтон.

– В любое время, Грей Вульф, – с улыбкой ответила она.

Келли подмигнула, помогла Лэбу забраться в джип и помахала брату на прощание. Когда машина исчезла из виду, Болтон снял телефонную трубку. Ему не надо было заглядывать в записную книжку. Этот номер он помнил наизусть.

11

Вирджиния решила не подходить к телефону. Герои наконец-то заговорили с ней, и она как раз обдумывала ключевую сцену. Ее пальцы стремительно пробегали по клавишам компьютера, а телефон в ее кабинете все звонил и звонил.

Неожиданно что-то сильно кольнуло в груди – она поняла, что пропускает важный звонок. Бросив Уэйна и Глорию Денни посередине фразы и, соответственно, посередине объятий, она схватила телефонную трубку.

– Вирджиния Хэйвен, слушаю, – поспешно произнесла она.

– Здравствуй, Вирджиния, – раздался знакомый голос.

Ноги вдруг стали ватными, и Вирджинии потребовалось сесть. Но сесть было некуда, – она совсем недавно подтащила кресло к книжному шкафу, чтобы снять с верхней полки нужный справочник, – и теперь опустилась прямо на пол.