Охота на волков - Сергей Соболев

Бушмин с удивлением покосился на сидевшего рядышком Шувалова. Что еще за микрокассета? Они с Черепом на скорую руку обыскали Белицкого, но, кроме комплекта документов, среди которых был «вездеход» с подписями президента Ичкерии и еще восьми наиболее влиятельных полевых командиров, ничего стоящего не обнаружили. Впрочем – неудивительно, ведь думали-то тогда о другом, так что досмотр был произведен поверхностно.

Вспомнив о наказе начальства помалкивать и ничему не удивляться, Бушмин сосредоточился на допросе.

– Я уже говорил: это какое-то недоразумение, – принялся объяснять ситуацию Белицкий. – Последнюю неделю мы квартируем в бункере Исмаилова. Я, оператор и двое сопровождающих… Руслан просил меня сделать репортаж по Ханкале, ну а на следующий день он… и другие… в общем, настояли, чтобы я заснял этих… пленных десантников. Я все сделал, как просили. Ролик про Ханкалу тут же зарядили через Дагестан по известным вам адресам… Вечером… Когда это было?.. Ну да, вчера… Руслан сам позвал меня к себе. Я прихватил с собой диктофон, потому что он хотел дать материал, чтобы я потом зарядил его интервью на «Либерти»… Это было где-то… часа за три до авианалета… Но разговаривали мы недолго, нас перебили. Руслан сказал: «У меня важные гости, с тобой мы потом закончим». Я ушел и… черт, забыл там свой диктофон…

Бушмин хмыкнул про себя. Врет, поганец. Наверняка не говорит всей правды. Оказывается, он практиковал «прослушку», вот только не известно, хотел ли он прояснить кое-что сугубо для себя, руководствуясь своим журналистским интересом, или взаправду «стучал» на кунаков «третьей стороне». Понятно, что не Лубянке он передавал подобные сведения, а тем кругам, что принято называть «антироссийскими».

– Потом, уже перед самым налетом, – продолжил Белицкий, – Исмаилов и его гости куда-то ушли. А я вспомнил про диктофон. Пошел, забрал его. Кассету не прослушивал, поэтому не знаю, что там записалось. Хотел лечь спать, но тут такое началось…

– Ну да, конечно, – усмехнулся Хаджиев. – Не знаешь… А зачем тогда прятал кассету? Молчишь? Ну-ну…

– А эти трое, которых ты видел… – вмешался Дангулов. – Говоришь, они были в масках?

– Да. Один прошел к Руслану, а двое, наверное, бодигарды, остались с нашей охраной.

– Ты сказал, что это была «связь» от федералов.

– Это только моя догадка, потому что на них, на этих гостях, ничего такого не написано…

– Кто такой Беспалый? Это был он?

– Точно не знаю… Просто слышал накануне, что Беспалый гарантирует «коридор». Два или три раза мне приходилось слышать это прозвище, но кто он такой – сказать не могу.

– Но он из эмвэдэшников, так?

– Скорее всего… Потому что «коридор» начинается от Алхан-Калы, а там стоят внутренние войска и милицейский спецназ.

– Он твой подельщик, да? Вы оба работаете на Лубянку?

– Я – нет. А про Беспалого сказал все, что знаю.

– Кто такой «Горец»? Чей это псевдоним?

Белицкий отрицательно покрутил головой:

– Боюсь, я вас не понимаю… Я знаю десятка два людей, кто так себя называет…

– Нас интересует Тимур. Ты говорил, что видел его мельком в бункере и что он прошел к Исмаилову вслед за Беспалым.

Бушмин в этот момент едва не поперхнулся. Чтобы скрыть замешательство, откашлялся в кулак, затем вновь навострил уши.

– Кто, Умаров? А, ну да… У меня с ним шапочное знакомство. Несколько лет назад брал у него интервью в Лондоне, потом в Москве. И еще несколько раз пути пересекались, но не так, чтобы тесно контачили…

– Что ты о нем знаешь?

– Да почти ничего…

Дангулов треснул журналюгу по затылку и еще раз повторил свой вопрос.

– Знаю, что он из тейпа Бено. Может, сейчас что-то изменилось, но он противник ваххабизма, как, кстати, и довольно тесно связанные с ним Ахмед Закаев и Ямадаевы – этих даже приговорили заочно к смерти…

– Без тебя знаем, – шикнул на журналиста Дангулов. – Ты про Умарова говори!

– Тимур Умаров, насколько мне известно, еще не так давно отвечал за перевод денежных средств от московской общины. Но сам он – в тени. И вообще… Идет какая-то игра по-крупному и здесь, на Кавказе, и в Москве. Но подробности мне не известны. Да и откуда мне знать? Я человек маленький…

– Но говна в тебе много, – проворчал Дангулов.

В этот момент приоткрылась дверь. Сотрудник в маске жестом попросил Шувалова выйти. Бушмин поднялся и вышел следом за ними.

