Цветы в Пустоте. Книга 1 - Леа Рэд

обычно, отвлечься от реальности происходящего и успокаивать себя привычными мантрами-внушениями о том, что все хорошо, что здесь не он, а только его тело – бренная оболочка, которая все равно рано или поздно умрет… В котельной было грязно и невероятно душно, и еще – очень людно. Точно так, как он запомнил ее еще с первого своего посещения. Жаркий смрадный воздух прилипал к выгнутой спине, к нещадно кусаемой шее, набивался тошнотворным комком в горло и легкие. Сильвенио царапал металл в тщетной попытке хоть за что-нибудь уцепиться. Рабочие стояли вокруг них безмолвными, безучастными наблюдателями, впивались в него бесчисленным множеством испуганных-злых-усталых взглядов, не шевелясь, и никто – никто! – не смел ни возразить, ни хотя бы перестать смотреть. Они думали, Аргза показывает это представление для них, чтобы ни у кого не возникало даже мысли ослушаться его однажды, они думали: горе тому, кто попытается сейчас избежать этого поучительного шоу. Но это было не так, Сильвенио, бессильно стонущий и извивающийся под пиратом наподобие выброшенной на берег маленькой рыбки, знал, что это было не так: Аргзе плевать на всех этих рабочих, их за непослушание он просто выкинет с корабля – прямо в открытый космос. Аргза устроил все это только для него одного. Чтобы запомнил – раз и навсегда.

Потом Аргза молча ушел, а Сильвенио так и остался лежать на полу, обнаженный, избитый, неподвижный. Он не хотел подниматься, не хотел больше когда-либо смотреть в глаза всем тем, кто наблюдал за этим кошмаром, не хотел больше что-либо делать. Он вообще больше ничего не хотел – только прижиматься лбом к удивительно холодному в здешней жаре полу и никогда-никогда не открывать глаз.

Рядом раздались шаги, и кто-то, насильно поставив его на ноги, натянул ему штаны и кое-как набросил на плечи порванную куртку.

– Пойдем, – сказал Джерри мрачно, поддерживая его за плечи. – Ну, пойдем… Доигрался ты со своей правдой, вот что я скажу…

Сильвенио не ответил. Ему было все равно. Механик повел его, запинающегося о собственные ноги, в его комнату, уложил там на постель. А потом вдруг рассердился – пихнул в бок, нахмурился и сказал зло:

– Ну, все, хватит тебе! Ведешь себя так, будто катастрофа случилась мирового масштаба, а ведь он мог и что похуже выкинуть!

– Тебе он делал хуже? Унижал сильнее?

– Ну… – тот как-то сразу стушевался. – Вообще-то нет, но… это все равно не повод так себя распускать!

Сильвенио устало прикрыл глаза:

– Оставь меня, пожалуйста. Мне нужно отдохнуть, пока ему опять что-то не понадобилось…

Джерри поворчал еще немного, но послушно вышел, чтобы дать ему хотя бы поспать после всего этого. Хорошо хоть, что он не обидчивый.

Вечером Аргза предсказуемо позвал его к себе, и Сильвенио, наглотавшись добытых для него Джерри обезболивающих, пошел в кабину управления. Это было лучше, чем постоянно держать Контроль, от которого потом неумолимо ныли виски.

– Ты вовремя, – заявил Аргза с порога. – Как раз пора делать вечерний обход корабля. И не забудь сообщить мне, если увидишь каких-нибудь самоубийц, отлынивающих от работы.

Сильвенио сглотнул. Резкое осознание того, что он не протянет так долго, сжало его сердце волной страха. Он вдруг отчетливо понял, что у него осталось всего два варианта, как может это закончиться: либо Аргза в конце концов убьет его нагрузками и непрекращающимися наказаниями, либо ему придется окончательно поступиться своими принципами и убеждениями и научиться причинять другим вред. Хотя нет – был еще и третий вариант: он мог просто умереть от голода, учитывая, что Аргза дал запрет поварам на особое вегетарианское меню для него, а есть мясо он не мог себя заставить, и приходилось довольствоваться хлебом и остатками общего супа.

Он подошел к нему и – рухнул перед сидящим в капитанском кресле варваром на колени. Это оказалось нетрудно: ноги все равно не держали. Саднящим лбом он в изнеможении уткнулся в носки его сапог, вцепившись, как безумный, в его брюки дрожащими пальцами.

– Простите меня… – зашептал он сбивчиво. – Умоляю, простите… Я ошибся, я ужасно ошибся, когда говорил вам… те слова! Пожалуйста, я не выживу без вашей заботы, я не справлюсь, я не выдержу больше… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Ладонь варвара легла на его затылок в привычном ласкающем жесте, и только тогда он решился поднять взгляд.

– Ты прощен. – Аргза улыбнулся ему, и темные глаза его чуть потеплели. – Но прежде – заслужи это прощение.

Он многозначительно посмотрел на свой пах, недвусмысленно намекая. Сильвенио застыл, кусая губы.

– Ты ведь делал так моему братцу, я не ошибаюсь? – Тот неуверенно кивнул, содрогнувшись от воспоминаний. – Хорошо. Значит, опыт уже есть. Покажи, чему ты научился.

Он не мог возразить. Не мог отступиться сейчас, не мог встать с колен, не мог выбрать смерть. Может быть, многие бы выбрали на его месте, но он все еще свято верил в то, что ему так часто повторяли в детстве: причинять вред – грех, но не ценить свою жизнь, какой бы безнадежной она ни казалась – грех еще больший, потому что святая мать Эрлана дает своим детям жизнь не для того, чтобы ею разбрасываться. Пока ты жив, нужно сделать все от тебя зависящее, чтобы эту жизнь сохранить. Поэтому он закрыл глаза и потянулся к его ширинке.

Когда он закончил «просить прощения», его глаза были пусты без всякого Контроля. На испачканные губы и подбородок он не обращал внимания, продолжая сидеть на коленях и не поднимая больше взгляда.

– Иди умойся, Лиам. Потом вернись, ты мне еще сегодня будешь нужен. С завтрашнего дня я возвращаю тебе твое питание и нормальный режим.

Он кивнул и, поднявшись, вышел из кабины, направившись в личную ванную Аргзы. Вернулся он, однако, только через полтора часа, с мокрой головой и слипшимися – то ли от воды, то ли от слез – ресницами. Без слов подошел к консоли, привычно настраивая систему корабля – необходимости в калибровке сейчас не было, но на Аргзу ему смотреть не хотелось.

Пират встал. Обнял его сзади за плечи, зарылся носом в мокрый пух волос, чувствуя, как хрупкое тело под ним ощутимо напрягается.

– Послушай, – сказал Аргза, целуя его в макушку. – Не думай, что я на самом деле такой уж бездушный. Все совсем не так, как ты себе представил. Мне действительно нравится о тебе заботиться – и черт с ними, с мотивами. Просто… тебе стоит быть осторожнее со словами, ладно? Я и впрямь разозлился, потому что, видишь ли, ужасно не люблю неблагодарных.

Сильвенио благоразумно проглотил