Цветы в Пустоте. Книга 1 - Леа Рэд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конрад исчез из его сознания, как всегда, резко и без предупреждения. Когда Аргза понял, что снова может контролировать свое тело, он уже лежал на обессиленном Лиаме, основательно придавливая его своим весом, и восстанавливал дыхание.
– Вы… наблюдали за этим, сир? – спросил тот хрипло, тоже явно ощутив его присутствие.
– Не поверишь, но у меня не было выбора. Да, наблюдал.
Сильвенио осторожно выбрался из-под него, и Аргза увидел, что спина у него вся исцарапана, а плечи – снова искусаны. Хорошо хоть, на этот раз обошлось без лесок и когтей.
– И как? Вам понравилось… представление?
Аргза внимательно посмотрел на него – тон Лиама еще никогда не был так близок к истерическому. Но глаза его были по-прежнему пусты и бесцветны.
– Честно говоря, не очень. Ты здорово переигрывал.
– Прошу прощения, милорд, я постараюсь лучше в следующий раз. Могу я уйти сейчас к себе?
Аргза удивился и хотел было поинтересоваться, зачем ему идти к себе, если можно переночевать и тут, но вовремя сообразил кое-что и только кивнул, разрешая. В конце концов, Лиам не заслужил сейчас еще одного унижения – а его было не избежать, если бы Аргза приказал ему остаться, потому что глаза у него были очень подозрительно сухие, а лицо – подозрительно спокойным. Аргза знал, что последует за этим спокойствием.
Он немного полежал еще с четверть часа после того, как Лиам, одевшись, ушел. А потом встал, натянул штаны и отправился в дальний коридор, ведущий к комнате первого помощника.
Ожидаемые им всхлипывающие звуки он услышал еще на подходе к двери. Звуки были отчаянные, протяжные, и Аргза без труда представил себе Сильвенио, сжавшегося на полу возле своей кровати в комок и закрывающего себе рот руками, чтобы не разбудить своими рыданиями уставших за день рабочих. Сильвенио думал, что никто не знает об этой его привычке выплакиваться после чего-нибудь особенно ужасного у себя в комнате, и даже Джерри с тех пор, как Лиам принял к сведению тот совет Хенны, никогда не видел ни единой слезинки друга. Но Аргза знал, Аргза слышал, как тот плачет, – в основном благодаря пресловутому мысленному каналу, натянутому между ними: бессвязные отголоски его рыданий эхом отдавались у пирата в сознании. До сих пор он успешно делал вид, что ничего не замечает, справедливо полагая, что Сильвенио, верный своему убеждению не плакать при чужих, совершенно не обрадуется, если узнает о его осведомленности.
– Лиам. Открой дверь.
Зачем он нарушил данное себе негласное обещание не вмешиваться и пришел к нему на этот раз – было неясно и ему самому. Но какие-то дремучие инстинкты подсказывали: в последнее время на Лиама обрушилось слишком уж много наказаний, и если ничего не предпринять сейчас – тот сорвется окончательно. Сломается, не выдержав, или окончательно от него отдалится, сросшись со своей новой маской выполняющего любые прихоти робота с потухшим взглядом. Аргза не хотел ни того ни другого.
– Я… я хочу побыть один, сир… – раздалось с той стороны двери приглушенно. – Можно?
– Нет. Нельзя. Открывай.
– Я выйду к вам позже… через пять минут, милорд. Да, через пять минут…
Конечно же, он ни в какую не собирался показывать Аргзе свои слезы. Пират сильно сомневался, что после таких истерических рыданий тот сможет успокоиться за пять минут, но сделал вид, что поверил:
– Ну, хорошо. Жду в кабине.
И нарочно тяжело зашагал по коридору, чтобы тот понял: он уходит. Но, свернув за ближайшим поворотом, сразу же использовал Темную технику и шагнул из коридора прямиком в комнату помощника.
Он вышел из сомкнувшегося за спиной воздуха как раз в тот момент, когда Сильвенио, поднявшись с пола, подошел к двери, неуверенно вслушиваясь – видимо, чтобы удостовериться, что Аргза не поджидает его за дверью. Услышав за спиной движение, он резко развернулся, коротко вскрикнул и попытался хотя бы заслонить лицо руками, но Аргза вовремя поймал его запястья и развел его руки в стороны, крепко удерживая. Сильвенио беспомощно затрепыхался, вертя головой и ища хоть какого-то укрытия, а затем вдруг обреченно затих и посмотрел на него, тихо всхлипывая. По лицу у него безостановочно катились слезы, и в этот момент он казался Аргзе как никогда живым и красивым, несмотря на покрасневший нос. Особенно же красивыми у него были сейчас глаза: большие, чуть раскосые, безмерно выразительные, ярко-синие – именно такие глаза, какие нравились Аргзе в нем больше всего.
– Ладно, – вздохнул пират, успокаивающе ему улыбнувшись. – Что тебе понадобится, чтобы влезть в мой мозг и убрать оттуда всяческих незваных гостей?
Сильвенио так удивился, что даже всхлипывать перестал. Аргза медленно отпустил его руки, и тот больше не стал закрываться. Только хлопал смешно своими глазенками и машинально слизывал соленую влагу с раскрасневшихся губ.
– Мне понадобится день в вашей библиотеке и ваше согласие…
– Хорошо. У тебя есть день и есть мое согласие. Что-то еще?
– Нет… нет, сир. Этого достаточно. Могу я спросить… почему вы передумали?
Аргза задумчиво провел большим пальцем по его губам, стирая с них слезы. В самом деле, почему он решил подпустить этого мальчишку еще ближе, ближе, чем подпускал кого-либо, в собственный разум? Почему ему не нравится, когда это создание плачет? Почему ему важно, чтобы он наконец перестал видеть в нем врага? Аргза не знал ответов на эти вопросы – собственно, ему было плевать. Он не привык размышлять над причинами своих поступков и действовал импульсивно, потому что был уверен: если ему чего-то хочется – значит, надо это исполнить любой ценой.
– Еще сам не знаю. Но, раз уж я передумал, изволь сделать все так, чтобы я не пожалел о своем решении.
Сильвенио кивнул, вновь недоверчиво моргнув. Беспомощность из его взгляда постепенно исчезала.
– Разумеется, сир.
Ровно через сутки Сильвенио явился к нему в спальню, сосредоточенный и взволнованный одновременно. Попросил сесть на кровать с ногами и устроиться как можно удобнее в сидячем положении, сел рядом сам, когда его просьба была выполнена. Краснея и смущаясь – до чего же он смешной все-таки! Аргза вообще не понимал, как можно хоть чего-то смущаться после стольких лет совместных ночей! – попросил крепко его обнять, не забыв деликатно напомнить при этом, что ребра ему ломать вовсе необязательно. Когда же варвар с удовольствием прижал его к себе, он обхватил своими прохладными ладонями его лицо