– Товарищ подполковник, вас вызывает на связь «Корунд», – доложил сотрудник. – Сказали, по срочному делу.

Шувалов кивнул Бушмину – чтобы следовал за ним в помещение спецсвязи.

– Видал, что вокруг творится? – бросил на ходу. – «Коридор», мерзавцы, проложили… Нашли, наверное, брешь между нашими подразделениями. И где-то там просачиваются… Даже автоколонны умудряются проводить… И какая-то сволочь из наших им в этом деле пособничает!

Бушмин в этот момент почему-то подумал про Славянина. У того на руках точно все десять пальцев. Не то чтобы Андрей специально их пересчитывал, но, если бы какого-то не хватало, он бы точно этот факт отметил про себя.

Но это ровным счетом ничего не означает. Прозвища здесь меняют как перчатки, возможно, за исключением таких приметных личностей, как Хаттаб, за которым закрепилась кличка Черный Араб. А так… Сегодня Беспалый, завтра этот же тип, к примеру, где-то нарисуется как Пират, послезавтра Горец – и так далее…

– Михалыч, ты кассету Белицкого уже успел прослушать?

Шувалов, уже почти переступивший порог радиорубки, на мгновение застыл.

– Фрагментами. – Он коснулся рукой нагрудного кармана, где, надо полагать, хранилась кассета. – Ценная добыча, Андрей…

– Но как могло случиться, что эти двое, «Горец» и Славянин, оказались прошлой ночью в Джохаре? Кто их вообще выпустил?

– Сам ничего не понимаю…

Они вошли в помещение ЗАС. Шувалов надел наушники с микрофоном и стал переговариваться с «Корундом» – это позывной разведотдела при Оперативном управлении штаба ОГФС в Моздоке.

Уже по первым прозвучавшим репликам Бушмин понял: в Моздоке происходит нечто из ряда вон, а потому, заметив кивок Шувалова, вооружился «Кенвудом» и стал вызывать на связь Мокрушина и Черепанова – последний, кстати, отказавшись от визита к врачам, остался здесь же, на базе в Ханкале.

Прежде чем они покинули здание, Шувалов вызвал Дангулова и снабдил инструкциями. Допрос следовало прекратить, а Белицкого, воспользовавшись одной из трофейных машин, нужно отвезти подальше от базы федералов с завязанными глазами, а у одного из чеченских селений вышвырнуть вон – там он уже сам пусть определяется, что ему дальше делать и как жить.

Кассету с записью допроса «стрингера» Шувалов сразу же изъял, наказав своим «мюридам» держать рот на замке.

Затем они торопливо двинулись в обратный путь, в ту часть Ханкалы, где расквартирован спецназ ГРУ. Вызывать машину не было смысла, потому что до кунгов – рукой подать. За ними рысил нагруженный аппаратурой радист; Шувалов, используя закрытую сеть командования, на ходу переговаривался с «Корундом», и уже даже по одному этому признаку можно было судить о том, что дела в Моздоке складываются не лучшим образом.

– Говоришь, ломятся внаглую?! – озадаченно бросал он в микрофон. – А ты стой на своем! Смотри, чтобы крови не было… Что делать, если ломанутся? Уничтожишь базу данных! Головой за это отвечаешь… Да-да, под мою персональную!..

Примерно через сорок минут с базы в Ханкале снялись два «Ми-8МТ». На борт одного из них в полном вооружении погрузилась мокрушинская РДГ «Город», за исключением двух подраненных в Джохаре сотрудников, – не до отдыха нынче, а потому «рэлакс» переносится на неопределенный срок… Другим бортом вылетела бушминская спецгруппа.

Компанию же им составили Шувалов и трое высокопоставленных офицеров ОГФС, включая первого заместителя командующего в чине генерал-лейтенанта.

Шувалов (да и не только он) отправил срочное сообщение в вышестоящие инстанции.

Но никто не знал – включая командование ОГФС и оперативного дежурного по ГРУ в Москве, – что полковник Шувалов, командовавший некогда подразделением со странной аббревиатурой П-3Р, продублировал все сообщения в адрес некой группы «Мерлон»…

Глава 3

Сам по себе ящик, заслоняющий, а заодно и прижимающий решетку зиндана, по всей видимости, был не очень тяжелым. Скорее всего тюремщики бросили на дно пустого ящика несколько булыжников или кирпичей, сочтя это вполне достаточным.

И они оказались, в общем-то, правы в своих расчетах. Потому что Дольниковой, хотя она затратила немало сил, сноровки и времени, так и не удалось осуществить свою затею: сбросить гнёт с крышки зиндана.

М-да… Задумка не увенчалась успехом. И немудрено: ведь она по-прежнему находится в этом чертовом каменном узилище!

Поскольку часов при ней не было – а снаружи свет в «камеру» практически не проникал, – она даже приблизительно не знала, сколько времени прошло.