Полина - Александр Дюма

Подъехав, мы увидели, что ворота закрыты; мы долго звонили, но никто не отозвался. Я начала раскаиваться, что не предупредила о своем приезде. Граф и его друзья могли уехать куда-нибудь на охоту; что тогда мне делать в этом пустынном замке, если я даже не могу добиться, чтобы мне отворили ворота? И неужели я должна буду ждать их возвращения в какой-нибудь дрянной деревенской гостинице? Это невозможно! Наконец, потеряв терпение, я вышла из экипажа и стала звонить изо всей силы. И тогда между деревьями появилось живое существо. На повороте аллеи я увидела слугу-малайца и сделала ему знак поспешить; он подошел открыть мне.

Я не села в карету, а побежала по той аллее, по которой шел малаец. Вскоре я увидела замок. При первом взгляде мне показалось, что он в довольно хорошем состоянии. Я поднялась на крыльцо. Войдя в переднюю, я услышала голоса, толкнула дверь и очутилась в столовой, где Орас завтракал с Анри; на столе с правой стороны у каждого из них лежало по паре пистолетов.

Граф, увидев меня, встал и побледнел так, как будто ему стало дурно. Я же так дрожала, что едва могла протянуть к нему свои руки и упала бы, если бы он не подбежал и не поддержал меня.

«Орас! — сказала я. — Простите меня, я не могла оставаться вдали от вас… я была очень несчастна, очень беспокоилась… и решила вам не повиноваться».

«И вы сделали очень плохо», — сказал граф глухим голосом.

«О, если хотите, — воскликнула я, устрашенная его тоном, — я вернусь сию же минуту! Я видела вас — вот все, что мне нужно».

«Нет! — сказал граф, — нет. Раз вы уже здесь, то останьтесь… Останьтесь и будьте дорогой гостьей».

При этих словах он обнял меня и, сделав усилие над собой, обрел то внешнее спокойствие, которое иногда пугало меня больше, чем могло бы напугать самое раздраженное лицо.

XI

Постепенно ледяная холодность графа рассеялась, он проводил меня в комнату, отведенную мне и отделанную во вкусе времен Людовика Пятнадцатого».

«Да, я знаю ее, — прервал я Полину, — это та самая, в которую я входил. О! Боже мой! Боже мой! Я начинаю все понимать!..»

«Там, — продолжала Полина, — Орас просил у меня прощения за то, как он встретил меня, объяснив это тем, что удивление от моего неожиданного приезда и боязнь лишений, которые должна буду переносить в продолжение двух месяцев в этих старых развалинах, оказались сильнее его.

Впрочем, так как я всем пренебрегла, он заявил, что очень рад и постарается сделать пребывание мое в замке приятным, насколько это возможно. К несчастью, ему нужно сегодня же или завтра отправиться на охоту, и, может быть, он вынужден будет оставить меня на день или на два, но он не станет давать более новых обязательств в этом роде, и мое присутствие будет служить ему поводом для отказа. Я отвечала ему, что он совершенно свободен и что я приехала не для того, чтобы мешать его удовольствиям, но чтобы успокоить свое сердце, устрашенное слухами обо всех этих ужасных убийствах.

Граф улыбнулся.

Я устала с дороги, легла и заснула. В два часа граф вошел в мою комнату и спросил, не хочу ли я прогуляться по морю… День был прекрасный, и я согласилась.

Мы вышли в парк. Его пересекала небольшая река Орн. У берега была привязана красивая лодка необычной удлиненной формы. Я спросила, почему она так выглядит. Орас ответил, что она сделана по образцу яванских лодок и что такая конструкция намного увеличивает скорость. Мы сели в нее: Орас, Анри и я. Малаец взялся за весла, и мы быстро пошли вниз по течению реки. Выйдя в море, Орас и Анри распустили длинный треугольный парус, привязанный к мачте, и без помощи весел мы понеслись с огромной скоростью.

Тут я первый раз в жизни увидела океан. Это величественное зрелище потрясло меня так, что я и не заметила, как мы подплыли к небольшой барке, с которой нам подавали сигналы. Я очнулась от задумчивости, когда Орас закричал кому-то из людей, находившихся в барке:

«Э-ге-ге! Господин моряк, что нового в Гавре?»

«Ей-Богу, ничего особенного, — отвечал знакомый мне голос. — А в Бюрси?»

«Ты видишь сам: к нам приехала нежданная гостья, старинная твоя знакомая — госпожа Орас де Бёзеваль, моя жена».

«Как! Госпожа де Бёзеваль?» — закричал Макс, которого я только сейчас узнала.

«Она самая, и если ты сомневаешься в этом, любезный друг, то подъезжай засвидетельствовать ей свое почтение».

Барка подплыла: в ней был Макс с двумя матросами. Он был одет в щегольской костюм моряка, и на плече у него была сеть, которую он собирался закинуть в море. Сблизившись, мы обменялись несколькими учтивыми фразами. Потом Макс снял с плеча свою сеть, перешел в нашу лодку, тихо поговорил о чем-то с Анри, поклонился мне и пересел в свою барку.

«Счастливой ловли!» — крикнул ему Орас.

«Счастливого пути!» — ответил Макс.

И лодка и барка разъехались.

Наступал час обеда, мы возвратились к устью Орна; из-за начавшегося морского отлива река так обмелела, что мы не могли уже доплыть по ней до парка и вынуждены были выйти на берег и взобраться на песчаные дюны.

Потом я двинулась той самой дорогой, по которой вы шли спустя три или четыре ночи: сначала очутилась на голышах, потом в высокой траве; наконец, поднялась на гору, вошла в аббатство, осмотрела монастырь и его небольшое кладбище, проследовала коридором и с другой стороны рощи вошла в парк замка.

В этот вечер ничего сколько-нибудь значительного не произошло. Орас был очень весел, говорил о своем намерении будущей зимой украсить наш дом в Париже и о путешествии весной: он хотел увезти нас с матушкой в Италию, а может быть, купить в Венеции один из древних мраморных дворцов, чтобы проводить там время карнавала. Анри был менее беспечен и казался озабоченным, его беспокоил малейший шум. На все эти подробности я едва обращала внимание; они представились мне позже со всеми их причинами, тогда скрытыми от меня; я поняла их по результатам.

Мы удалились, оставив Анри в гостиной. Он собирался целую ночь писать. Ему подали перья и чернила, и он расположился возле огня.

На другой день утром, когда мы завтракали, в ворота парка позвонили особенным образом. «Макс!» — воскликнули одновременно Орас и Анри.

В самом деле тот, кого они назвали, почти тотчас стремительным галопом въехал во двор.

«А вот и ты, — с улыбкой сказал Орас. — Очень рад тебя видеть, но в другой раз позаботься немного о моих лошадях. Посмотри, что ты сделал с бедным Плутоном».

«Я боялся, что опоздаю, — ответил Макс, а затем обратился ко мне: — Сударыня, извините, что я явился к вам в сапогах со шпорами, но Орас забыл, я уверен, что нам предстоит сегодня псовая охота с англичанами, — продолжал он, делая ударение на этом слове. — Они специально приехали вчера вечером на пароходе; теперь нам нельзя опаздывать, чтобы не изменить своему слову».